litbaza книги онлайнВоенныеЭсэсовский легион Гитлера. Откровения с петлей на шее - Леон Дегрелль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 57
Перейти на страницу:

Иногда безбрежные поля подсолнухов сменялись столь же безбрежными полями чертополоха. Это было нечто! Высокие стебли норовили выколоть глаза. Не наш смешной маленький чертополох, который только и может что испачкать да ужалить, а огромные колючие груши, растения высотой с лошадь, увенчанные розовыми и фиолетовыми цветами, ароматными и ломкими венчиками.

После того как мы пересекли поля подсолнухов, чертополохов и кукурузы, прямой и твердой, словно копье, в 09.00 мы прибыли в деревню, которая долгое время маячила у нас перед глазами. Там наши пехотинцы сразу разбрелись в разные стороны, прячась от солнца.

Деревни на Дону были зажиточными. Избы гораздо более комфортабельные, чем те, что мы видели на Донце, в них три или четыре обставленные комнаты, можно увидеть буфет с посудой, старые резные блюда.

Каждое хозяйство имело несколько кур, пару коров, большие поля, засеянные пшеницей. Все это было изъято у колхозов. Вокруг их обветшавших контор стояли плуги, стогометатели, молотилки и косилки. Эту картину мы видели в каждом ярмарочном городке. Крестьяне мстили режиму, они опустошали хлева и птичники. Обобществленные поросята обретали свободу, подпрыгивая и визжа, они разбегались в разные стороны, обрадованные совершенно неожиданным праздником. Гуси радостно гоготали, а молодые индюшки курлыкали.

Туземцы принимали нас с неприкрытой радостью. Часто мы были первыми солдатами, вошедшими в деревню. Люди немедленно бежали в разные сараи, доставали иконы, спрятанные в укромных местах, и торжественно вешали их на глиняные стены, и слезы текли по их лицам.

Самым лучшим подарком для них был портрет Гитлера. Очень часто его сразу вешали рядом с иконами.

Они даже помещали его между фотографиями своих детей, одетых в форму Красной Армии с красными звездами на пилотках.

Такое непривычное сочетание им казалось совершенно естественным. Они очень любили своих мальчиков. Они также любили Гитлера за то, что он освободил их деревню. В крестьянах мирно уживались эти две любви.

Войскам был отдан строгий приказ вести себя по-дружески с этим населением. В 1941 году немцы верили, что каждый русский является большевиком. На личном опыте они убедились, что мужики, которых грабили и угнетали большевики, не заражены этой отравой.

Они были, вероятно, самыми миролюбивыми людьми на всей земле, добродушными и гостеприимными. Они хотели одного — работать, жить с семьей и не исполнять никакой казенной службы. Немецкое высшее руководство наконец сумело уловить разницу между крестьянским населением Европейской России, таким простым и наивным, и большевистскими бандитами и полицаями из Москвы. Даже малейшие оскорбления немедленно прекратились, и далее не было более хороших друзей у немецких солдат, чем старый дед или мамка.

Бессмысленно было спрашивать крестьян о чем-либо. Они сами вели нас в курятник. Они сами предлагали нам своих цыплят, картошку и жирных гусей. У них имелся густой мед, сладкий и приторно пахнущий ароматами гигантских цветов, растущих в степи окрест. Для жадных на деликатесы гурманов имелись вишневые сады, где мы проводили целые часы, объедаясь спелыми вишнями и черешней, которая истекала сладким соком.

Мы спали по несколько часов. Солнце быстро восстанавливало потерянную энергию. Старая мамка приносила большой глиняный кувшин, полный свежайшего холодного молока. Она проводила нас к порогу своего погреба, находящегося в 10 метрах от дома, и приоткрыла крышку люка. Мы спустились по лестнице вниз, в холодное помещение, похожее на колодец, где можно было хранить любые продукты, так как это был естественный холодильник.

Печь находилась рядом с дверью, поэтому изба с ее маленькими закрытыми окошками и низкой крышей могла оставаться холодной. Мы ели во дворе, сидя в тени тополя или акаций. Нам помогали местные женщины, приносившие массу еды, они даже помогали нам ощипывать и жарить птицу.

Наши солдаты после утомительных ночных маршей восстанавливали силы, устраивая пиршества, подобные тем, что рисовал Брейгель. Недаром они были мужчинами из страны ярмарок. Солдаты могли проглотить колоссальное количество пищи. Я знал одного, который на завтрак регулярно съедал килограмм ветчины. Я лично видел двух других, которые за три дня слопали более 20 цыплят, оставив только пучки перьев. Многие могли за один присест на завтрак съесть целого гуся. Один из моих молодых офицеров однажды утром набил брюхо, засунув тридцать вареных яиц.

Они заливали эти утренние трапезы кувшинами молока, затем снова засыпали со вздувшимися животами, расстегнув мундиры. Это сильно напоминало картины старых фламандских живописцев.

В сумерках, перед тем как мы отправлялись в путь, наши хозяева выдавали нам несколько огромных котлов вареной картошки, связки редиски и корзины свежих овощей.

Крестьяне провожали нас до окраины деревни, настолько они были поражены нашим аппетитом и нашей добротой.

За все время нашего наступления мы не имели ни одного серьезного инцидента. Нас всюду встречали, как родных. Не зная, как с нами попрощаться, эти добрые люди часто благословляли нас. Защищенные от зла этими благословениями, произнесенными от чистого сердца, мы двигались дальше по бескрайним полям подсолнуха, совершенно счастливые.

* * *

Маршируя чуть ли не бегом, мы иногда перехватывали отступающие русские соединения. Бои в этом случае были короткими.

Мы двигались с такой скоростью, что часто просто не имели возможности похоронить останки противников после таких стычек. Дороги были усеяны разлагающимися трупами. При температуре 50 градусов солдаты, уничтоженные перед нашим приходом «Штуками», разлагались и воняли уже два или три дня. Затем солнце начинало их высушивать. Мертвые лошади издавали совершенно омерзительный запах. Необходимо было зажать нос еще за сто метров от такой туши. Брюхо лошади вздувалось от газов и часто лопалось. Наружу свисали перепутанные зеленые кишки. Мертвые большевики, высушенные солнцем, становились чернее негров.

Тысячи, десятки тысяч советских солдат сдавались в плен. Больше они ничего не могли. Говоря по правде, мы наступали гораздо больше ногами, чем винтовками. Многие из нас просто падали со стертыми в кровь ногами. Но мы не обращали на это внимания. Они догонят нас позднее. Советские солдаты просто позволяли взять себя в плен. Они садились на землю и сдирали сапоги, чтобы дать отдохнуть окровавленным ногам.

Большинство из них были азиатами. У них были огромные уродливые головы каннибалов, которые радовались тому, что их самих не съели. Они постоянно повторяли: «Сталин капут! Сталин капут!» и прекращали этот монолог только для того, чтобы проколоть вздувшиеся мозоли на ногах.

У нас не было времени охранять и сопровождать эти колонны. Выбрав пару наиболее бодро выглядящих пленных, мы вручали им винтовку. Назначенные охранять собственных товарищей, они сразу выпячивали грудь, как петухи. Мы называли им город, отстоящий на 100 или 200 километров к западу. И эти простофили, обрадованные, отправлялись в путь.

Проблема была решена. Они сами себя гнали в Германию!

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?