Дункан смотрел на прелести жены, но видел лишь черные клочья волчьей шерсти. Из каких закоулков ада извлекло его сознание эти ужасные образы?

Линнет пошевелилась, и кошмар исчез. Отвернувшись, чтобы она не увидела его искаженного ужасом лица, Дункан прошел к высокому окну. Ему редко приходилось испытывать подобные потрясения. Он вдохнул прохладный ночной воздух.

– Пожалуйста, поправь постель, я хочу поспать. Мне ничего от тебя не нужно. – Он чувствовал себя стариком, более древним и немощным, чем Фергус.

Вряд ли Линнет решилась бы повторить вслух то, что подсказывало ей сердце. Она готова была кричать об этом, но видела, что глаза его затуманены тревогой, что на него обрушилась волна страданий и мучений. Поэтому она предпочла промолчать, просто сделала все, о чем он просил.

Пусть ей пришлось отступить этой ночью, но сдаваться она не собирается. Ни уже знакомым ей демонам, ни тем, о существовании которых она только-только начала догадываться. Она чувствовала их присутствие по плотному облаку тьмы, оно окружало Дункана и распространялось на всю спальню, закрывая светлый лик луны и отравляя все вокруг.

Оно было неосязаемо, неуловимо, но вполне реально. Она должна разобраться в этом. Единственное, что она знала, что враг жесток и силен и справиться с ним будет нелегко.

Она заметила, как съежился его мужской орган. Ей было жаль себя. На нее давил груз унижения, не давая дышать.

Неудивительно, что он воспользовался ее состоянием и овладел ею во время одного из ее видений.

Она все еще не верила в это, потому что не помнила боли, о которой ей говорили замужние сестры. Не чувствовала ни радости, ни страсти, воспеваемых бардами. С ней вообще не произошло ничего особенного.

Иначе не смотрел бы муж на ее грудь с такой яростью, после чего даже не прикоснулся к ней.

При всей своей неопытности в такого рода делах она догадалась, что произошло с ним. И почему.

Он не скрывал, что считает ее непривлекательной, но почему же она трепетала всякий раз, как он оказывался рядом?

Она отвернулась, пока Дункан укладывался, чтобы он не заметил ее смущение и обиду. Ей было плохо оттого, что он отверг ее как женщину.

Линнет тихо лежала в темноте, пока не услышала ровное глубокое дыхание Дункана. Убедившись, что муж крепко спит, она повернулась к нему лицом и ощутила исходящее от него тепло. Запах мужского тела пробудил в ней желания, которые она лишь сейчас начала понимать. Его близость волновала и тревожила ее, это было приятно, но непривычно. Ей захотелось разобраться в своих чувствах, несомненно связанных с ее новой жизнью, в которой он многому мог ее научить. Но как сказать Дункану, какую он обрел над ней власть?

Сможет ли он когда-нибудь избавиться от мучающих его образов и стать любящим супругом? Подозревает ли, как страстно она мечтает об этом?

Догадывается ли, что она почти влюблена в него?

При мысли об этом сердце ее болезненно сжалось. Он не умеет быть нежным, не умеет любить. Зато теперь Линнет не сомневается, что у него есть сердце. Просто оно наглухо закрыто. Она легко коснулась кончиками пальцев его подбородка, погладила спутанные волосы. Она касалась его нежно и осторожно, потому что знала, что именно этого ему не хватает. Он растянулся на кровати во всем своем великолепии, словно огромное укрощенное животное, на лице его лежала печать страдания. Казалось, он молит о помощи.

Сейчас он не был похож на грозного воина с насмешливым взглядом. Гнев не искажал его черт. Линнет не удержалась и тихонько поцеловала несколько раз его распрямившуюся бровь. Затем с легким вздохом перевернулась на спину и закрыла глаза. Но никак не могла заснуть. Слишком много забот принес ей сегодняшний день.

Забот и проблем, с которыми она не знала, что делать.

Только теперь, увидев могущественного Маккензи, лорда Кинтайла, Черного Оленя, таким беззащитным, она начала понимать, почему боится его все меньше, а любит все больше.

Продолжая украдкой поглядывать на его красивое почти мальчишеское лицо, она дала волю своим чувствам. В этом могучем теле непостижимым образом сочетались уязвимость и ранимость с грубой природной силой, мощью и энергией.

Закрыв глаза, Линнет тяжело вздохнула. Ее влекло к этому мужчине с непреодолимой силой.

Она никогда не могла устоять перед соблазном приручить дикое животное. Ей всегда хотелось облегчить страдания больных и раненых существ, вылечить их, а потом отпустить на волю.

Но Дункана Маккензи она вряд ли сможет когда-нибудь приручить. Хотя сделает для этого все, что в ее силах.

И если Божественное провидение поможет ей излечить сердце мужа, ее собственное сердце в этот миг будет разбито.

Несколькими днями позже туманным утром Линнет отправилась на свой крошечный огород, который очень неохотно предоставил ее заботам старый Фергус. Она закрыла за собой ворота, и скрип ржавых петель ворвался в ритмичный гул волн, омывающих пустынный берег за толстыми каменными стенами замка.

Она подняла лицо к небу. Прохладная влага утреннего тумана ласкала кожу. Линнет наслаждалась острыми запахами влажной земли и морского бриза.

Торопясь приступить к работе, она окинула взглядом аккуратные грядки с овощами и травами, которые тщательно прополола еще неделю назад. Результат радовал глаз.

Если бы она могла так же наладить свою семейную жизнь.

Но, увы, волшебство ее рук действовало лишь на растения. Заброшенный каменистый клочок земли превратился в ухоженный огород с лекарственными растениями, которыми гордился бы даже знающий в этом толк монах брат Болдрик. Ее талант ухаживать за живыми созданиями, казалось, не производил никакого впечатления на ее собственного мужа.

Она тяжело вздохнула, и в этот момент услышала шорох в затененном уголке сада.

– Кто здесь? – Линнет обернулась на звук.

– Всего лишь я. – Ее муж вышел из тени, и при виде его сердце Линнет учащенно забилось. Высокий, великолепный в своей черной кольчуге, он был просто неотразим на фоне этого утреннего мирного сада.

– Пришел попрощаться, – сказал он.

– Попрощаться? – Линнет на шаг отступила. – Вы ничего не говорили, когда проснулись, что куда-то поедете. Что-то случилось?

Он подошел ближе, на нем был переброшенный через левое плечо плед, за широким поясом, приспущенным на бедра, два длинных меча. Это говорило о многом, как и мрачное выражение его лица. Синие глаза потемнели и казались такими же холодными, как стальные кольца на его кольчуге.

– Снова Кеннет? – дождавшись, когда он подойдет ближе, спросила Линнет.

Дункан невольно сжал рукоять широкого меча, висевшего на поясе.

– Похоже, да. Мой друг и союзник Джон Маклауд, прислал известие, что Кеннет изводит членов нашего клана, которые поселились на самой окраине земель Маккензи. Маклауд – человек честный и не станет распространять ложные слухи. Раз он предупредил меня, значит, опасность нешуточная. Мы сейчас же выезжаем с дозором.