Мы просидели бы так еще долго, не замечая музыки и шума вокруг. Не думая о последствиях. Сейчас имело значение лишь это мгновение. Но все закончилось так же быстро, как и началось, когда мужчина разорвал созданную недавно связь и произнес:

– Эндрю, налей нам чего-нибудь покрепче.

– Да, босс, – парень, как всегда, улыбается и принимается выполнять заказ. Но мой друг, если его можно называть таковым, уходит на второй план, когда Тайлер, нагнувшись ближе к моему уху, щекоча дыханием, шепчет:

– Не составишь мне компанию?

Глава 17. Новые эмоции

Сказать, что пребываю в шоке – промолчать вовсе. На самом деле я предполагала, что наше общение закончится, когда «босс» выяснит какие-то вопросы с веселым барменом и покинет шумное место. Мне бы запомнился этот разговор ни о чем и красивый взгляд. Я перекручивала бы это событие в голове и в скором времени забыла бы. Если бы не его приглашение.

– Я не пью крепкие напитки, – высказываю то, что приходит в голову первым, когда Эндрю ставит перед нами два стакана с янтарной жидкостью.

– Попробуй. Тебе понравится, – не выслушав мои доводы, Тайлер подвигает ближе ко мне бокал, а сам, не отводя глаз, делает пару глотков.

Его магнетический взгляд прожигает с головы до ног. Так же сильно, как и напиток, который все же осмеливаюсь выпить. Делаю маленький глоток и тут же чувствую, как сильно начинает жечь горло. Гораздо сильнее, чем от коктейля.

Жмурюсь. Слезы стекают по щекам. Странное ощущение. Жгучее и в то же время приятное, когда на языке чувствую легкое послевкусие.

– Глотни еще.

Глубокий синий взгляд гипнотизирует, не оставляет выбора. Не позволяет ослушаться. И я, как отличница перед строгим учителем, делаю еще один глоток. Чуть больше, чем первый. Вновь неприятно жжет горло, но уже не так сильно. И только сейчас я ощущаю разливающееся в каждую клеточку тела тепло. Нет, не так – жар. Приятный жар.

– Чувствуешь? – хриплый шепот звучит прямо возле уха.

Да, чувствую, как твое тело оказалось так близко к моему, как твое дыхание опускается на нежную кожу шеи, как твои пальцы сжимают мои, но не настаивают на чем-то большем. Ожидают ответной реакции. А я не могу ничего сделать. Замерла, как статуя, желая ощутить чуткие пальцы не только на руке. Ступор.

И не только это убивает меня изнутри. Я боюсь…

В прошлый раз, когда я составила компанию одному человеку, будучи слегка пьяной, дело закончилось моими слезами. Что может произойти сейчас? Тайлер взрослый мужчина и вряд ли позволит такие вольности. Но что, если весь образ – показная маска, которую он снимет при удобном случае, а под ней окажется самый настоящий подонок?

Этого я и боюсь. После Джека я больше не могу с легкостью сказать «да» и пойти на поводу у чувств. Почему нельзя взять и забыть другого? Почему вынуждена мучиться до конца дней, пока из сердца не вырвется омертвевший кусок, в котором находился некогда любимый человек?

Черт!

Выпиваю остатки янтарной жидкости залпом, наплевав на едкую горечь, сжигающую горло. Не могу больше! Кто-нибудь, заглушите эту боль! Пожалуйста! Иначе я просто не выберусь из пучины страданий. Никогда. И даже этот красивый англичанин не поможет вылечить мою истерзанную душу.

– Все в порядке? – прерывает мысленный мазохизм Тайлер.

Его голос звучит так спокойно и невозмутимо. Уверенно. Но стоит несмело поднять взгляд на мужчину, тут же вижу беспокойство в красивых синих глазах. Неподдельное. Не наигранное. Или мне только кажется?

Наши пальцы все еще переплетены. Чувствую, как они гладят тыльную сторону ладони. Мягко. Волнительно. Только это не успокаивает. Ни капли. Еще пару минут назад я бы млела от его прикосновений, но не сейчас, когда вся гниль вырвалась наружу.

– Почему мир так несправедлив? – спустя минуту молчания задаю вопрос буквально в лоб. Не отводя глаз. Чтобы ловить каждую эмоцию и осознать, в какой момент он начнет сладко лгать.

– Ошибаешься. Несправедливы люди. Только они могут нарушить гармонию.

– Тогда почему они причиняют боль и не жалеют от этом? – мой голос похож больше на визг. И это не удивительно.

– Кто же этот гад?

Я не говорила ни о каком гаде. Или говорила? Тайлер так взглянул на меня, словно знал меня раньше. Знал о моих переживаниях, о Джеке, о его предательстве. О том, что я готова разорваться на куски, лишь бы больше не мучиться.

– Неважно.

– Расскажи.

Вновь этот хриплый голос, слышный сквозь клубную музыку. И он не терпит отказа. А я… даже вопреки гипнотизирующему, но тем не менее прекрасному взгляду, готова выложить все. Абсолютно все. Чувствую, что это необходимо.

По сути, кто мы такие? Два совершенно незнакомых человека, которые встретились по стечению неблагоприятных обстоятельств. Сначала выход из больницы, затем кафе, где Сара выклянчила компенсацию за испорченную одежду. И сейчас, когда чувствую себя абсолютно разбитой и подавленной.

– Он предал меня… – первые три слова звучат уверенно под натиском легких прикосновений к моей ладони и взгляда, от которого не могу оторваться.

Алкоголь окончательно ударил в голову. Прямо в центр отдела, отвечающего за здравый смысл. Я перестала настораживаться каждый раз, когда Тайлер чуть приближался ко мне, перестала смущаться его присутствия и прикосновений.

Я рассказала ему все подчистую. От начала до конца. Начиная с истории жизни в России, заканчивая последними событиями. С подробностями, с болью, которая прожигала внутренности. Меня словно прорвало. Как плотину. Просто больше не могла сдерживаться.

Постепенно становилось легче. Горечь сходила на нет, дав возможность приятным, успокаивающим прикосновениям Тайлера проникнуть глубже плоти. В самую душу.

И только в тот момент, когда я закончила свой рассказ, напрочь позабыв об Эндрю, который нас больше не беспокоил, и о других людях, осознала, что именно натворила. Я поведала тайну совершенно чужому человеку. Незнакомому. И ни на секунду не пожалела об этом.

Тайлер смотрит на меня так же невозмутимо, будто я не говорила о самых несчастных моментах своей жизни. Любой прохожий мог бы с уверенностью сказать, что у этого человека абсолютно отсутствует эмоциональный спектр.

Однако это не так…

Его эмоции выражаются не в мимике, не в жестах, а во взгляде. В глубоких синих глазах, в которые я вновь взглянула с настороженностью, хотя считала, что больше опасаться нечего. Но опять ошиблась. И поняла это чуть позже.

Очень скоро и