— Боже упаси! Ведь там пробивные девицы пишут на потребу ходким девицам.

— Взгляните-ка еще раз на последнюю страницу. Ну а если убийца написал это не просто для того, чтобы скрыть, кто он? Если это нужно, чтобы запутать какой-то определенный след? Какой же след ему хотелось запутать?

Клэр перечла страницу, насупившись, как колдунья, черные пряди упали ей на руки.

— Что же, — сказала она наконец. — Вот насчет того, что у них не было ребенка… Да, и ниже тут вроде повторяется: «Не имея ничего в память о нем»… Это, да?

— Умница! Бэзил Райл рассказывал, что, по словам Миллисент Майлз, ее соблазнили, когда ей было девятнадцать лет, а потом бросили, и у нее родился мертвый ребенок.

— Не понимаю, как мертвый ребенок, который родился почти тридцать лет назад, может стать причиной убийства.

— Ну а если она фантазировала? Если у нее был ребенок и он жив?

— Да, тогда… — медленно протянула Клэр. — Но в этом случае у нее была причина убить этого типа, а не наоборот.

— Не обязательно. Если этот тип недавно опять вошел в ее жизнь, если он человек, который боится попасть в скандальную историю, она могла его шантажировать этим ребенком. А шантажистов иногда убивают.

— Да-а, понятно. А разве любимице библиотекарей не страшно стать героиней скандала? Будь я на месте этого типа, я бы ее припугнула. Послушайте, а вы не думаете, что Бэзил Райл ее сын?

— Дорогая, это уже просто из водевиля!

— Вы надо мной смеетесь потому, что вам самому это не пришло в голову, — скромно ответила Клэр.

— Но она же его завлекала как настоящего или потенциального любовника!

— Он выясняет, что она его мамочка, и в припадке отвращения ее убивает. Как в античной трагедии.

— Не валяйте дурака, Клэр, — возразил Найджел, хотя и несколько растерянно. — Райл знает все о своих родителях.

— Ну, тогда он мудрое дитя… А кто же ваш кандидат в Рокингемы?

Найджел встал и зашагал по комнате, хватая какие-то предметы с полок, вглядываясь в них невидящими глазами, а потом ставя их не на место, если, конечно, какая-нибудь вещь в жилище Клэр имела свое место.

— Протеру или Джералдайн, — сказал он после долгого молчания. — Это должен быть Протеру, понимаете, я всем своим существом чувствую, что убийство связано с делом о клевете.

— Найджел, миленький, вы говорите непонятно.

— Если предположить, что с версткой резвился Стивен Протеру…

— Стивен? Но ведь в прошлый раз вы сами сказали…

— Мало ли что я сказал, — с досадой бросил Найджел. — Разве я не мог изменить свое мнение? Стивену было проще всего приложить руку к верстке. И потом — показания Бейтса.

— Может, мне лучше выйти, чтобы вам удобнее было разговаривать с самим собой?

— Простите, детка. Бейтс был заведующим производственным отделом издательства. Стивен терпеть не может зануд, а, по его словам, Бейтс — зануда высшей марки. Однако, когда Стивен кончил читать верстку, он не послал ее с секретаршей, а принес сам и мило болтал, пока ее запечатывали, чтобы отправить в типографию. Мне это кажется крайне подозрительным.

— Почему?

— Он просто хотел убедиться, что Бейтс не заглянет в верстку перед отправкой, иначе зачем бы он целых пять минут терпел общество такого зануды? Беседа с Бейтсом была последней операцией в борьбе за выпуск книги во всем ее пасквилянтском великолепии.

— Предположим, — помолчав, с сомнением заметила Клэр. — Значит, Протеру — убийца?

— В том-то и беда. Стивену было бы наплевать, если бы Миллисент Майлз и пригрозила ему сообщить всему свету, что у них был ребенок. А вот Артуру Джералдайну — другое дело. Но нельзя представить себе, чтобы Джералдайн втянул свою фирму в процесс о клевете.

Клэр Массинджер характерным для нее быстрым плавным движением поднялась с дивана, отчего ее волосы взметнулись, как дымное облако в ветреный день, и посадила Найджела с собой рядом.

— Бедненький. Плохо с головой?

— Фронтит проклятый…

— Я про то, что мозги у вас работают на сниженных оборотах.

— А-а, я-то думал, что вы хотите мне посочувствовать, — огорчился Найджел.

На Клэр его жалоба не подействовала.

— Предположим, что у Миллисент Майлз был ребенок от Икса и он выжил. Сколько ему было бы сейчас? Около тридцати? Предположим, что она угрожала отцу открыть сыну (давайте считать его сыном), что он незаконнорожденный…

— Кого это в наши дни волнует?

— Вы так думаете? В некоторых кругах это считается ужасным позором.

Найджел снова перевел разговор на свое:

— Меня преследует мысль, что Стивен должен был знать Миллисент Майлз с давних времен. При первом нашем знакомстве он сказал: «Она всегда… Она терпеть не может каламбуров». Сорвалось с языка? «Она всегда ненавидела каламбуры» — так он хотел сказать? В тот же день попозже он ей ехидно заявил: «А я-то думал, что роды у вас всегда проходят безболезненно». Да-да, я понимаю, что эта фраза могла не иметь второго смысла. И Миллисент уверяла Райла, что до этого лета не была знакома со Стивеном. Но у меня создалось определенное впечатление, что между ними есть какая-то близость. Если эта близость была, почему они так стараются ее скрывать? Вот на это и есть только один ответ.

— Какой?

— Что они вместе портили верстку, а мотив этого поступка коренится в их давнишней связи, и поэтому их связь надо держать в секрете.

— Но ведь все это чистейшая теория? — спросила Клэр. — Я устрою вам встречу с миссис Блейн — с женщиной, которая знала мисс Майлз в юности.

— Спасибо. Это может кое-что дать. Но есть еще и старая акула Джералдайн, — рассеянно продолжал Найджел. — Миллисент говорила, что познакомилась с ним много лет назад, «при довольно странных обстоятельствах». Почему он ей разрешал так долго занимать комнату в издательстве и всем надоедать? И довольно твердо предостерег меня от копания в прошлом? Он женат и, на мой взгляд, куда более подходящий объект для шантажа, чем Стивен, если Миллисент убили за шантаж. — Найджел, нахмурившись, взял в руки одну из глиняных лошадок и потер ею щеку. — До чего странно: люди совершают убийство, чтобы сохранить покой. Будто можно купить душевный покой ценою чужой крови.

— Большинство людей видят только то, что у них под носом. Особенно если под носом у них пропасть, куда они хотят кого-то столкнуть.

— Если же, с другой стороны, манипуляцию с версткой Стивен произвел один и если мисс Майлз могла его этим шантажировать…

— Но зачем?

— Чтобы он перестал противиться переизданию ее книг. Сложная дилемма. Он ведь человек принципиальный, во всяком случае когда дело касается литературы. Но тут на карту поставлено все его благополучие. Лиз Уэнхем говорила, что вся его жизнь связана с издательством. Им пришлось бы его уволить, он никогда не нашел бы работы в другом издательстве, а как писатель он кончился много лет назад. Да, если мотивом убийства было самосохранение, Стивена Протеру можно подозревать больше других.