У меня зазвонил телефон, и при мысли, что это могла быть Карла, мое сердце учащенно забилось. И если ее голос я хотел услышать больше всего на свете, то голос звонившего мне человека я предпочел бы не слышать вообще.

— Это Джин Ашкрофт, мистер Милн, — сообщила секретарша.

Черт возьми, что ей от меня нужно?

— Спасибо, соедините меня. Здравствуй, Джин, сколько лет, сколько зим…

— Привет, Дэннис. Извини, что отвлекаю тебя от работы… — ее голос был напряженный и официальный.

— Ну что ты, все нормально, никаких проблем. Чем я могу тебе помочь?

— Я по поводу Данни, — сказала она. — Мне кажется, он попал в беду.

— Почему ты так думаешь?

— Данни позвонил мне вчера вечером, и это очень странно, потому что он обычно никогда не звонит. Я сразу поняла, что с ним что-то не так. Вероятно, он был пьян или обкурился — говорил о том о сем, что в жизни все меняется, что нужно заняться новым делом и для начала уехать… И еще он сказал, что накопил очень много денег.

— И что с того?

— Дэннис, он нигде не работает. У него не было возможности накопить много денег, — Джин всхлипнула, — если только он не связался с кем-то. С какими-нибудь преступниками. Это меня очень беспокоит. Ты же знаешь, наша мама не переживет, если с ним опять что-нибудь случится. Особенно сейчас, когда отец умер.

— Слушай, я понимаю твое беспокойство, оно вполне естественно. И я знаю, что у Данни когда-то были проблемы с законом, но с тех пор он чист. — Малик удивленно приподнял брови, но я махнул рукой, показывая, что разговор не относится к работе. — Думаю, не стоит волноваться из-за того, что он немного перебрал и ему захотелось поговорить.

— Вы видитесь с ним время от времени?

— Да, но не так часто, как хотелось бы.

— Знаешь, когда мы с ним говорим — это редко, но все же случается, — он всегда рассказывает о тебе. Похоже, Дэннис, ты его кумир. Может, ты и прав, волноваться не стоит, но я все равно хотела бы попросить тебя об одолжении. Если можешь, пожалуйста, проведай его, посмотри, все ли в порядке. Я хочу быть уверена, что у Данни все хорошо.

— Джин, я уверен, что твои тревоги беспочвенны. Данни неглуп, он стреляный воробей и второй раз не позволит себе попасться.

— Пожалуйста, Дэннис. Знаю, ты занятой человек, но я очень тебя прошу, зайди, посмотри, как он там.

— Хорошо, я постараюсь.

— Спасибо, я тебе очень благодарна.

Джин говорила искренно. Я записал ее номер в Лидсе и пообещал, что позвоню через пару дней. Мы поговорили еще немного, но разговор не клеился. Слишком много воды утекло с тех пор, как мы были вместе, и я испытал облегчение, когда она повесила трубку. Когда-то Джин Ашкрофт была моей возлюбленной, самой красивой и интересной девушкой, но сейчас для меня она была просто человеком из далекого, полузабытого прошлого.

На днях Данни нормально держался: мы с ним играли, выпили немного, посмеялись и даже чуть не вышли победителями. Когда мы прощались, мне казалось, с ним все было в порядке. Однако одиночество и затворничество сделали его очень подозрительным, и это было опасно. Я решил серьезно поговорить с ним. Промыть ему мозги и заставить его успокоиться.

Как сказал однажды кто-то из американских президентов, «единственное, чего стоит бояться, это страх». Данни как раз боялся страха, и это начинало создавать ему проблемы.

В одиннадцать пятнадцать пришли результаты из лаборатории, подтверждающие, что волосы, найденные на рубашке, принадлежат Марку Уэллсу и что рубашка соответственно принадлежит ему.

В двенадцать десять Нокс и Уэлланд продолжили допрос подозреваемого. Марк Уэллс по-прежнему отрицал любую причастность к преступлению и вспылил, когда ему сообщили, какие против него есть улики. Он так разошелся, что набросился на полицейских, сопровождавших инспектора, поэтому пришлось надеть на него наручники. Затем его адвокат попросил, чтобы его оставили наедине с клиентом, чтобы они могли обсудить изменения в ходе расследования.

В двенадцать тридцать пять допрос возобновился. Адвокат Уэллса заявил, что его клиент не имеет никакого отношения к убийству Мириам Фокс. Однако ни он, ни подозреваемый не смогли объяснить, почему рубашку Уэллса, всю испачканную в крови жертвы, нашли так близко от места преступления. Уэллс высказал предположение, что ее украли.

Еще через полчаса двадцатисемилетнему Марку Джейсону Уэллсу официально предъявили обвинение в убийстве восемнадцатилетней Мириам Энн Фокс. И второй раз за этот день полицейские были вынуждены заковать Уэллса в наручники, чтобы он перестал кидаться на следователей. В ходе дальнейших переговоров обвиняемый случайно ударил своего адвоката в нос, и тому пришлось вызывать «скорую помощь», чтобы остановить кровь. Детектив Каппер проявил несвойственное ему остроумие, заметив, что это событие только на руку муниципальной полиции.

В два часа двадцать пять минут меня прямо из столовой вызвали в кабинет Нокса.

Он сидел за идеально чистым столом и был очень серьезен. Учитывая обстоятельства, это было несколько странно.

— Здравствуйте, Дэннис. Спасибо, что зашли. Садитесь, — он сделал приглашающий жест рукой. — Вы уже слышали последние новости?

— Что Уэллсу предъявили обвинение? Да, сэр, инспектор Уэлланд рассказал мне об этом.

— Уэлланду пришлось уйти домой.

— Да, сэр. Должен признать, он неважно выглядел.

— Неважно — это слабо сказано. На самом деле ему давно нездоровится. Уэлланд проходил обследование две недели назад и сегодня утром получил результаты. — У меня по спине пробежал холодок. — У него обнаружили рак простаты. Сегодня после обеда будет сделано официальное объявление.

Что сегодня за день, черт возьми!

— Сэр… Я чувствовал, что с ним что-то происходит, но не подозревал, что все так серьезно. Что говорят врачи?

— А что они могут сказать? Рак есть рак. Пока ничего не известно, многое будет зависеть от того, поможет ли химиотерапия и сумеет ли Уэлланд справиться с болезнью.

— За инспектора я не беспокоюсь. Он никогда не сдается.

Мне вдруг захотелось заплакать. Какая несправедливость! Человек, который сорок пять лет боролся с беззаконием, в конце жизни получил в награду смертельную болезнь, в то время как вокруг полно пышущих здоровьем преступников и нечестных политиков, набивающих свои карманы чужими деньгами. Кое-как совладав с собой, я спросил Нокса, можно ли мне закурить.

— Это запрещено, особенно сейчас, но для вас я сделаю исключение.

Некоторое время он наблюдал за мной, а потом сказал, что нужно бросать эту дурную привычку.

— Курение вредит здоровью, — сурово заметил он. Я и сам это знал. К сожалению, те, кто ведет правильный образ жизни, не понимают, что ты давно уже в курсе того, о чем они пытаются тебе рассказать.