В тот период средства сообщения на Средиземном море были медленными и ненадежными. Иногда письмо из Венеции на Мальту шло 2–3 месяца. Поэтому у «Братства» возникла необходимость иметь на местах своих представителей. При иоаннитах евреи не были совсем изгнаны с Мальты. Им разрешалось там находиться, правда, лишь временно и со многими ограничениями. Зато венецианские купцы держали на острове своих представителей-корреспондентов, которые охотно оказывали услуги «Братству по выкупу пленных». Многие представители крупных компаний служили «консулами» в интересах «Братства». Они имели право на 5 пиастров комиссионных за каждого раба, освобожденного их усилиями, но не всегда пользовались таким правом. «Тем больше будет ваша заслуга перед Господом, – писали своему представителю в одном случае благодарные Deputados, как члены ассоциации назывались на испанском языке, – и Им будете вы вознаграждены тем более, что они принадлежат к народу, отличному от вашего».

После того как мальтийские галеры возвращались из грабительских набегов, «консул» приходил в тюрьму и проверял, есть ли среди пленников евреи. Часто они там оказывались; обычно ими становились мирные купцы, которые спокойно ходили на своих судах между левантийскими портами. Иногда в плен брали даже паломников на пути в Палестину. Для удовлетворения их насущных нужд агент выдавал им небольшую сумму денег от имени «Братства» и каждую неделю платил небольшое пособие. Их селили в особой комнате, отведенной им в тюрьме или bagnio. Они возвращались туда каждый вечер после принудительных работ днем – часто изнурительно тяжелых. Тем временем в Венецию посылали письмо, в котором указывали количество и имена вновь прибывших и суммы, которые требуют за их освобождение. Если речь шла об отдельном человеке, иногда «консулу» хватало имеющихся в наличии денег, чтобы выкупить его; более того, представитель «Братства» имел право тратить определенную сумму под свою ответственность, без дальнейших запросов. Когда, однако, прибывал целый корабль с пленниками, для сбора требуемой суммы приходилось обращаться ко всем заинтересованным сторонам. Часто рабовладельцы, пытаясь нажиться на чувстве еврейской солидарности, требовали чрезмерную цену за своих рабов и подвергали их самому жестокому обращению – иногда с роковыми результатами.

Иногда до освобождения несчастных пленников проходило много времени. Поэтому в XVII–XVIII веках на Мальте находилась довольно большая община рабов. По старинному разрешению они имели право хоронить покойников на своем кладбище и молиться в своей молельне, в комнате, которую им для этих целей отвели в тюрьме. Свитки Торы и книги на иврите присылали им из Италии. У них была даже печь, в которой они пекли пресный хлеб (опресноки) на Пасху. Все это делалось за счет венецианского общества Hebrat Pidyon Shebuyim и под надзором одного великодушного католика, который выступал представителем общества на месте. Эта история столь же примечательна и трогательна, сколь и вся история еврейского народа.

С началом XVIII века условия на Мальте не очень изменились. Однако венецианская община пришла в упадок и больше не пользовалась прежним влиянием. Зато сходные общества по выкупу пленных появились во многих крупных марранских центрах Западной Европы. Они уменьшали нагрузку на Венецию и в то же время ослабляли притязания к богатству благотворителей. Особенно стремительно росло богатство и значимость общины в Ливорно; эта община проявляла все больше интереса к торговле со странами Леванта. Поэтому общество, основанное в этом порту, постепенно взяло на себя функции вышестоящего органа в Венеции, который к середине XVIII столетия утратил свое прежнее влияние. Однако его пример был безмерно важен для организации выкупа пленных и оставил после себя долгую память о еврейской благотворительности на наивысшем уровне.

Венецианское гетто в зените его славы само по себе представляло собой настоящую школу жизни. Несмотря на окружавшие гетто высокие стены, здесь не чувствовалось той изоляции от внешних интересов и влияний, которые характеризовали тогдашнее общество в целом. Одних международных связей, которыми обладало гетто, было достаточно, чтобы нарушить ощущение обособленности. В гетто часто с деловыми целями приезжали торговцы из всех итальянских городов. Они привозили с собой последние новости еврейского мира: в Риме разгорелся новый скандал с похищением и насильственным крещением, раввины в Ферраре затеяли спор по пустяковому поводу, запрашивая мнения даже в Амстердаме и Константинополе, и т. п. Степенные купцы из Ливорно вызывали зависть рассказами о своей широкой терпимости и поразительных привилегиях; в то же время купцы из Папской области завидовали той сравнительной свободе от угнетения, какой наслаждались венецианские евреи, язвительно сравнивая собственные желтые шляпы с алыми, которые носили евреи в Венеции. Беженцы-мар-раны из Испании и Португалии, которые приезжали в Венецию, чтобы вернуться к вере своих отцов под покровительством льва святого Марка, рассказывали захватывающие истории о том, как в последнюю секунду сбежали от ловушек инквизиции. В гетто постоянно приезжали гости из Германии и даже из таких далеких стран, как Россия и Польша; этих последних гостей, несколько грубоватых, почитали за их легендарные познания. Впрочем, их почти не понимали, поскольку они изъяснялись лишь на невразумительном немецком диалекте, куда вставляли древнееврейские слова. Особенно часто они приезжали после 1648 года, когда всю Европу наводнили беженцы от погромов, устраиваемых казаками. В 1670 году к ним присоединялись жертвы недавнего изгнания из Вены. Купцы из Праги – частые гости гетто, приезжавшие в Венецию раз в несколько месяцев, – рассказывали о последних деяниях своего раввина-чудотворца. С ними соперничали гости из мусульманских стран Средиземноморского побережья в тюрбанах. Возможно, они привезли с собой обычай благотворительности, принятый в Османской империи.

Приезжали гости и из крупных сефардских общин на Севере – из Амстердама, Лондона и особенно из Гамбурга, с которым Венеция поддерживала тесные отношения. Иногда в XVIII веке гетто время от времени навещали даже гости из английских колоний в Северной Америке – какой-нибудь проницательный купец из Ньюпорта или Чарльстона, который сочетал путешествие в Европу с деловой поездкой. Регулярно приезжали делегаты от зарубежных общин, которые собирали деньги на какую-нибудь богоугодную цель – выкуп пленников или приданое осиротевшей дочери умершего ученого. Молодые люди, которые собирались изучать медицину в Падуанском университете, приезжали в венецианское гетто с рекомендательными письмами к местным светилам от какого-нибудь всемирно известного раввина, жившего к северу от Альп. Зачастую рекомендательное письмо сопровождалось просьбой истолковать какой-либо трудный для понимания вопрос еврейского права. В гетто находили приют и усталые путники издалека; они приносили с собой странные истории об изолированных еврейских общинах в далеких странах Востока. Например, в 1572 году венецианский дож по просьбе короля Португалии оказал содействие некоему путешественнику-еврею по имени Самуэль Жакар из Ормуза в Индии, который вез важные депеши императору Священной Римской империи. Во всякое время в гетто можно было встретить взволнованные группы паломников со всей Европы, которые готовились сесть на корабль и отплыть в Святую землю. Некоторые из них везли с собой прах своих отцов для погребения в освященной земле. В тяжелые времена или во времена беспорядков в венецианское гетто постоянно приезжали представители зарубежных еврейских общин, которые стремились объединить усилия для борьбы с очередным злом. Иногда их посылали узнать местную точку зрения или сведения об очередном лжемессии, который объявился в Леванте.