Дашка набросилась на ларек с фруктами. Когда она вернулась с добычей, я уже отошел от испуга, стер с лица холодный пот и пригладил волосы. В нашу деревню мы вернулись без происшествий. Через неделю дедушка отвез нас на железнодорожную станцию к московскому поезду. У него там проводница знакомая работает, иначе мелкую бы не взяли – ей только одиннадцать. У меня паспорт уже есть, так что могу один ездить.

Поезд у нас на станции стоит двенадцать минут в чистом поле возле трех домиков-развалюх. Почему так долго – загадка. Может, встречный товарняк пропускает. Мы приехали на автобусе за полчаса и торчали на перроне с чемоданами. Время было уже позднее, почти десять. Лиловое небо и оранжевые фонари превращали сельский пейзаж в картину, достойную кисти безумного голландского художника. Мы остановились в четырех метрах от единственной скамейки. Именно там, по мнению дедушки, должна была оказаться дверь нашего восьмого вагона. Кроме нас, на платформе никого не было. Я прошелся из стороны в сторону. За далеким лесом блеснули два крохотных огонька. Через пару минут стало ясно, что это фары поезда. Длинный темно-зеленый состав медленно полз между пологих холмов.

– Идет, – говорю.

Дедушка посмотрел, прищурился и передвинул наши чемоданы на двадцать сантиметров. Через пять минут мы уже предъявляли билеты румяной пожилой проводнице.

– Да вы не переживайте, Семен Алексеевич! Довезем ваших спиногрызов до самой Москвы. Всего-то одна ночка. В шесть утра будут на Курском вокзале, как огурчики.

Я поморщился от одной только мысли о том, как рано придется вставать. Дашка первой вбежала в вагон, потом дедушка занес один из чемоданов. Знакомый тихий скрежет донесся из-под колес. Я вздрогнул. Тень выползла на перрон, прыгнула на ступеньки и полностью загородила проход. Она почти касалась ног проводницы, но женщина не замечала её.

«Неужели я один наблюдаю эту дрянь?» Меня по-прежнему передергивало от вида странного темного пятна. Казалось, оно тоже смотрит на меня, оценивает – смогу ли убежать от него.

Проводница принюхалась:

– Ну и вонь у вас на станции! А всё потому, что кто-то на остановках туалеты не закрывает!

Я сделал полшага вперед и почувствовал отвратительный запах горящего прогнившего мусора.

– Что-то выползло из леса и сдохло, – говорю.

Тень оставалась на ступеньках, отвратительная вонь исходила от нее. Стоило мне отступить на шаг, и запах исчез. Дедушка успел закинуть Дашкины вещи в купе, вернулся в тамбур и позвал меня:

– Заходи, Дёмка. Поезд скоро отправляется.

– Через шесть с половиной минут, – уточнила проводница.

– Я пока воздухом подышу, чтобы кислород в крови не упал, – говорю.

Мы потоптались на перроне. Дедушка посмотрел на меня. Оставшиеся пять минут явно казались ему мгновением. Тень всё так же лежала на ступеньках и ждала меня. Может, никуда не ехать? Остаться в деревне? Я представил, как глупо буду выглядеть. Дедушка и проводница станут кричать, попытаются затащить меня в вагон. Нет, не вариант… В конце концов, кто сказал, что это темное пятно может мне навредить? В глубине души я понимал, что Тень опасна, но сумел убедить себя в обратном.

– Две минуты, – сказала проводница.

Я тяжело вздохнул и шагнул на ступеньки. Мусорный смрад сделался невыносимым. У меня закружилась голова. Мир перед глазами поплыл и мгновенно изменился. Поезд превратился в проржавевшую развалину. Ветер выбрасывал из открытых окон клочья паутины. В воздухе прямо передо мной висел странный символ – что-то вроде зеленого огненного прицела. Еще один шаг, и все жуткие видения исчезли. Я оказался в обычном вагонном тамбуре. Обернулся – дедушка помахал мне рукой:

– Будь здоров, Дёма! Приезжайте на следующий год.

Проводница поспешила подняться по лестнице и закрыть дверь вагона. Наверное, чтобы я не сбежал. Тень исчезла без следа. Запах горящего мусора выветрился. Не осталось ровным счетом ничего необычного. Я прошел в купе, сел рядом с Дашкой, забросил сумку и рюкзак на верхнюю полку.

«Неужели шизофрения?» – эта мысль всё настойчивее стучала в мой мозг.

Поезд тронулся. Мелкая тут же открыла пакет с едой. Наша бабушка – человек принципиальный. Нам всего семь часов ехать, а она по полной нагрузила: жареная курочка, яйца, бутерброды, овощи, зелень. Еще неделю в Москве питаться можно.

– Кушать будешь? – проговорила Дашка с полным ртом.

Вообще-то я не собирался, но деваться от ароматов было некуда.

«С другой стороны, если у меня шиза, значит, о проклятии можно не беспокоиться», – подумал я, вгрызаясь зубами в куриную ножку.

Поезд прибыл в Москву точно по расписанию. Другими словами, слишком рано. Мы с огромным трудом открыли глаза, вышли на перрон, как парочка зомби, и сдались в руки отца. Спали в машине и дома до часа дня. Потом погнали в ближайший ресторан быстрого питания за вредной едой и до вечера смотрели телик, кабельные каналы. Я предвкушал, как завтра с утра начну разбирать электронную почту и сообщения на форумах. Столько, наверное, накопилось. В общем, возвращение в город отвлекло меня от неприятных событий. Три дня пролетели незаметно.

В четверг я решил наведаться на рынок электроники, прикупить железа для моего компа. Нет ничего приятнее, чем поставить новый кулер на видеокарту и наблюдать пятнадцать процентов прироста производительности. В общем, суровый хардкорный шопинг. Я, конечно же, заранее пробил цены по Интернету и направился сразу к одному знакомому магазину, у них просто огромный склад. Настроение было отличное. Среди полок с ноутами и мониторами меня встретил продавец:

– Привет, что ищешь?

Этот был новенький и страшный, как моя первая программа, – весь в татуировках и пирсинге, тоннели в ушах.

– Кулер на видюху, – говорю.

– Ну, пойдем – посмотришь, что у нас есть. – Парень махнул рукой, указывая в дальний угол зала, и тут появился знакомый мерзкий скрежет. Невидимый ноготь царапал стеклянные полки. Я остановился и начал оглядываться, высматривая Тень. Ее нигде не было видно.

– Эй, ты чего? – Продавец обернулся.

Слева из-под полки начала вытекать тьма. Полупрозрачное пятно быстро распространялось по полу. Смрад горящего мусора вгрызался в ноздри. Мгновение мы стояли посреди магазина. Я смотрел по сторонам, а татуированный продавец на меня. Через секунду мир изменился. Пустые проржавевшие полки напоминали старый деревенский забор. Вниз по нему стекали водопады расплавленной пластмассы, свисали пучки оборванных проводов. Пол покрывал тонкий слой радужной жижи – что-то вроде бензинового пятна на воде, только ярче. Прямо передо мной стояло пугало – увешанная стальными кольцами кожаная фигура на длинном ржавом шесте.

– Вон, твари! – заорало чучело. – Вон, твари! Вон!

Я увидел лицо и узнал татуированного продавца, отшатнулся, опрокинул одну из полок. За ней горел зеленый огонь уже знакомого символа – прицел с диагональным крестом.