Через два часа ему перезвонил возбужденный Сергеев.

– Не знаю даже, как тебе сказать, – признался он. – Можешь мне перезвонить с какого-нибудь городского телефона, только не из вашей организации?

– Сейчас выйду на улицу и перезвоню из автомата, – пообещал Эльдар.

Он перезвонил уже через несколько минут, на всякий случай отойдя довольно далеко от здания ЦК на Старой площади.

– Можешь мне не верить, – сказал Сергеев, – но, оказывается, нашему дежурному звонил сам Ванилин. И узнавал, когда уехала делегация и когда ты вышел. Представляешь, какой мерзавец! А ведь он наш коллега. Даже не знаю, что теперь делать? Может, позвонить Баранникову и все рассказать?

– Ни в коем случае, – возразил Эльдар, – у нас нет никаких доказательств. Он мог позвонить и узнать про делегацию и про меня именно потому, что волновался за наши переговоры. Он все-таки заместитель министра, и ему нужно знать, кто будет руководить городской милицией. Ты ничего не докажешь, только осложнишь свои отношения с российским министерством. Не нужно никому звонить. Я уже попросил наших товарищей подключиться и сделать звонок в прокуратуру. Может, тогда Ванилин поймет, что напрасно так старается из-за своего родственника. Хотя думаю, что старается небезвозмездно. Учитывая, что убитый тоже был его родственником.

– Будь осторожен, – посоветовал Сергеев, – если он решился на подобный трюк, значит, очень встревожен. Видимо, ты прав. Он лично заинтересован в освобождении банкира. Мне даже не хочется думать, что он может быть связан с убийством Томина.

– Может, и не связан, – ответил Сафаров, – но наверняка связан с Эпштейном и теперь пытается его отмазать.

– Я ему больше руки не подам, – решил Сергеев, – если это, конечно, он. Я до сих пор не хочу в это верить.

Эльдар вернулся на работу. Увидев его, Журин усмехнулся:

– Бегал звонить из автомата?

– Откуда вы знаете? – изумился Сафаров.

– Я все знаю, – рассмеялся довольный Журин, – мы все проходили через это. Когда нужно поговорить о важных вещах, которые касаются тебя лично, сразу выбегаешь из здания, чтобы добраться до ближайшего телефона-автомата. Только учти, что друзья Коломенцева тоже не дураки. Они наверняка прослушивают и все соседние телефоны-автоматы.

Коломенцев был куратором органов госбезопасности.

– Я отошел далеко, – улыбнулся Эльдар.

– Правильно сделал, – кивнул Журин. – Когда будешь обмывать новую квартиру?

– Наверное, в конце месяца, когда получим зарплату, – ответил Сафаров.

– Ты кавказский джигит и живешь на одну зарплату? – восхитился Журин. – А где «заначки», оставшиеся после работы в прокуратуре?

– Ничего нет, – честно признался Сафаров.

Он действительно не умел брать деньги. Когда работал в прокуратуре, даже не думал о подобном, вызывая смех у своих коллег. А уже перейдя на партийную работу, дважды выставлял начальника ОБХСС, пытавшегося оставить ему на столе пухлый конверт с деньгами. Эльдара возмущало подобное отношение. Он искренне называл взяточников «проститутками», продающими свою совесть за деньги, что, конечно, не очень нравилось многим его коллегам. Иногда ему казалось, что его намеренно выжили из Баку в Москву, так как он был слишком неудобен своим непонятным отношением к дополнительным заработкам и различным подаркам, которые охотно принимали его коллеги.

– Вот сразу видно, что ты бессребреник, – махнул рукой Журин и крикнул куда-то наверх: – Он бессребреник! Кстати, я хотел тебя спросить, почему ты так привязался к делу этого банка «Эллада»? Какой-то личный интерес?

– Личный и общественный. Они заранее узнали об обмене денег и убрали сразу двоих людей, которые могли им об этом сообщить, – пояснил Сафаров.

– Не беспокойся. Этот прокурор Гриценко, которому я позвонил, настоящий «охотничий пес». Ему только нужно дать команду «фас», и он сразу берет след. Я думаю, что он не успокоится, пока не посадит твоего банкира и всех его сообщников в тюрьму. Теперь ты в этом можешь быть уверен.

– Спасибо, – кивнул Эльдар. – Хочу с вами посоветоваться насчет еще одного дела. Речь идет о молодом человеке, бывшем сотруднике милиции, который был уволен со своей работы и исключен из партии. Я до сих пор считаю себя виноватым в его деле.

– Какое дело? – спросил Журин.

– Молодой офицер милиции, который поехал учиться в Волгоград и узнал, что его мать тяжело заболела. Это было несколько лет назад. Тогда как раз вышло Постановление ЦК КПСС о борьбе с нетрудовыми доходами…

– Помню, помню, – сказал Журин, – мы его здесь сами готовили.

– Вот этот молодой человек приехал в аэропорт и решил сразу отправиться к матери. Самолет задержался, такси, конечно, не было, автобусы уже не ходили. Он поймал частника и поехал домой. И по дороге их остановили сотрудники народного контроля…

– Так, так, – нахмурился Журин.

– Персональное дело офицера милиции рассматривали на бюро райкома, – продолжал рассказывать Сафаров. – Решили, что он нарушает постановление ЦК КПСС о борьбе с нетрудовыми доходами, давая возможность заработать частнику. А он, как офицер милиции, обязан быть примером для остальных. Его исключили из партии и уволили из органов милиции. Когда я получил это дело, то даже не поверил в такой идиотизм. Но все уже закрутилось. Я лично звонил нашему министру внутренних дел, но он объяснил мне, что не может взять обратно человека, исключенного из партии. То есть мы фактически сломали молодому человеку жизнь.

– И ты ничего не смог сделать, – понял Журин.

– Ничего. Начались карабахские события, этот молодой человек устроился на работу в какую-то частную фирму и уехал куда-то в район. Я три месяца его искал, чтобы он написал письмо в ЦК с просьбой разобраться в его деле. Когда нашел, было уже поздно. Мне сказали, что никто не будет рассматривать его жалобу по истечении такого времени. Он сейчас работает в морском порту в Баку. Может, сейчас уже здесь можно пересмотреть это невероятное дело?

– Попытайся, – предложил Журин, – только иди сразу в Контрольную комиссию, чтобы они там рассмотрели. Не говори нашему заведующему, он не любит, когда мы просим за кого-то. Это всегда пахнет немного дурно.

– А когда исключают парня из партии только потому, что он пытался быстрее доехать до больной матери, это нормально?

– В нашей стране было много разного идиотизма, – согласился Журин, – сейчас мы постепенно от него избавляемся.

– Я вам расскажу еще одну историю, – вспомнил Эльдар. – У нас в одном из районов Баку случилась неприятная история. Прокурор района настаивал, чтобы человека осудили, а судья, явно получившая свои «отступные», решила иначе. Она вынесла оправдательный приговор. Прокурору это не понравилось, и он приехал в суд, чтобы лично разобраться. А у нее еще не был готов приговор, как обычно бывает в наших судах, когда все документы дописываются уже после. Она заперлась со своим секретарем и быстро диктовала этот приговор. Тогда прокурор приказал милиции взять штурмом здание суда. Начальник милиции от страха спрятался в кустах, а пытавшихся подняться по пожарной лестнице сотрудников милиции не пускали работники суда. В общем, был скандал на весь город, и меня назначили руководителем партийной комиссии по расследованию этого инцидента…