– Благодарю, – нехотя сказал он, протягивая горшочек Ноле, и старательно улыбнулся.

Та подошла и взяла его за лицо, которое он тоже намазал этой сосновой штукой. Ларри подскочил – не от испуга, просто ощущение было очень сильным, кожа будто вскрикнула в ответ на прикосновение. А еще появилось острое, до боли в кончиках пальцев желание выхватить из Тени оружие. Никто еще не трогал его за лицо без маски. Он застыл, нелепо приподняв руки и пытаясь напугать взглядом.

– Только попробуй меня обмануть, – негромко сказала Нола. – Я тебе сердце вырву. Ты… Ты пойми, он мой брат, а даже вы наверняка любите свою семейку. У тебя же где-то она есть, да?

– Да, – еле слышно соврал Ларри. Это прикосновение нарушало его личные границы, и все же он почему-то не хотел, чтобы оно заканчивалось. – Есть.

– Так и думала. – Она встряхнула его, держа за щеки, и Ларри заморгал чаще. Он видел человеческие лица настолько близко только во время драки, а сейчас драки не было. – Ты ведь тоже хотел бы, чтобы твои злобные родичи нашли тебя, если бы ты потерялся?

– Да, – выдавил Ларри, сам не понимая, что говорит.

– Вот! Тебя бы обязательно спасли, если бы ты влип в неприятности, так будь нормальным человеком, сдержи слово и помоги мне!

Такое можно было сказать, только не имея вообще никакого представления о том, как устроена жизнь. Ястребы не бывают хорошими, их никто не любит и никто не спасает, это просто смешно, но отчего-то смеяться не хотелось. Нола мрачно смотрела на него еще пару секунд, потом выпустила, подхватила дохлых кроликов и вышла на крыльцо. Ларри поплелся следом, аккуратно прикрыв за собой дверь. Передумать она, конечно, его не заставила, но почему-то он чувствовал себя ужасно выбитым из колеи.

Нола погромыхала чем-то за курятником, принесла воды для лошади, насыпала ей зерна и потрепала по гриве. – Отдыхай, старушка, скоро вернусь со вторым хозяином. Помнишь, как мы все вместе играли, когда ты маленькая была, да?

Лошадь ткнулась хозяйке носом в ухо и перешла к изучению того, что насыпали ей в корыто. Ларри подмывало сказать: «Вряд ли у животных настолько крепкая память», но вместо этого он молча побрел за Нолой. Пока она не довела его до места, надо вести себя тихо. Успех снова замаячил впереди, и Ларри не собирался упускать шанс.

Дома в этой деревне были разбросаны так, будто жители не хотели видеть друг друга без серьезного повода, – что было странно, потому что в воображении Ларри золотые волшебники жили дружными группами, где с утра до вечера помогают друг другу, травят байки и желают доброго дня. Минут десять он просто брел за Нолой, подмечая то тут, то там печной дым, уходящий в небо.

Потом они вышли на утоптанное пространство – видимо, что-то вроде местной общественной площади. В середине росло дерево, ветки которого были обвязаны разноцветными лентами. На траве в его тени сидели человек десять и занимались чем-то странным: одни покачивались и медленно двигали в воздухе руками, другие поглаживали землю и что-то шептали, третий неподвижно смотрел на древесный лист, который сжимал в руке. На Ларри обратили внимания куда меньше, чем он предполагал, – все были слишком увлечены своими занятиями.

Он шагал с независимым видом, притворяясь, что жизнь дикарей его не интересует, а сам украдкой поглядывал по сторонам. Описания быта золотых народов в руководствах для завоевателей были скупые, в основном про то, что они выращивают и чем могут обогатить Империю, – но его впечатлили не грядки, которые тянулись на вырубленной полосе вдоль леса, а странное поведение жителей. Очевидно, все эти странные движения они совершали, чтобы создавать золотую магию, извлекать ее из земли и из себя самих, – но, судя по нерадостным лицам, получалось так себе. В книгах вопрос того, как именно работает их волшебство, всегда обходили молчанием – то ли авторы сами не знали, то ли не хотели, чтобы Ястребы попробовали эти советы на практике.

Нола решительно направилась к старику, который держал в руках пустой горшок и с силой поглаживал его, будто хотел продавить глину насквозь.

– Эй. Твой заказ. – Она бесцеремонно бросила ему на колени тушки. – Пять кроликов в счет долгов за сыр и молоко, всех своих накормишь. Вон, смотри-ка, и горшок наготове.

Старик вскинул голову и расплылся в улыбке.

– О, благодарю. Заставлять щетку подметать у меня пока не вышло, но тут, мне кажется, я что-то чувствую! Помнишь, как я раньше мог?

– Греть еду прикосновением? – фыркнула Нола. – Конечно помню! Всегда можно и в печи разогреть, но выглядело впечатляюще. Особенно когда ты перестарался и чуть не спалил дом.

– Мне кажется, глина чуть нагрелась, потрогай!

Нола послушно коснулась горшка.

– Э, да, что-то есть, – сказала она, и по ее голосу Ларри сразу понял: врет. – Передай всем, что я в отлучке на пару дней. Тут один из Серых Бревен явился, чтоб я его охотиться учила.

– Какой милый мальчик, – пробормотал старик, вскинув взгляд на Ларри.

Рядом раздался дробный стук – девушка, ловко перебрасывавшая яблоки из руки в руку, отвлекалась посмотреть на Ларри и уронила их все.

– Эй! – возмутился Ларри, чтобы не вызвать подозрений. – Милый – неверное слово. Я самый шикарный парень в Серых Бревнах!

– Ну, там это нетрудно, – хохотнул старик и вдруг подмигнул Ноле. – Ну же, улыбнись, чего опять такая хмурая? Так ты жениха не найдешь!

– Вот это удача, я и не собиралась замуж.

– А очень зря, – веско проговорил старик. – Любовь – лучший способ создать магию. И раз уж она вернулась, я разрешил дочке выйти не за богатого, а по любви, так в семье больше магии будет. Вся деревня про это сплетничала, и ты бы, конечно, знала, если бы почаще общалась с кем-то, кроме своей лошади.

– И кур. С ними я тоже разговариваю, – буркнула Нола и потянула Ларри за собой. Шагов десять они шли молча, чувствуя спинами взгляд старика, а потом Нола шепотом прибавила: – Интересно, когда вы опять всех захватите, он возьмет слово назад и заставит дочку выйти за богатого? Вот бедняга!

– Да уж. Ему придется нарушить слово, когда все сородичи в курсе его обещания. Наверное, даже таким, как вы, это несет бесчестие.

– Плевать на его слово, я про нее. Жить с богатым и нелюбимым – это противно.

Ларри не ответил – ему было неприятно, что здесь говорят про любовь так, будто это не тяжелая болезнь, а нормальное состояние.

– Магия вернулась в эти земли, материал для нее теперь есть. Вы что, сами забыли, как ею пользоваться? – презрительно спросил он вместо этого. – Да прошло меньше десяти лет, как можно забыть! А если и можно – вы что, нигде не записывали?

– Мы не умеем записывать, – нехотя ответила Нола. – Магия наполняет все вокруг, но, чтобы ее использовать, надо хотеть этого по-настоящему, изо всех сил, а это не так-то просто, когда привычку потерял. Если б я захотела, у меня бы, конечно, получилось, но какой смысл? Вы всех со дня на день обратно захватите, волшебство иссякнет, так нечего и стараться.