Коммерческая деятельность венецианских евреев ни в коей мере не сводилась к одному Средиземноморью. Они постоянно сообщались с Краковом, Веной, Амстердамом, Гамбургом, Руаном и Лондоном, а также Смирной, Салониками, Корфу, Константинополем и Каиром. Уже в первой половине XVI века частыми гостями в гетто стали купцы из Праги. Они увозили на родину яркие рассказы о Венецианской лагуне. Венецианские евреи часто посещали знаменитые Лейпцигские ярмарки. В 1576 году Самуэль Мозес Синка получил разрешение вести переговоры с австрийским посланником относительно захваченного корабля – видимо, его собственного. Но самой важной оставалась торговля с Левантом, в которой евреи играли преобладающую роль. В начале XVIII века, когда, после завершения войны с Турцией, возобновилась торговля на территории Османской империи, самым первым стало торговое предприятие, руководимое доктором Исааком Фоа. В 1686 году Аарону Узиэлю, видному представителю португальской общины, был выдан первый патент на торговлю с Востоком и Западом. В течение долгого времени он оставался одним из самых видных купцов в Венеции; его компания владела четырьмя морскими кораблями. Он торговал тканями, маслами, зеркалами и множеством других товаров с Закинфом, Кефалинией, Корфу и Константинополем. Его оборот был настолько велик, что за двадцатилетний период он заплатил в казну почти полмиллиона дукатов таможенных сборов. Еще одним евреем-судовладельцем первого ранга считался Авраам Франко; он содержал флот из шести торговых судов, ходивших под его именем. Дела настолько занимали его, что он был освобожден от всех общинных должностей. Исаак Делламано торговал с Северной Африкой и успешно вел от имени Венецианской республики переговоры о торговом договоре с Алжиром и Тунисом. Хаим Кароб наладил торговые отношения с Лондоном, Амстердамом и Левантом. Компания Куриэля ввозила из Триполи соль, которую Кароб переправлял в Геную и Голландию. К другим виднейшим еврейским компаниям относились торговые дома Леви и Минерби. В конце XVIII века заметную роль в международной торговле играла семья Тревес деи Бонфили. Представители этой семьи финансировали договор с государствами Варварийского берега Северной Африки; они немедленно предоставили беспроцентную ссуду для заключения такого договора. Но больше всего их запомнили за то, что они основали первое торговое предприятие в Западном полушарии под венецианским флагом, послав в Америку корабль, груженный мукой и другими продуктами питания. Назад корабль вернулся с грузом сахара и кофе. Поставки зерна на всей территории Венецианской республики по большей части также находились в руках евреев. В свое время крупнейшей компанией в этой сфере считался торговый дом Виванте. Он обеспечивал злаками все государство, ввозя огромные количества риса из герцогства Мантуанского. Заслуги торгового дома были так велики, что однажды его удостоили редкого отличия: благодарности в приказе сената. В конце XVIII века, по словам одного сведущего наблюдателя-англичанина, венецианская торговля была по преимуществу сосредоточена в руках евреев, которые, за одним или двумя исключениями, принадлежали к богатейшим представителям купечества.

Масштабные операции были бы невозможны без искусной финансовой организации (которая облегчалась благодаря их международным связям). Поэтому едва ли удивительно, что венецианские евреи пользовались в таких вопросах признанной репутацией. В середине XVII века они получили на откуп доход от импорта табака в Вероне и других местах. В 1619 году основание знаменитого венецианского банка, Banco Giro, во многом стало возможным благодаря финансовому гению Авраама дель Банко.

Богатство некоторых еврейских купцов в зените их славы в XVII веке было огромным. Подсчитано, что все венецианские евреи владели имуществом на общую сумму не менее 2 миллионов дукатов золотом. Авраам Сади, умерший в 1673 году, оставил почти четверть миллиона дукатов. Его личное и домашнее имущество оценили примерно в 20 тысяч дукатов. Иосиф Сачи шесть лет спустя оставил сыну 160 тысяч дукатов и такую же сумму внуку. В том же году Авраам Калфон оставил крупное наследство в 8 тысяч дукатов немецкому обществу помощи бесприданницам и еще 3 тысячи дукатов другим благотворительным обществам. Для государства выгоды, проистекавшие из их деятельности, были громадными. В тот период, по меткому замечанию одного современника, евреи в обычный год приносили казне в среднем 250 тысяч дукатов и давали работу не менее 4 тысячам христиан.

Хотя оптовая торговля, ростовщичество и торговля подержанными вещами составляли единственные разрешенные сферы деятельности для венецианских евреев, им удавалось найти и другое применение своим силам. Более того, сенат особо признал их право на внедрение и развитие новых отраслей промышленности, которые не конкурировали бы с уже существующими. В начале XV века некий Соломон отличился как инженер. Когда, в санитарных целях, был выдвинут план по переносу русла реки Бренты, сенат приказал посоветоваться с ним, «ибо считается, что он обладает превосходным мастерством и искусством в вопросе регулирования уровня вод». Полвека спустя сенат одобрил сотрудничество ряда евреев с христианином-механиком в «доведении до ума» изобретенной им машины, поскольку там, где речь шла о пользе для общества, ни расовые, ни религиозные различия в расчет не принимались. Большой славы добился венецианский еврей французского происхождения Меир Мажино. Он усовершенствовал способ производства шелка, о чем написал замечательную книгу. В 1587 году Сикст V, от которого он получил монополию, поручил ему распространить свое изобретение в Риме. В следующем году Мажино получил патент на открытое им растительное масло, дававшее превосходные результаты при полировке зеркал и хрусталя.

В 1630 году некоему Нахману Иуде, левантийскому еврею, официально позволили производить киноварь, сулему и другие химикаты и даже жить за пределами гетто для удобства. Однако после протестов верующих в разрешение внесли условие, чтобы предприятием руководил христианин. Через несколько лет, после смерти Иуды, такую же привилегию на производство химикатов получил некто Царфатти. Он же производил концентрированную азотную кислоту, свинцовые белила и другие составляющие для производства красок. После смерти Царфатти производство перевели из Венеции, и впоследствии эти товары приходилось ввозить из-за границы. Однако в 1718 году, несмотря на новые протесты, привилегию вернули еще одному члену той же семьи, Бенедетто Царфатти. Таким образом, венецианская живопись сейченто и сеттеченто (XVII–XVIII веков) многим обязана техническим навыкам и предприимчивости евреев. Евреям особо разрешали становиться аптекарями; в этой профессии они показали большое мастерство. В 1613 году некий Даниэль Квасталла из Падуи получил разрешение продавать изобретенное им масло, которое, как говорили, успешно излечивает многочисленные болезни. Несмотря на все ограничения, в гетто все же имелись лавки – в них торговали не только продуктами питания (для местных жителей), но и подержанными вещами и теми немногими товарами, которыми евреям позволяли торговать. Они особенно славились стекольными изделиями. Все лавки необходимо было закрывать не только в еврейские, но и в главные христианские праздники.

Помимо того, евреи принимали большое участие в торговле, часто нелегальной, драгоценными камнями. Как показывают свидетельства, они занимались этим ремеслом с первых дней обитания в Венеции. Пример подал бездельник Иаков, сын Ансельмо дель Банко. Его ровесник, некий Аарон, попал в центр внимания, когда продал бриллиант стоимостью 5 тысяч дукатов жене одного патриция, которая не могла себе этого позволить. Чтобы вытеснить евреев из этой профессии, шли на всевозможные уловки. Вначале, чтобы не дать конкурировать с ремесленниками-христианами, им не позволили работать полировщиками алмазов. Предубеждение к евреям зашло настолько далеко, что им запретили даже часто заходить в ювелирные лавки из страха, что они обучатся ремеслу; всем, кто брался их учить, грозили крупные штрафы. Результат был неизбежным. Евреи унесли свои познания и искусство в другие места, а количество полировальных машин в городе снизилось почти до нуля. Единственным средством, способным предотвратить такое положение дел, казался полный запрет и на торговлю драгоценными камнями. Здесь власти столкнулись с трудностями. Пока евреям позволяли торговать подержанными товарами и ссужать деньги под залог, ни один другой товар с такой частотой не попадал к ним в руки. Поэтому те, кому нужны были особенно красивые украшения, первым делом отправлялись в гетто. Иностранные правители, которые хотели купить в Венеции украшения, поступали умнее и обычно давали задание напрямую какому-нибудь еврею. В конце концов после петиции, поданной в 1644 году, одному или двум членам общины официально разрешили торговать драгоценными камнями.