– Помешать чему? – все еще пыталась пошевелить хотя бы пальцем, но попытки были тщетны.

– Нашей беседе. Я собираюсь очень долго убеждать вас в том, что вам стоит выйти за меня замуж.

– Этому браку не бывать! Поверьте, я лучше убью вас, чем допущу такое! – жар прилил к щекам, когда ладонь герцога забралась под сорочку, путешествуя вверх по ноге к колену.

– Все-таки не хотите по-хорошему? Отлично. Я как раз намеревался наказать вас за пощечину. – Слишком спокойный голос.

Обманчиво ласкал, подготавливая к экзекуции. Что собирался делать? Взять силой? Нисколько не удивилась бы! И почему мне снится эта пошлость? Почему, например, не тридцать три способа убийства наглого Темного?

К одной руке добавилась вторая. Если бы на ногах у меня были волосы, то они давно бы встали дыбом…

– Вы заслужили ту пощечину!

– А вы заслужили свое наказание. Я не потерплю дерзости! Привыкайте подчиняться!

– Сказал тот, кто стоит передо мной на коленях… – выдала, а уже через секунду пожалела о своих словах.

Молниеносно поднявшись, Герцог де Парион очутился прямо передо мной. Его темные глаза сверкали ненавистью, переливались чистой яростью.

Испытывая неизведанный доселе страх, зажмурилась, ожидая чего угодно. Пощечины, удара… Всего чего угодно, но только не нежности, с которой его ладонь прикоснулась к моей щеке.

– Маленький храбрый воробышек. Боишься, трясешься, но продолжаешь рваться в бой. Зачем ты выводишь меня из себя? – приблизился, наклонился, обдавая шею горячим дыханием. – Зачем пытаешься тягаться, когда точно знаешь, что проиграешь? – губы коснулись отчаянно бьющейся жилки.

Нежно, мягко, едва ощутимо. Так, что дрожь охватывала тело, а ноги подкашивались, и наверняка упала бы, если бы контролировала себя.

– Наверное, потому что могу? – прошептала, не узнавая собственный голос.

Ловила каждое касание, боялась спугнуть наваждение. Это сон. Это всего лишь сон, в котором я могу поддаться искушению. В котором я хочу поддаться…

– Ты – дьявол, Катрин. Терпкое вино, обжигающее губы. Страсть на грани невинности – разве так бывает? – губы клеймили ключицы и плечо, тогда как руки герцога все сильнее сжимали талию.

– Не знаю… – мир вокруг уплывал, исчезал, испарялся.

Если бы не магия, что сковывала, уже давно бы прижалась к мужчине, желая ощутить мощную грудь. Руки зудели – так хотелось огладить, прочувствовать каждый участок тела. Пальцы избавлялись бы от рубашки, а губы изучали бы каждый рельеф. Ощущала себя бесстыдницей, но ничего не могла с этим поделать. Физиология, чтоб ее…

– Чистый грех… – этот голос сводил с ума.

Верила и про грех, и про вино, и про дьявола. Да я бы сейчас во что угодно поверила, лишь бы мужчина не останавливался.

Как оказался за моей спиной, даже не заметила. Лишь на секунду все пропало, и вот его руки уже обнимают меня, а мое тело само опирается на него. Его запах, такой пьянящий, такой восхитительный окутывает плотным коконом. Не могу отвести взгляд.

Я вижу нас в отражении. Мы смотрим друг на друга через гладкую поверхность стекла. Он – серьезный, опасный, мощный, словно заядлый непобедимый хищник. И я – меньше ростом, маленькая, нежная, хрупкая. На его лице расплывается дьявольская улыбка, будто он уже понял, что выиграл войну. Словно уже предвкушает скорую победу.

Взгляд завораживает. Глубокий, сильный, подавляющий. Широкие брови лишь подчеркивают бездну глаз. Даже если бы получилось, все равно не смогла бы отвести взор.

Сердце ухало загнанной птицей. Я в его объятиях была загнанной птицей. Тем самым воробышком, что все еще пытается выбраться наружу.

– Мы отлично смотримся вместе, не правда ли?

Голос пропал. Сглатывала вязкую слюну, когда сорочка тягуче медленно поползла вниз, намереваясь открыть взгляду Ладисласа мою грудь. Я не помнила, как дышать, не помнила и не хотела. Лучше бы умерла прямо здесь, задохнулась, лишь бы не признавать собственные слабости. Лишь бы не соглашаться с желанием. Лишь бы не поддаваться возбуждению. В этот миг я готова была ответить согласием на любые его вопросы. В этот миг я не отвечала за себя.

– Нет-нет, Катрин. Не закрывай глаза. Я хочу видеть твой взгляд…

– Маркиза! – раздался испуганный голос служанки, вынуждая герцога остановиться. – Ваша Светлость!

– Черт бы их побрал! – выругался Ладислас, но я уже уплывала из его рук, растворялась легкой дымкой, разрывая сон, который стал сладким желанным мучением.

Герцог де Парион

Потянувшись свободной рукой к лицу незнакомки, почти дотронулся до платка, что закрывал абсолютно все кроме насыщенных синих глаз, подернутых едва заметной серой дымкой, но она быстро перехватила кисть. Сам не понимал, зачем откладываю неизбежное. Мог бы уже скрутить, поместить в плотный кокон Тьмы и доставить в подвалы Инквизиции, но отчего-то медлил. Настолько задели ее слова о благородстве?

– Вы забываетесь, монсеньор. Но я вам сейчас напомню…

Она исчезла, растворившись во вспышке Света, которая озарила всю улицу. Будто среди ночи резко ворвался день. Наглая, дерзкая, безумная! Она не испытывала и толики страха. Насмехалась надо мной лишь одним своим существованием!

Женщина, которая вдруг возомнила себя Святой, спасая мою задницу от королевской гвардии.

Двоякие ощущения не покидали. С одной стороны был обязан сопроводить ее на костер, а с другой – хотел бы познакомиться ближе. Никогда еще не испытывал симпатию по отношению к преступнице. Списывал на любопытство и охотничий инстинкт. Страстно желал разгадать головоломку…

– Она снова обставила тебя! Определенно эта дама нравится мне все сильнее.

– Даже не думай. Ее удел – пылающий костер. Король явно дал понять, что самолично хочет видеть ее сожжение. Хотя я был бы рад, если бы ты переключился с Маркизы на кого-то другого…

– Не надейся!

– Ну, стоило попробовать. У тебя есть переносной амулет? Или подождем гвардейцев?

Упрямство Эриста раздражало, но не более того. Не преувеличивал свои возможности. Прекрасно знал, что смогу добиться от ЛжеМаркизы согласия на брак. Она даже представления не имела о том, насколько я могу быть другим. Ей еще только предстояло это узнать.

– Как раз последний заряд остался. Если они вновь пустят стрелы, боюсь, не смогу объяснить отцу, почему допустил, чтобы Глава Святой Инквизиции превратился в решето… – ехидно проговорил Светлый.

– Конечно-конечно. Исключительно только по этому, а не потому, что Его Высочество – лентяй.

Эрист положил свою руку мне на плечо и достал из выреза рубашки круглый желтый амулет. Сжав его в ладони, он прошептал название места, которое станет конечной точкой пути.