Собственная участь волновала его намного меньше судьбы Аделин. Он решил ничего не писать брату, зато написать министру иностранных дел и английским властям. Пусть вытаскивают его, как сумеют, договариваются с султаном лично или с его министрами. Он подождёт. Главное, чтобы с Аделин всё было в порядке!

Прошло уже больше недели с тех пор, как Эдвард попал сюда. Его держали отдельно и предоставили вполне приличные условия, но тюрьма оставалась тюрьмой. Каждый день к нему приходили разные люди, но он требовал английского посла и отказывался разговаривать с турками. Англичане что-нибудь придумают, герцог был уверен в этом!

Вот и в этот раз, когда открылась дверь, Эдвард ожидал, что его посетит очередной чиновник с уговорами и расспросами. Он обернулся, и с удивлением воззрился на вошедшую женщину в чадре. Прежде, чем он успел подумать самое страшное, женщина подняла покрывало, и на него уставились весёлые янтарные глаза.

— Эдвард, — проговорила Аделин, делая шаг ему навстречу.

Её голос показался ему священной музыкой. Герцог закрыл глаза, стараясь сдержать порыв эмоций, захлестнувший его.

— Аделин! Что ты тут делаешь? Я же приказал…

— Карим-бей тоже здесь, — быстро сказала она, подходя к нему вплотную. — Я не одна! Он… Он договаривается с тюремщиками.

Прикосновение её руки окончательно сбило Эдварда с толку. Герцог перестал что-либо соображать, кроме того, что она рядом, что она смотрит на него, и что её глаза улыбаются ему. Он притянул её к себе, вспыхивая от страсти, но Аделин вырвалась и отбежала в сторону.

Он шагнул за ней.

— Нет, Эдвард! — она выставила руку вперёд, кидая ему такую же чадру, как у неё, — позже. Сейчас…Быстро переоденься! Надень это поверх одежды!

Спустя полчаса из тюрьмы в центре Стамбула выходил мужчина в сопровождении двух жён. Одна была высока ростом и широка в кости, почти достигая размеров своего мужа, другая — тоненькая и хрупкая, видимо совсем юная, на которой мужчина женился совсем недавно. Так думали люди, смотря на них.

Аделин же вцепилась в руку Эдварда, и её сердце билось, как бешеное. Это именно она уговорила Карим-бея на подобную авантюру, и после долгих колебаний тот согласился, но велел Адель во всём слушаться его.

Они продолжили иди по улицам Стамбула до тех пор, пока не оказались в узком квартале, в конце которого был маленький дом.

Только когда они оказались внутри, герцогиня смогла перевести дух.

— Эдвард, тебе очень повезло с женой, — по-французски начал Карим-бей, чем немного смутил Аделин, — именно она придумала, как тебя спасти, но это ещё не всё, мне предстоит устроить всё остальное, как только на улице стемнеет.

— Дядя, я вам очень признателен, вы уже дважды спасаете меня, — произнёс Эдвард, обнимая за талию Аделин, — смогу ли я когда-то отблагодарить вас?

— Ты покажешь свою благодарность тем, мой мальчик, если научишься ценить жизнь и будешь бороться в любой ситуации до самого конца! — переходя на турецкий, сказал пожилой человек, подмигнув племяннику, — Аллах вручил нам этот подарок не просто так! Ты ещё должен получить наследника, а может и не одного…

Когда Карим-бей оставил их одних, Аделин казалось нашла способ заставить их хотя бы на время забыть об нависшей над ними опасности.

Эдвард стоял к ней спиной, и, недолго думая, она встала позади, прижимаясь к нему всем телом. Только осознание того, что он рядом, позволило ей расслабиться и поверить в лучшее.

— Эдвард, — позвала его она, ласково касаясь его груди, — ты, кажется, хотел кое-что сделать, когда я оказалась в твоей камере, не желаешь продолжить?

Она отстранилась на миг, потянувшись к полам своего восточного наряда.

Муж обернулся, и Адель прочла в его горящем взгляде ответ на свой вопрос.

Избавившись от ставшей ненужной одежды, молодая герцогиня потянула супруга к маленькому, но уютному ложу.

Она помогла ему раздеться, успевая при этом ласкать взглядом и руками каждый миллиметр его сильного тела.

Толкнув супруга на постель, Аделин оказалась сверху, стараясь хоть на мгновение поймать взгляд любимых болотных очей.

Эдвард не заставил себя долго ждать. И пускай в этот момент он был немногословен, молодая герцогиня поняла, как сильно он её любит. Она же хотела, чтобы муж окончательно уверился в её чувствах.

— Эдвард, ты ведь исполнишь моё желание, — хрипло поинтересовалась Адель, рисуя замысловатые узоры на широкой груди.

— Всё, что угодно, — отрывисто произнёс он, сильнее сжав её бёдра, заставляя испытывать жар в самом сокровенном месте.

— Я хочу, чтобы первым у нас родился сын с твоими глазами, — шепнула Адель, готовая лишиться чувств от охватывающих её ощущений.

— Это, к сожалению, не в моей власти, любимая, — тихо сказал герцог, коснувшись губами нежного розового соска, заставляя её выгибаться ему на встречу, — но, мы можем стараться до тех пор, пока твоё желание не исполнится!

И будто в доказывая только что сказанное, он неожиданно повернулся, так, что Адель оказалась распростёртой под ним и полностью в его власти.

Шквал поцелуев и ласк обрушился на неё, подобно ливню, но именно это и нужно было ей в этот миг. Страх и страсть смешались воедино, заставляя жить только этим мгновением.

Адель с трудом сдерживала стоны, стараясь не забывать об опасности, но мощное вторжение в её тело заставило потерять рассудок.

Она инстинктивно обвила ногами бёдра супруга, желая почувствовать его ещё глубже. Наслаждение становилось всё острей, до тех пор, пока они вместе не достигли вершины блаженства…

Несколько минут они просто не двигались, слушая как их сердца бьются в такт.

Придя в себя первым, Эдвард поцеловал её в макушку и прижал ещё ближе.

— Надеюсь, я исполнил твоё желание, Аделин, — промолвил герцог, перебирая золотисто-каштановые пряди, — но лично я был бы очень рад, если первой у нас родится дочка с твоими волосами и твоей улыбкой…

— Эдвард, ты ведь знаешь, что я всегда бываю права, — подняв голову, начала Адель, лукаво посмотрев на супруга, — первым у нас родиться сын, а потом я так уж и быть исполню и твоё желание, а пока… Попробуй ещё раз прогнать мои страхи! Только когда ты так близко, я забываю обо всём!

Очнувшись, как от дурмана, Эдвард обнаружил, что они снова потеряли слишком много времени…

Уже смеркалось, когда они наконец вышли из домика. Проклиная свою несдержанность, герцог буквально тянул Аделин за собой по дороге. В любой момент они могли попасть в облаву, и время, которое до этого работало на их стороне, теперь работало против них. Утром все корабли до последнего ялика будут проверены прежде, чем выйти в море.

Вскоре солнце село, и они оказались в абсолютной чернильной темноте. Аделин жалась к нему, а Эдвард сжимал её руку, понимая, что виноват во всем сам. Если бы он держал себя в руках, то сейчас они уже отплыли бы из Турции и на рассвете оказались бы у Греческих берегов. Карим будет недоволен, а бродить по дорогам ночью, да ещё и в сопровождении женщины, совсем небезопасно.