– Я должен напомнить тебе, – мягко сказал Всадник. – Ты и я – проводники призраков. Даже если ты проведёшь его, даже если он достанет копьё и спасёт Древо – есть то, чего ты не сумеешь изменить… Когда он пройдёт нашей дорогой, он умрёт, едва только снова ступит на землю людской грани Мира.

– Нет! – воскликнула Риана не в силах поверить. – Фэйри ведь могут проводить людей сквозь Вуаль так, чтобы можно было вернуться!

Он медленно кивнул и, протянув руку, приласкал своего огнеокого коня.

– Другие Фэйри. Другие дороги, – тихо ответил он наконец. – Доро2гой же Всадников Дикой Охоты можно выйти лишь к Спирали Перерождений, будь ты человек или Ши. Мы приходим, чтобы помочь Миру сбросить тяжёлую шелуху отжившего, освобождаем путь для тех, для кого торжествует жизнь, чтобы следующий виток был чист и лёгок и мог наполниться обновлённой Силой. Но рука смерти – разящая или милосердная, целительная, как твоя – остаётся рукой смерти. Ты не сможешь вывести его к прежней жизни, и я не сумею помочь тебе в этом.

Внутренне Риана понимала, знала, как он был прав, но принять это человеческим разумом, смириться было нелегко.

– Должен же быть какой-то иной путь, даже если нам он недоступен. Кемрану нужен именно такой властитель. Я не могу забрать его жизнь раньше срока, разве ты не понимаешь! – Её голос дрогнул. – Даже ради Древа… даже ради волшебства…

– Если есть путь, по которому он мог бы вернуться, – этот путь неизвестен мне. Прости.

Её тёмный конь подошёл к ней, ласково ткнул её в плечо, вырывая из оцепенения. Тихо заскулил кто-то из псов. Риана вздохнула и с нежностью посмотрела на них. Разве она могла винить себя или тем более их за их природу и природу их дорог? Людям, боявшимся неизвестности, было свойственно хоть немного бояться смерти, какой бы она ни была лёгкой и милосердной. Привкус её Силы, её природы, даже будучи запрятанный глубоко, всё равно вызывал страх у большинства из тех, кто окружал её. По легендам, Всадников избегали и прочие Фэйри. Но те, кто был верен ей сквозь всё, принимали её даже в несовершенстве забытья её новой жизни.

– Моя благодарность вам слишком велика для слов, – сказала она. – Что о пути – я буду искать его среди людей.

– Будь осторожна, прошу. Хищные тени опасности обступают тебя там, где мы не можем до конца защитить тебя. – В мерном голосе Всадника она уловила нотки тревоги и горечи.

Риана чуть улыбнулась.

– Вы даёте силу моему сердцу.

Она не видела его лицо и взгляд, но ощутила нечто, исходившее от него. Точно лёгкий порыв ветра принёс с собой далёкие отголоски до боли знакомых мелодий и приглушённые запахи чего-то неуловимо родного.

– Чего ещё ты желаешь сегодня? – спросил он так, словно говорил о чём-то сокровенном. – Куда бы ты хотела отправиться?

Девушка покачала головой, гладя своего коня.

– Я должна выполнить ещё одно обещание… Но прежде – исполнишь ли ты моё желание?

– Если это в моих силах.

– Не та ли сегодня ночь, которая согласилась бы нашептать мне свои тайны?

Всадник замер и тем самым выдал себя. Риана шагнула к нему и протянула ему раскрытую ладонь. Помедлив, он стянул перчатку, обнажая бледную кисть с удлинёнными пальцами, и взял её за руку. То, что пролилось к ней сквозь простое касание, уже сообщило ей о большем, чем она предполагала. Всплеск Силы заставил спящую её часть раскинуть крылья.

– Покажись мне, – тихо попросила она. – Это моё желание.

Медленно, как во сне, тёмный капюшон упал на плечи. Его лицо было почти человеческим, но с человеком его нельзя было бы спутать даже в ночном сумраке. Покров плоти казался хрупким, почти прозрачным, не могущим скрыть пламя сути. Дикая магия наложила печать на его не по-здешнему красивые черты, имевшие в себе нечто неуловимо звериное. В его глазах под излётом бровей без излома клубился подвижный грозовой сумрак, безжалостная тёмно-серебристая сталь, способная изредка оборачиваться мягкостью морского прибоя. Волосы были тёмными, мягкими, как грива сотканных ночью коней. Голову венчали маленькие разветвлённые рога – знак принадлежности к свите Охотника.

Что-то внутри Рианы всегда знало и этот облик, и то, что стояло за ним. Протянув руку, она коснулась его лица, тёплого от текущей под покровом бледной кожи Силы, отвела пряди волос с заострённого по-звериному уха. А потом она подчинилась стихийному желанию своей сути и припала к его губам, уже зная, каким будет их вкус – единственный по-настоящему желанный, обещавший единственно возможное переплетение душ и танец мистического Единения.

– Это был ты… – выдохнула она, нехотя прервав поцелуй. – Всё это время, когда обучал меня во снах чудесам… и каждую мистическую ночь, когда истончалась Вуаль…

– Некоторые условия твоего выбора – испить до дна людскую жизнь – выполнить было особенно непросто. – Он усмехнулся, но в его взгляде она увидела отражение своего одиночества из тех мгновений жизни в забытьи, когда ей казалось, что она была оставлена.

А искра Бога в нём горела для неё. В ту ночь он прощался с ней, вверяя её другому, вверяя её выбранному когда-то пути, который должен был привести её к гибнущему Древу и к источнику нового знания. Скажи он ей всё – и она никогда не попала бы в Кемран.

«Прежде чем ты всё забыла, ты знала, зачем идёшь сюда…»

Риана спрятала лицо на груди Всадника, позволила себе на несколько мгновений забыться в надёжном, тёплом объятии его Силы.

– Неужели всё было предопределено? – прошептала она.

– Только уже совершённым выбором, – мягко ответил он и коснулся губами её виска. – Однажды мы вернёмся домой вместе. Но пока… – Он глубоко вздохнул. – Ночь так коротка, а ты хотела выполнить ещё одно обещание. Куда мне проводить тебя?

Риана зажмурилась, последние капли мгновений теплясь в ощущении Дома, который был сейчас здесь, по эту сторону Вуали, потому что здесь были они, верные ей сквозь всё.

– Я должна отыскать дорогу к той, о ком я просила вас. Сны, в которых она звала меня, не давали мне покоя. Мне говорили, что её смертью запечатали Место Силы.

Лицо Всадника на миг заледенело, но к Риане он обратился по-прежнему тепло:

– Помочь завершить переход сквозь милосердную смерть к Спирали Перерождений – это в твоей власти, да.

– Но, если сон правдив, я должна буду открыть путь Вальтену не только к Древу. Она звала его.

– Последует ли он за тобой туда?

– Охотнее даже, чем к Древу… потому что та, о ком я просила, когда-то владела его сердцем.

И снова кони помчали их сквозь живую ночь над землёй печали, и взлаивали псы, взявшие след. Там Вуаль была не так плотна, как у Древа. Место словно только и ждало их прибытия. Всё так же клубился жемчужный туман над лесным озером, тихо шелестели острые стебли осоки, и бессильно ивы тянули свои руки-ветви к тёмной воде.