Мак взглянул на Хоуп. У нее был обеспокоенный взгляд, очевидно, опасалась, не выплывет ли наружу вся ее тайна целиком.

— Спасибо. Хорошо, что предупредили. Жду не дождусь завтрашнего номера, — сухо добавила она.

Шеф засмеялся.

— Я себя так чувствую каждое утро. Просто старайтесь держать в голове, что любая газетная сенсация рано или поздно забывается.

— Ну, разумеется, — согласилась Хоуп, однако уверенности в голосе не чувствовалось. — Еще раз спасибо, шеф.

— Спасибо, шеф, — в свою очередь, поблагодарил Мак. — Держите нас в курсе, если появятся еще какие-нибудь новости.

— Хорошо. Рад, что все закончилось. — Андерсон повесил трубку.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Наконец Хоуп повернулась к Маку.

— Все действительно кончилось? На самом деле?

— Похоже на то.

Хоуп откинулась на подголовник.

— Прости меня, — вдруг выдала она.

«Довольно неожиданная реакция», — подумал Мак.

— За что?

— За то, что не принимала эти угрозы всерьез. Ты принимал. И ты был прав. И моя семья права. Я только злилась на отца и поэтому не видела ничего вокруг себя. Просто не воспринимала.

— У тебя была причина злиться. То, что он оставил Бэйлора в приходе, большая ошибка. Твой отец мог бы подумать и получше.

Хоуп улыбнулась.

— Ты знаешь, раньше я говорила, что это не имеет значения. И соврала. Для меня это имело огромное значение. Теперь нет. Как-то неожиданно. — Она посмотрела на свои ладони, потом на Мака. – И этим я обязана тебе. Честно.

— Ты мне ничем не обязана.

Она опить улыбнулась.

— Как говорят, позволю себе не согласиться. Думаю, мне нужно рассказать твоим родителям о том, что случилось. Они должны знать.

Хоуп кивнула.

— Ты прав. Для них большое облегчение узнать, что с угрозами покончено.

— Но я никуда не уеду, даже если мне прикажут.

Фергюсон оставил на автоответчике три сообщения. Он работал над статьей для завтрашнего номера и хотел дать Хоуп возможность прокомментировать произошедшее.

Она прослушала первое, два остальных стерла, не слушая.

— Он, скорее всего, поговорит с другими женщинами, которые работали в «Пути Глории», заметил Мак. — И правда о твоем волонтерстве станет известна всем.

— Может быть. Однако я так не думаю. Саша — единственная, кто знает, но она ему не расскажет.

— Почему?

— Ну, во-первых, ненавидит местную газету. Ее бывший муж — второй — заведует там рекламным отделом. Во-вторых, ненавидит местную компанию, которая торгует автомобилями. Там работает ее первый бывший муж.

— Два бывших мужа. Невезение или неумение выбирать?

— Не знаю. Саша помогла мне в то время, когда я особенно нуждалась в помощи. И мне кажется, у нее правильное отношение к жизни. Она работает я доме престарелых и, хотя это довольно грустное место, умудряется и там находить что-то забавное. Всегда рассказывает об одном старичке, Чарли Фентоне, который постоянно сбегает, обычно абсолютно голый. Ему очень нравится покупать пончики для своей подружки, которая живет там же. Саша очень интересная рассказчица.

— Звучит так, будто ты считаешь ее хорошим другом. Ты едешь туда сегодня?

— Я обычно работаю по пятницам, да, но думаю, скажу Саше, чтобы она не ждала меня еще пару ночей. К тому времени интерес к этой истории немного утихнет. Фергюсон нароет новую сенсацию.

— В Уэдерби?

— Старшие классы почти закончили учебный год. Может быть, нам повезет, и кто-то из учеников разыграет учителя или нахулиганит, и это привлечет всеобщее внимание. Ну, типа, выпустит на дорогу коз. Или прицепит к флагштоку трусы.

— Я должен полюбить эти маленькие городки, честное слово. — Мак покачал головой. – Давай проясним один момент. То есть ты ничем не связана ни сегодня вечером, ни в ближайшем будущем?

— Во вторник тринадцатого я должна поработать вместо Мэйвис волонтером по сбору средств для местной библиотеки. Она сказала, что приедет тринадцатого, но только вечером.

— Отлично. Можем вставить это в расписание.

— Вставить в расписание?

Он взял телефон и стал набирать какой-то номер.

— Кому ты звонишь?

— В пиццерию. Не будем готовить ни сегодня, ни завтра, ни в любой другой день до возвращения Мэйвис.

— О как! А я думала, готовить весело. И нам обоим нравится это делать.

— Было бы очень весело. Но помимо готовки существуют вещи, которые мне нравится делать гораздо больше.

— Интересно, что бы это могло быть?

— А ты подумай. Смотри. Сегодня пицца, завтра тайская еда, а потом, возможно, гирос из того маленького греческого ресторанчика на углу.

Хоуп ухмыльнулась.

— Знаешь, я обожаю поддерживать местную экономику.

Во вторник без десяти семь Хоуп аккуратно выскользнула из объятий Мака. Он тут же сел на постели, и она поняла, он уже давно не спит.

— Пора мыть машины? — чуть охрипшим голосом спросил он.

— Да. Сейчас быстренько приму душ, что-нибудь съем и поеду туда.

Он перекинул ноги через кровать, и она вдруг поняла, как трудно отвести от него взгляд, совершенно голого и абсолютно неотразимого.

— Мы примем душ вместе.

— О нет. — Хоуп уже направлялась к ванной я опоздаю на час.

— Зато будем мыть машины счастливыми людьми.

— Мы? Тебе не обязательно ехать. С угрозами покончено, так что нет никакой опасности.

— Я хочу поехать и уже просмотрел сегодняшнюю газету. После двух дней лихорадки Фергюсон наконец взял выходной. Но все равно люди будут говорить о том, что произошло, и я не хочу, чтобы ты оказалась с этим один на один.

— По крайней мере, Байрон не стал раскапывать, почему я выбрала для волонтерства именно «Путь Глории».

— Да уж. Думаю, ом просто ленивый журналист.

— И слава богу. Нужно быть осторожной, если сегодня он окажется там.

— Не переживай. Я им займусь.

Хоуп потянулась и поцеловала его в щеку.

— Я взрослая девочка, Мак.

— Я знаю. А еще способная, одаренная и сильная. Просто Фергюсон мне не нравится.

Она перекинула полосы через плечо.

— Если он будет слишком уж лезть не в свое дело, просто тресну его шлангом.

Организаторы благотворительной мойки машин практически попадали в обморок, когда появились Хоуп и Мак.