– Причина важнее. Раз уж помочь никак нельзя, то можно хотя бы разобраться в случившемся, пусть не ради тебя, но для порядка. Так что? Грунт осыпался, кто-то подтолкнул, порывом ветра сбросило?

– Гипотетический падающий очень боялся высоты, но ему было скучно и одиноко в стороне от толпы, восторженно глядящей вниз с обрыва. А еще его подвело любопытство. Бедняга подумал, что там, внизу, должно быть, что-то жутко интересное – иначе с чего это все скучковались и пялятся. И он подошел к самому краю, намного дальше, чем стоило подходить, но понял это немного позже, чем нужно было понять. Головокружение, слабость в ногах, нерешительное покачивание над пастью пустоты и один неверный шаг.

– Значит, виноват только он сам. Его глупость, любопытство и слабость подтолкнули его вниз, разве нет?

– Да, он сам виноват. Точно так же, как виновата пропасть, боязнь высоты, тяжелое тело и легкий воздух, красота пейзажа, восхищение толпы, ходячие ноги, его родители, водитель туристического автобуса, желание удивляться и радоваться, гравитация – то есть никак. Никто не виноват – виновато все.

– Прямо-таки гравитация и водитель, скажешь тоже. Как по мне, так тут все проще некуда – дурачок полез туда, куда явно не надо было лезть, да и ухнул вниз. Следующий поостережется, или там забор поставят против таких любопытных.

– Там было невысокое ограждение, но оно его не остановило. А настоящий забор никогда не поставят – это им всю красоту порушит, и тогда народу приезжать будет меньше.

– Ну и дрянь. А кто они такие?

– Ты мне лучше на другой вопрос ответь: откуда тебе или мне знать, что это не мы падаем в бездну?

– Я чувствую стул под своей задницей и абсолютно уверен, что никуда не падаю. Ты же, с другой стороны, явно выпил уже достаточно, чтобы свалиться, когда попробуешь встать из-за стола. Это и будет твое великое падение.

– Все-то ты понял, не увиливай. Как ты можешь быть уверен, что твоя жизнь – не видение летящего в пустоте человека?

– Разве можно себе что-то представлять так подробно? Все слишком хорошо и детально прорисовано, чтобы быть сном или видением.

– Это тебе сейчас так кажется. Во снах, например, ты уверен, что бодрствуешь, а время там сжимается, как я под ледяным утренним душем. Я как-то проснулся и был уверен, что прожил во сне сорок лет.

– Ну, твою-то нудную жизнь и ребенок выдумает. Так почему мы именно летим, а не спим?

– Может одно, а может и другое. Не узнаешь, пока не проснешься.

– Или не приземлишься на скалы.

– Я же говорю, что лететь можно вообще бесконечно – время для тебя растягивается.

– Если есть чему растягиваться, то есть чему рваться.

– То есть?

– Не важно, как твой мозг воспринимает ход времени, и что он для него субъективен, потому что мозг, в отличие от разума, материален и уязвим к физическим воздействиям, таким как, например, удар о здоровенный камень. Твоя геометрическая прогрессия однажды все же достигнет нуля – автоматически, когда пересечет черту первого неделимого положительного числа.

– И почему мне кажется, что эта твоя внезапно прорезавшаяся глубина мысли – дурной знак?

– Потому что ты тоже подумал об этом. Почему я вдруг стал говорить как ты?

Люди вокруг этих двоих замолчали и, с механичностью китайских болванчиков покачивая головами, принялись отодвигаться на стульях как можно дальше. Кто-то не выдержал – хлопнула дверь бара, на миг дав понять, что на улице уже гроза и настоящий потоп.

– Потому что ты подумал об этом в одну секунду со мной. Подумал, что бесконечности нет места в системе, предполагающей исчисление и, следовательно, конечность. Если время дискретно, то…

Снаружи раздался треск – гроза превратилась в ураган, деревья с жутким звуком вырывало из земли, а машины швыряло по улице. Стекло заведения не выдержало и разлетелось на сотни осколков, которые, впрочем, никому не причинили вреда – бар был пуст, за исключением Адама и Давида.

– Неделимая частица приближается.

– И мы уже поняли, что она такое, правда?

– Вне всяких сомнений. А как ты все узнал заранее? Ты ведь сидел тут со своей историей не просто так, ты уже был в курсе. Откуда?

– Наконец-то спросил! Короче говоря, встретил я сегодня одного забавного…

Треск деревьев и рев урагана, голоса людей, скрежет сминаемых автомобилей, гул стекла, гром – все смолкло на невыразимо короткий миг, освещенный изнутри зеленоватым сиянием приближающейся линии терминатора, и уже в следующий не-миг все затопил чудовищный хруст. Мир перестал существовать.

* * *

Удивительный цветок насмешливо сверкал в лучах солнца, всем свои видом заявляя, что у них нет над ним власти. Этому холодному чуду далеких гор, морей и ледников не нужен был фотосинтез, а секрет его появления в этом месте не был чем-то земным и объяснимым, уж тем более – при помощи скудного человеческого языка. Цветок устал и втянулся в щель между камнями, так и не поняв, что это была за рука, и куда она так внезапно делась.

Рука же, тем временем, отлетев чуть поодаль от всего остального, под тенью зловещего утеса тоже отвергала власть солнца и старалась быть неподвижной. И если бы не остаточные подергивания, это получалось бы у нее весьма убедительно.

– Этот мне кажется особенно любопытным. Идеи, описанные здесь, довольно часто встречаются в основном массиве.

– Так давайте послушаем. Возможно, увидим какие-то новые связи?

Техник, не дожидаясь кивка от начальника штаба, подал на воспроизведение следующий фрагмент.

“Детерминизм по определению предполагает именно отсутствие свободы воли, и эти два понятия невозможно совместить. Любые попытки решить конфликт между ними основаны на неполном представлении о том, насколько глубоко предопределенность затрагивает любую человеческую деятельность.

Ты не просто не выбираешь свою будущую профессию или круг общения, ты не выбираешь свои слова, не выбираешь даже свои мысли, ведь все, что зависит от тебя, исходит из мозга (который формируется совершенно независимо от твоих пожеланий и решений (фактически, именно он и определяет твои желания, то есть является причиной, а не следствием), под влиянием генов и среды), а все остальное, исходящее как от других людей, так и от явлений природы, в свою очередь тоже предопределено тем, какие факторы на это все повлияли.