Однако у Яка возникла прекрасная идея попросить ее устроить большой деловой ужин для важных инвесторов. Как всегда, она сделала так, как он хотел.

Несколько дней Фэй готовила мероприятие, одновременно пытаясь удовлетворять потребности Жюльенны. Ей хотелось хорошо выглядеть, но вещи из ее обычного гардероба не налезали на изменившееся тело. Живот был мягкий, свисал волнами, а переполненные молоком груди стали огромными. В конце концов, вся вспотев, Фэй натянула на себя тунику, которую купила перед очередной поездкой на юг. Под туникой у нее были легинсы для беременных с резинкой в талии и лифчик для кормления с вкладками, впитывающими молоко.

Як оглядел ее с головы до ног взглядом, полным неудовольствия.

Начали прибывать гости, Фэй и Як встречали их в передней. Мужчины привезли с собой тощих женщин в одежде 34-го размера, подкачавших себе щеки, чтобы те не вваливались и не выглядели истощенными. Взгляд Яка переходил с них на нее, и она чувствовала, что не соответствует тому образу, который он желал представить своим гостям.

В самый разгар поедания закусок Жюльенна проснулась. Фэй поднялась, чтобы пойти к ней, но рука Яка, положенная на ее ладонь, заставила ее снова сесть на место. Она умоляюще смотрела на него, но его взгляд был суров.

Фэй натянуто улыбалась гостям, пока ее дочь надрывалась в детской. Некоторые женщины с сочувствием смотрели на нее, в то время как мужчины посмеивались и отпускали комментарии типа: «Им полезно немного проветрить легкие».

Наконец к Жюльенне пошел сам Як. Он вышел, неся дочь на руках. Лицо у нее распухло от плача, пижамка промокла от слез. Лицо Яка перекосилось от ярости, словно это Фэй заставила Жюльенну так долго плакать. Не говоря ни слова, он протянул ей девочку, и Фэй с благодарностью прижала к себе маленькое тельце дочери. Гнев Яка все еще вибрировал в ней. Смех мужчин эхом отдавался в красиво обставленной столовой. Но сочувствующие взгляды женщин жгли душу.

Что она натворила? Как дошла до такого?

…Фэй охнула и села в постели. Ее трясло, она была вся в поту.

«Это всего лишь сон, — сказала она себе. — Просто сон». Но взгляд Яка по-прежнему обжигал ее. Она снова улеглась, ощущая, как пульс стучит в ушах. Як всегда при ней. Ей никогда не прогнать его из своих снов. Он всегда присутствует. Он остался частью ее жизни.

* * *

Фэй положила мобильный телефон обратно в сумочку и стала рассматривать разные наручные часы, которые показывал ей лебезящий продавец. Это был ежедневный звонок из полиции — удостовериться, что с ней всё в порядке.

Ее внимание привлекли часы марки «Патек Филипп», стоившие триста пятьдесят тысяч крон. Фэй понимала, что это полное безумие — покупать такие часы мужчине, с которым она знакома всего несколько недель. Но чувство подсказывало ей, что она поступает правильно. Фэй улыбнулась, вспомнив о портрете Данауэй, который уже занял свое место на стене в гостиной, и кивнула продавцу в ответ на вопрос о том, определилась ли она.

— Я беру вот эти, — сказала Фэй и протянула свою карту «Центурион».

Продавец сложил руки.

— Прекрасный выбор! — выпалил он.

Ситуация с женой Давида Юханной начинала действовать им на нервы. Фэй не могла не заметить, как плохо Давиду, хотя тот и пытался держаться стоически. Похоже, Юханна никак не могла смириться с мыслью, что у него теперь новая жизнь, и старалась любой ценой удержать его. Она по-прежнему отказывалась подписать бумаги о разводе, хотя Давид согласился отдать ей половину состояния. На самом деле у них имелся брачный договор, по которому ей не полагалось ничего из того, что принадлежало ему. Фэй восхищалась Давидом.

На вопрос о гравировке на часах Фэй ответила отрицательно. Пока она подписывала кучу бумаг, которые придвинул ей продавец, в сумочке снова завибрировал мобильный телефон. Номер был незнаком, и поначалу она собиралась не отвечать. А вдруг это Як?

Но потом Фэй рассердилась на себя — нет, она не допустит, чтобы ею управлял страх. Когда она ответила, выяснилось, что это журналист из «Афтонбладет». Фэй вздохнула. Время от времени она меняла номер, чтобы держаться подальше от прессы, но каким-то загадочным образом они рано или поздно находили ее. Он представился как Петер Шёберг, и Фэй вспомнила его лицо с сайта газеты. Это был один из журналистов, настрочивших кучу длинных репортажей по поводу развода Алисы и Хенрика.

— Разумеется, речь пойдет о скандальном побеге вашего бывшего мужа, — бодро начал журналист, словно речь шла об анкете «Какая клубника самая вкусная».

Фэй наморщила лоб. Она понимала, что ей не стоит с ним разговаривать, однако ей стало интересно, о чем пойдет разговор. Журналисты зачастую располагают сведениями, которые не публикуют из этических соображений, однако ничто не мешает им поделиться ими в телефонном разговоре.

— Он связывался с вами? — осторожно спросил Петер Шёберг.

— Нет, — честно ответила Фэй.

— Вы боитесь? Учитывая ваш… вашу историю.

— На этот вопрос я не намерена отвечать.

— Хорошо, понимаю.

Возникла пауза; Фэй слышала, как кто-то что-то шепчет на заднем плане.

— Это все? — спросила она.

— На самом деле да. Хотя нет. Вам знакомо имя…

Голос репортера потонул в лепетании продавца. Он не заметил, что она разговаривает по телефону, поскольку использовала беспроводную гарнитуру. Фэй указала на свое ухо, и продавец с виноватым видом поднял ладони.

— Простите, что вы сказали?

— Я спросил, знакомо ли вам такое имя — Йоста Берг?

Ощущение было как от удара ножом в живот. Фэй вся похолодела. В зеркальном стекле позади кассы она увидела собственное отражение. Страх в глазах.

— Почему вы спрашиваете? — удалось ей наконец выдавить из себя, опершись о прилавок.

— Это имя человека, вместе с которым сбежал Як. Я хотел спросить — известно ли вам что-нибудь о том, были ли они знакомы раньше… Но я так понимаю, это всего лишь случайное совпадение — воспользовались случаем и удрали вместе…

Дрожащей рукой Фэй дала отбой.

Остаток процедуры по покупке часов она провела механически. Волосы на затылке слиплись от пота. Когда дело было сделано, Фэй вышла неуверенной походкой на Библиотексгатан, сдвинув темные очки на кончик носа. Она шла быстро, как могла, на подгибающихся ногах, решив пойти прямо домой и позвонить своей маме в Италию. Как та отреагирует, услышав, что ее муж сбежал из тюрьмы, где отбывал пожизненное наказание за ее убийство?

Прежде чем зайти в свой подъезд, Фэй с тревогой огляделась по сторонам. Ее не покидало чувство, что за ней следят со всех сторон. Быстро нырнув в подъезд, она захлопнула за собой дверь. Поспешно втолкнувшись в лифт, подалась вперед, разглядывая свое лицо в зеркале. Сделала глубокий вдох. Пульс успокоился. Сердце спокойно билось в груди. На пятом этаже лифт с легким толчком остановился. Фэй отодвинула решетку в сторону, вышла наружу — и тут осознала, что она не одна.