– Не вам, дорогой наш господи Хэвис, – ответил Эйдан. – Не вам. Я пойду вперед, так будет быстрей. Но вам тоже лучше вернуться, мало ли что…

– Я понял, – проворчал лекарь, но шейд уже не слушал.

Он стремительно пересек лабораторию и почти бегом устремился к кабинету, где остался Никс, едва не сбив по дороге одного из слуг. Но ни останавливаться, ни убеждаться в том, что немолодой мужчина устоял на ногах, Виллор не стал. Его гнала вперед тревога. Тихо бранясь, чтобы выплеснуть хотя бы часть напряжения, инквизитор взбежал по лестнице, пересек галерею, ворвался в нужное крыло и застыл, оглушенный надрывным криком.

– Рут, – выдохнул Эйдан и сорвался на бег.

Когда он растолкал стражу и ворвался в кабинет, Армист сидел на одном из воинов Ордена, заломив ему руки за спину. Недалеко от них лежал отброшенный нож, на который выворачивал голову воин.

– Пусть сдохнет, сдохнет! – орал он. – Пусть сдохнет!!!

У стены сидел Никс, ошалело глядя на происходящее. Рядом с ним, словно наседка, хлопотал Линис.

– Что тут произошло? – прогремел голос старшего инквизитора Виллора, и в кабинете вдруг всё стихло.

Линис растерянно посмотрел на него, Никс перевел диковатый взгляд с несостоявшегося убийцы на друга, но так ничего и не сказал. Воин шипел и брыкался, но Армист сноровисто связал его руки и обернулся к Виллору. Он единственный был спокоен и собран.

– Пытался зарезать Никса, – ответил второй старший инквизитор. – Когда я вошел, уже занес нож, я успел сбить его и откинуть клинок.

В это мгновение Эйдан возблагодарил Высшие Силы, что они приставили к этому делу Армиста. Соображал он долго, был напрочь лишен гибкости мышления, и логика тяжело уживалась с Тебетом, но как воин и охранник он был отменным. Там где не требовалось думать, но нужна была быстрая реакция и отсутствие эмоций, старший инквизитор Армист был не заменим.

– Он убил моего друга! – закричал вдруг связанный воин. – Он убил Шейма! Пусть сдохнет! Он убил Шейма! Пусть сдохнет!

Виллор поставил на стол флакончик со снадобьем и подошел к арестованному. Присел перед ним на корточки, подцепил двумя пальцами за подбородок и, задрав голову, заглянул в глаза.

– Дан! – воскликнул Линис.

– Я не собираюсь его трогать, – отмахнулся Виллор. – У меня есть вопрос. Как давно ты дружил с Шеймосом?

– Он был моим другом! – выкрикнул воин.

– Расскажи о своем друге, – мягко попросил шейд.

– Он должен сдохнуть! Он убил моего друга! Он должен сдохнуть! Он убил моего друга! Он должен сдохнуть!

Виллор посмотрел на магистра, и глаза Линиса чуть расширились.

– Ты думаешь?

– Вы видели Никса в день убийства… – с намеком ответил Эйдан.

– Поведение схоже, – задумчиво произнес магистр. – Почему подумал?

– Шеймос ни с кем не дружил, – ответил Виллор. – Для него существовал единственный друг – Гурннис. С остальными общался, но удерживал на расстоянии.

– Но знахарь…

– До того, как Шейм спрятался у него, они виделись всего один раз.

– Вот бесы! – вдруг воскликнул Линис, и Армист не выдержал:

– О чем вы говорите? Я хочу знать!

Но ответить ему никто не успел. Никс, наконец, отмер. Он открыл рот, но вместе слов послышалось лишь мычание. Виллор, Линис, Армист и даже связанный воин посмотрели на него.

– Ы-ы, – снова попытался заговорить Рут. Мотнул головой, опять замычал. Затем перевел взгляд на Эйдана, и на лице его отразилось отчаяние: – А-а…

– Я здесь, Рут, – вымучено улыбнулся старший инквизитор, сообразив, что Никс зовет его.

– Вот бесы, – тихо выругался магистр, поднимаясь на ноги. – Бесы!

Ночь скрыла обитель Ордена инквизиторов покровом темноты, только светлячки фонарей слабо мерцали огнями, освещая переходы древнего замка, да на стенах чадили факелы. Настороженную тишину нарушали лишь негромкие голоса стражей, заступивших на ночную смену. Обсудить было что. И странное происшествие с воином Тагги, и отбытие под конвоем младшего инквизитора Никса, и холодную, оттого еще более страшную ярость старшего инквизитора Виллора, и раздражение вечно улыбчивого магистра Линиса. Да что там, казалось, вся обитель прибывает в растерянности, и даже послушники притихли сегодня настолько, что не высовывали носов из своего крыла. А еще этот шепоток: «В Ордене предатель»…

Вот уж что нервировало! Сразу вспоминался покойный старший инквизитор Гурннис и его слуга Шейм, чья смерть теперь и вовсе казалась загадочной. Неожиданно стало неуютно среди старых друзей и знакомых. В темных замковых коридорах хотелось обернуться и посмотреть, кто стоит за твоей спиной. И засыпая, воины в казармах прислушивались, не сойдет ли с ума еще кто-то и не кинется ли он с ножом на спящих товарищей? Это был не страх, это было нечто хуже – недоверие. Оно появилось неожиданно и начало разрастаться со скоростью ураганного ветра. И причиной была неизвестность. Когда не можешь понять, кто твой враг, и чем опасен, начинаешь подозревать даже тех, кто вчера прикрывал тебе спину. Впрочем, магистры призывали не терять разум и не слушать сплетен. Обещали во всем разобраться, но пока впечатления были слишком сильны, да и озабоченность глав Ордена не давала расслабиться. Люди волновались.

– Утром они успокоятся, – магистр Линис потер лицо ладонями и наполнил два стеклянных стаканчика вишневой настойкой. – Солнечный свет разгоняет ночные страхи. А послезавтра и вовсе начнут забывать, если больше ничего не случится.

– Если не случится, – ответил старший инквизитор Виллор. Он протянул руку, взял стаканчик, поднял его и прищурился, разглядывая игру света свеч в бордовой жидкости. – Красиво…

– К бесам красоту, Дан, – отмахнулся Линис, выпив настойку залпом. – Я в тупике. Что делать дальше?

Эйдан пожал плечами и сделал глоток. Затем снова прищурился, рассматривая игру света, и допил до дна. Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и позволил себе перенестись в далекий округ Рич. Представил детскую и мать с годовалым сыном на коленях. Она читает ему сказки, показывает картинки, и маленькая ладошка накрывает очередной красочный рисунок, пальчик тычет в изображение героя, и матушка улыбается и кивает. В глазах ее свет, от него идет такое уютное доброе тепло, что хочется встать за спиной женщины, накрыть ее плечи ладонями и срастись с этим маленьким миром, в котором нет убийств, нет тайного врага, где нет места предательству и невзгодам.

– Ты улыбаешься, Дан, – голос магистра разбил грезу, и она разлетелась клочьями тумана, оставив в душе пустоту.

Эйдан зябко повел плечами, физически ощущая холод тоски по несбыточной мечте. Открыл глаза и посмотрел на Линиса. Тот вздохнул и вновь наполнил стаканчики. Однако пить никто не спешил. Виллор потер переносицу, сел ровно и устремил взгляд на огонь. Минута отдыха миновала, он вернулся к размышлениям. Линис пригубил настойку, а после поднялся со своего места и подошел к камину, чтобы подбросить еще дров – ночи стали холодными. Осень уже вступила в свои права.