В 22-й мехбригаде КВО в августе 1937-го картина приближалась к той, что была в сентябре в дальневосточной 23-й. «Водительский состав, – отметила проверявшая 22-ю комиссия АБТУ РККА, – в массе своей вождение в несложных условиях освоил и водит […] удовлетворительно»263. Для боевой работы такая выучка, конечно же, была неудовлетворительной (кроме того, младшие механики-водители и мотористы на «неуд» знали и материальную часть танка и особенно его мотора). Однако к зиме дела могли улучшиться: ведь умению водить танки в полевых условиях новое командование КВО уделяло особое внимание, и, например, в 45-м механизированном корпусе – если верить заявлению И.Ф. Федько на Военном совете, – к ноябрю уже добились заметных успехов… В САВО, как доложил на том же совете его комвойсками, танки к ноябрю водили удовлетворительно (правда, лишь в равнинных условиях); о «неплохой подготовке водительского состава к совершению длительных маршей»264 (а значит, и к эксплуатации танка вообще) доложил на совете и комвойсками ЗабВО…

Удовлетворительной в целом технической выучке танкистов РККА во второй половине 1937 г. соответствовало и удовлетворительное в целом техническое состояние их боевых машин. Таким оно было даже в 22-й мехбригаде КВО в августе (правда, слабое знание техники большинством «мехводителей» и мотористов привело к тому, что танки бригады не были отрегулированы, – что повышало вероятность поломки или аварии в ближайшем же будущем…). В ОКДВА сентябрьское инспектирование 23-й мехбригады выявило, что «состояние матчасти не обеспечивает полностью боеспособность» соединения: «на машинах большое количество мелких неисправностей». Однако уже к 1 октября процент машин, находящихся на ходу, в 23-й вырос с 80 до 92265, а в восьми других дальневосточных танковых частях (1-м – 4-м танковых батальонах 2-й мехбригады и отдельных танковых батальонах 26-й, 66-й, 92-й и 105-й стрелковых дивизий) техническое состояние материальной части к ноябрю 37-го оценивалось в среднем на 4,3 балла…266

Но в 23-й мехбригаде ОКДВА танк неудовлетворительно водили и в 1936-м! На прошедшем 19–23 июня 1936 г. опытном учении даже «лучшие мехводители» этого соединения показали настолько «слабую натренированность» в работе в обычных для Дальневосточного театра горно-таежных условиях, что из 13 Т-26 два поломали, два посадили на пни, а еще шесть «отрегулировали» так, что у танков слетели гусеницы. А в октябре «лучшие мастера танковождения» бригады продемонстрировали полковнику М.Л. Лебедю из АБТУ РККА, что сбрасывают гусеницы и при разворотах на каменистом грунте и водят Т-26 на таких оборотах, что перегревают мотор… В учебном же батальоне бригады, где тогда обучались многие из тех младших механиков-водителей, которые ужаснули проверяющих в сентябре, танк водили лишь на 3,2 балла, а матчасть знали лишь на 3,3 и в феврале 1937-го, а «технически неграмотными» проявляли себя и в апреле267.

Судя по среднему баллу 4,3, полученному осенью 1937 г. за вождение шестью танковыми батальонами ОКДВА, в двух из них – отдельных танковых батальонах 40-й и 66-й стрелковых дивизий – танк водили тогда не менее чем на «удовлетворительно». А это не только не хуже, но даже лучше, чем летом «дорепрессионного» 1936-го! В батальоне 40-й дивизии вождение тогда было освоено не более чем на «удовлетворительно» (на горно-таежном учении 13–15 июля даже лучшие его механики-водители показали «только лишь удовлетворительную подготовленность»), а в батальоне 66-й – на откровенный «неуд»: там «освоили только элементарное вождение», не умели даже разворачивать танк и не знали, на каких режимах надо эксплуатировать мотор…268

Не менее чем удовлетворительной должна была быть осенью 1937-го техническая выучка и в отдельном танковом батальоне 92-й стрелковой дивизии: ведь знание материальной части в этой и еще в девяти частях оценивалось средним баллом 4,1. Но и это лучше, чем до начала чистки РККА: на партконференции 92-й дивизии в конце апреля 1937-го было заявлено, что «с технической подготовкой» в танковом батальоне «плохо»!269 То же и с техническим состоянием его машин. Если осенью 1937-го оно было не менее чем удовлетворительным (средний балл восьми проверенных тогда частей равнялся 4,3), то к 15 мая 1937 г. – когда 30 % его Т-26 и 70 % Т-37 (т. е. до 45 % всех танков) было не на ходу270 – тянуло лишь на «неуд»…

Отнюдь не деградировало после начала чистки РККА и техническое состояние танков 2-й мехбригады. В 1935–1936 гг. оно (при либеральном подходе проверяющих) оценивалось как «хорошее»; осенью 1937-го, при более придирчивой проверке, оценка все равно оказалась хорошей: ведь из восьми танковых частей, средний балл которых равнялся 4,3, батальоны 2-й мехбригады составляли половину. Не меньше чем «удовлетворительно» получила тогда и еще одна из этих восьми частей – отдельный танковый батальон 26-й стрелковой дивизии. Но осенью «дорепрессионного» 1935-го даже либеральная проверка оценила техническое состояние его танков на то же «удовлетворительно»…

В. Артиллеристы

Сведениями об уровне выучки бойца-артиллериста во второй половине 1937 г. мы располагаем лишь отрывочными. Показательным, однако, представляется тот факт, что в одних только приказах по 45-й стрелковой дивизии КВО за этот период – посвященных, понятно, не одной артиллерии – мы находим целых два упоминания о слабости этой выучки. 13 июля 1937 г. из-за плохой обученности ездовых во время полевых занятий была выведена из строя 122-мм гаубица 45-го артиллерийского полка, а осуществленная 8—12 августа проверка боевой подготовки стрелковых полков показала, что «в тактической подготовке полковой артиллерии не отработана одиночная выучка бойца-артиллериста»271. Эта последняя явно хромала тогда и в полковой артиллерии ОКДВА: годовой отчет этой армии признал, что полковые артиллеристы все еще медленно занимают огневые позиции и наблюдательные пункты. Еще один провал в выучке дальневосточной артиллерии – плохая подготовленность артиллерийских разведчиков – тоже явно был характерен и для КВО (а также для ЛВО). Артиллерийские разведчики, писал в своей «Справке-докладе по боевой подготовке артиллерии ОКДВА в 1937 г.» майор Н.С. Касаткин, «привыкли находить» только «мишени, которые на полигонах ставятся совершенно открыто», а «признаков, по которым можно найти» реальную, замаскированную цель, «зачастую не знают и не изучают»272. Но о том, что артиллерия приучена стрелять только «по прекрасно видимым мишеням», что на стрельбах не проводится «никакой разведки», говорили, выступая 21 ноября на Военном совете, и И.Ф. Федько и П.Е. Дыбенко273. Значит, артиллерийские разведчики не могли приобрести хорошую выучку и в их округах… А на плохую обученность артиллерийских ездовых пожаловался и комвойсками СКВО…

На том же Военном совете начальник артиллерии РККА Н.Н. Воронов отметил, что во всей Красной Армии плоха выучка артиллерийских наблюдателей…

Сведений о «предрепрессионной» выучке артиллерийских разведчиков и наблюдателей, а также о «предрепрессионной» выучке ездовых 45-го артполка нам найти не удалось, но известно, что в 44-м артполку элитной (!) 44-й стрелковой дивизии того же КВО ездовые плохо держались в седле и плохо управляли лошадьми и летом 1936-го… «Неотработанная» к августу 1937-го в 45-й дивизии одиночная выучка бойца полковой артиллерии должна была быть отработана еще в зимний период обучения, т. е. еще до начала массовых репрессий. Таким образом, хромать ее заставили отнюдь не последние. А медленное развертывание батарей полковой артиллерии на огневых позициях в Приморской группе ОКДВА (в которую входило около двух третей стрелковых полков ОКДВА) отмечалось и в «дорепрессионном» марте 1937-го.