– Тебе требуется особое приглашение?! Немедленно вылезай из-под кровати!

Женщина вошла в комнату и включила настольную лампу.

Том безропотно повиновался и, жмурясь от яркого света, безрадостно покинул надежное убежище.

– Ты отвратителен! – сурово заметила женщина, хмуро окидывая с ног до головы сына. – Посмотри на себя, на кого ты похож!

Одежда мальчика была в разводах от пыли.

– Весь извозился в грязи, неопрятный, как поросенок!

Том понуро молчал. Мать повысила голос:

– Мне до чертиков надоело ежедневно тебе твердить, чтобы ты не лазил под кровать и не собирал одеждой пыль! – Женщина удрученно всплеснула руками. – Но ты не слушаешься и упрямо продолжаешь делать свое! – Она угрюмо смотрела на сына. – Все, что я тебе говорю, остается без внимания, словно я разговариваю с деревом! Может, я недоходчиво объясняю тебе, и ты меня не понимаешь?! Или ты это делаешь специально, чтобы позлить меня?! Одно из двух! Но мне кажется, что ты просто издеваешься надо мной! – Женщина распалялась, разжигая свой гнев. – Видно, мои слова для тебя – пустой звук! – мать сердито нахмурилась. – Ну что же, значит, потребуется принятие чрезвычайных мер для твоего воспитания! Иначе ты сядешь на шею и ножки свесишь! Если не желаешь слушаться по-хорошему, будет по-плохому! Может, ремень более понятно донесет до тебя мои слова?!

– Нет, мама, твои слова для меня не пустой звук! – робко ответил мальчик, виновато потупив взгляд. – Но ведь я сам себе стираю! – Том попытался слабо защититься.

– Замолчи, негодник! За что мне, Господи, выпало такое наказание! – Она угрожающе нависла над мальчиком. – Вместо того чтобы попросить у матери прощения за свое несносное поведение, он еще огрызается! Да я тебе сейчас… – гневно выкрикнула женщина и замахнулась…

– Попробуй только ударь! – в глазах Тома заполыхали недобрые огоньки. Он внутренне напрягся, ожидая удара, и, отчеканивая каждое слово, запальчиво произнес: – Не смей меня бить, если я не заслужил этого! – и, не мигая, впился в глаза матери, как питон, гипнотизирующий свою жертву, и смотрел до тех пор, пока женщина не опустила руку и сама не отвела глаза.

– Ты меня больше никогда не ударишь, мамочка! Ты поняла меня? Никогда! А если ударишь, то очень пожалеешь о содеянном…

От переполняющей ненависти Том не смог спокойно говорить. Он демонстративно скрылся под кроватью, оставляя ошеломленную женщину в глубокой растерянности.

– Как он посмел грубить мне?! Угрожать?! – дрожа от негодования, возмутилась мисс Оутс. – Я ему сейчас быстро мозги вправлю! Выпорю, как сидорову козу! Весь гонор сойдет! – женщина задохнулась от ярости, движимая инстинктивным желанием вытащить из-под кровати подростка и как следует отлупить его. Но какая-то неведомая сила удержала ее на месте. Неожиданно она осознала, что слова сына вовсе не пустая угроза, за ними скрывается нечто серьезное. Она испуганно отступила, подавляя гнев.

– Совсем озверел! – ошеломленно прошептала женщина. – Явно спятил от одиночества, на людей уже бросается! Нужно как можно скорее показать его психиатру!

Женщина недоуменно пожала плечами и растерянно покинула комнату. Сын напугал ее, хотя она и не желала признавать очевидного факта.

Том возбужденно наблюдал за удаляющимися ногами матери. Он не видел ее лица, но остро чувствовал исходящий от женщины запах страха. Она испугалась и отступила…

– И так будет с каждым, кто посчитает меня беззащитной игрушкой! – воодушевленно воскликнул мальчик. Всего за один день он одержал две сокрушительные победы – заставил с собой считаться мать и старшую сестру. Он перестал быть для них покорным ягненком, мальчиком для битья, шутом гороховым, лакеем, уборщицей, посудомойкой, кухаркой. На чужом горбу легко въехать в рай. Вот только не стоит забывать, что отчаявшийся раб в любой момент может восстать против угнетателей и жестоко отомстить им за причиненные страдания. Он так долго стремился к личной независимости, что даже потерял надежду, что этот день вообще когда-нибудь настанет. Но сегодня Том с радостью осознал, что с Божьей помощью, а может быть и нет, он наконец-то добился желанного результата. Оковы спали…

По доносившемуся из соседней комнаты приглушенному шуму Том догадался, что взрослые готовятся ко сну. Прошло не больше получаса, как все звуки в квартире стихли и установилась гробовая тишина.

Том терпеливо подождал еще двадцать минут и осторожно вылез из-под кровати. Достал книгу и, распахнув, положил на стол. Бесшумно подошел к окну и задумчиво посмотрел на огромную луну. Бледный круг загадочно улыбался ему. Том озабоченно посмотрел на циферблат настенных часов и мстительно произнес:

– Наконец-то пришло мое время!

Глаза мальчика лихорадочно заблестели.

– Сегодня ночью произойдет первое загадочное преступление, но далеко не последнее в серии необъяснимых происшествий! Колесо мести закрутилось, медленно набирая обороты! Ненависть не знает пощады!

Том придумал для каждого из родных достойную смерть – согласно собственной шкале их виновности. И чтобы не показаться бездушным, в отличие от бессердечных взрослых, предоставит неординарный способ мщения. Это будет весьма эксцентрично. Он снисходительно воспользуется желаниями каждого, конструируя преддверия смерти из их любимых времяпровождений.

– Сестренка! Милая сестричка! Наконец-то свершится чудо, и в твою честь восторженно прогремят фанфары, прославляя твою красоту! Ты всегда и во всем стремилась играть главенствующую роль, и я дарю тебе эту возможность! Ты первой, вне конкурса, начнешь отсчет потерянных душ! – восторженно объявил мальчик, открывая «книгу мертвых». – Я надеюсь, ты по достоинству оценишь мою заботу о твоем личном благополучии!

Из памяти всплыл отрывок из стихотворения неизвестного русского поэта.

– На все воля Божья! Прощай, синеглазка! – сочувственно пожелал мальчик. – Прости меня за то, что я прерываю твою праздную жизнь! Но мне уже до чертиков опостылела твоя стервозность! Сил больше нет терпеть твои ежедневные издевательства! Надеюсь, мы еще встретимся! Правда, уже не в этой жизни, а там, на небесах! Но я очень надеюсь, к этому времени ты, возможно, изменишься в лучшую сторону!

Настенные часы пробили двенадцать ударов. Том торжественно склонился над книгой и беззвучно зашевелил губами…

Ледяной поток, подхватывая тело, стремительно увлек мальчика в дебри забвения. Воздушный вихрь закружил, бросая в объятия энергетической бури. Сознание окутала сгустившаяся кромешная мгла… Внезапно впереди замаячил серый контур, отдаленно напоминающий человеческий. Том внутренним зрением впился в расплывчатый образ, постоянно искажающийся во всполохах игры теней, угадывая знакомую фигуру. Вот только, как он ни всматривался, не мог узнать, кто это был!