Жалко, не хватало времени взять трубку и позвонить ребятам, чтобы встретили. Давно ведь говорил себе, голова садовая, что надо эту штучку на ухо купить, с микрофоном, чтобы говорить, не отрывая руки от руля. Хотя… все равно — номер-то набрать тоже сейчас некогда. Руки от руля уже не отпустишь…

Кто бы это мог быть? — плавал вопрос по краю сознания. Вроде бы давно все успокоилось, никому на мозоль они не наступали, на них никто не наезжал. С «крышей» вопрос давно решили, хорошая «крыша», «красная». И годы уже не девяностые… Недавно, правда, казаки какие-то нарисовались. Но после разговора за «рюмкой чая» все поняли, откланялись вежливо и ушли. Так что не то. Поднимать тему вновь они бы сейчас не стали.

Матвей все прибавлял и прибавлял газу, стараясь успеть набрать скорость до пересечения курсов и возможного столкновения. Это только неопытные водилы при угрозе со стороны соседнего агрессивно ведущего себя автомобиля стремятся притормозить, а то и остановиться, наживают проблемы. Но Матвей был водителем опытным. Еще в девяностые занимался перегоном машин через Польшу и Белоруссию, так что в подобных переделках побывал. И прекрасно знал: доберешься до ста шестидесяти — ни один мазурик не осмелится совершать рядом с тобой сложные маневры. Тут малейшая неправильность при повороте руля может стоить головы.

Нападавшие, похоже, тоже знали этот принцип. И передняя машина стремилась придавить его, не дать ни скорости, ни пространства, в то же время чутко реагируя на все его движения.

Тем временем сзади справа неумолимо приближалась тяжелая черная «бэха». «Коробочка» становилась все более тесной. «Так, — решил Матвей, — а вот сейчас я вас буду наказывать».

Холодок опасности заставлял пузырьками закипать кровь. Снизив под давлением передней машины скорость до 110 километров в час и уже видя справа, как пассажиры «бээмвэшки» машут ему руками, делая знаки остановиться, он переключил рычаг своей типтроники на ручную передачу. Быстро передернул на третью — и буквально прыгнул вперед, за секунды разогнавшись до ста пятидесяти, хищно нацеливаясь на левое переднее крыло первой машины преследователей.

Это старый, но верный способ: противник либо не выдерживает психологически, либо ты, пожертвовав правой накладкой бампера, закручиваешь его вокруг оси. Главное — не переборщить, чтобы не вмазаться слишком глубоко, иначе и сам закрутишься вместе с ним…

…Психология сработала: передний «дух» резко шарахнул по тормозам и увернулся от столкновения. Был вынужден затормозить и второй. Матвей же тем временем вырвался на простор, гоня стрелку спидометра к 180. Ничего не было еще решено. Это он знал. «Бэха» — машина мощная, она его снова догонит. Единственная гарантия — держать высокую скорость, чтобы им было сложнее снова зажать его.

Но Матвей запомнил, как они затормозили… Надо же… Когда не нужны менты — они тут как тут. А вот сейчас — ну хоть бы один! За помощью обращаться, конечно, бессмысленно, но можно проскочить на скорости, чтобы дэпээсник бросился к рации и поднял более серьезные силы. Будут злиться, конечно, на капот положат, но там уж как-нибудь разберемся. Да, но это ежели менты не в доле. А то ведь примут, а потом этим, неизвестным преследователям, дружески и передадут…

«Что же это такое, — лихорадочно продолжал размышлять Матвей, ловя в зеркалах маневры чужих машин. — Кто? Что не так сделал? Чей интерес на себя обратил? Оп-па! Интерес!» Да! Интерес к нему проявляли и до этого. Сначала прислали пару писем по имейлу, с вопросом-предложением, не хочет ли он хорошо заработать на своем бизнесе, выгодно продав его.

Матвей не хотел. Слишком много лет он занимался черт-те чем, лишь бы заработать лишнюю копеечку, которая, как только ты ее заработаешь, исчезает в неведомые копейкины дали еще до того, как ты сообразишь, как ее с толком потратить. Чего только не делал! И машины перегонял, и палатку открывал, и фирму строительную создавал, наивно гордясь, что он, Матвей, называется теперь генеральным директором… Даже в Чечню съездил, «боевых» подзаработать.

Нет, жил он, по смоленским масштабам, — грех жаловаться. Пока хватало энергии и возможностей, позволял себе даже в одиночку содержать семью, давая жене возможность не работать. Собственно, работы у той просто не было — спрос на музейных служителей практически исчез. А переквалифицировать в кассирши… Это она попробовала разок. Через три месяца на нее навесили материальную ответственность, а еще через месяц спросили за какую-то уж очень невероятную недостачу.

Матвею тогда даже пришлось обращаться к друзьям по Чечне, чтобы помогли призвать к порядку зарвавшихся хозяев. Помогло. Расплющенный по стене охранник да сдвоенный удар ладонями по ушам генеральному директору — очень болезненно! — убедили руководство фирмы в ошибочности своих действий. Подкрепили это убеждение два развороченных компьютера — самого генерального и главного бухгалтера, хард-диски которых нашли себе новое пристанище в сумке одного из визитеров. «Они ж не отморозки какие, — угрюмо скалясь, сообщил он. — Они за справедливость. Вот изучат финансовые документы компании и точно скажут, кто прав, кто не прав в этом досадном расхождении во мнениях. А с ответом не замедлит явиться местный УБЭП, где служил один из «чеченцев».

УБЭП не явился, что, впрочем, стоило фирме-шакалу круглой суммы. Очень круглой — причитающуюся его жене «за обиду» часть они даже смогли вложить в ту самую строительную фирму.

Тем не менее это были разовые удачи, хотелось чего-то поосновательнее. Стабильной работы со стабильной зарплатой. Чтобы что-то капало на пенсию. Здоровьишко, опять же, требует. Незаметно подкатила старость. Уже не тянет к выпивке — нет в ней теперь того вкуса, как в юности. Да и чтобы заиграла она внутри, надо выпить очень много — и, значит, следующий день провести в тошноте и в ожидании мстительных протестов печени… Уже, честно говоря, и от женщин нет той радости, что в молодости… В общем, возраст подступил…

А стабилизация между тем происходила в стране, а не у него. Вокруг все меньше места находилось для самостоятельных, мелких строительных бригад, автосервисов в собственном гараже и одиночных продовольственных палаток, кормящих лишь хозяина и двух продавщиц с Украины. В городе все больше появлялось крупных фирм — и филиалов крупных фирм, — которые, впрочем, хорошо платили только своим высшим менеджерам. И требовались там не опытные, тертые в поиске собственного куска хлеба мужики, а образованные лощеные клерки. Выпускники вузов по специальностям, значения которых и со словарем не поймешь… Мерчендайзинг, м-мать!

Так что, когда его общие знакомые связали с Серебряковым — случайно практически, — он сразу согласился с предложением открыть здесь, в Смоленске, представительство фарфоровой фирмы. Работа была стабильной, постоянной. Доходы можно было надежно прогнозировать. И это была уже не палатка.

А дальше Матвей постепенно оброс и другими делами. Притулился к нему магазин автозапчастей — взял в нем долю. Открыл прилавок автосувениров. К сувенирам кое-какие заказчики от магазинов потянулись. В общем, можно жить!

Правда, пришлось уже по-серьезному — не мент с санврачом прикормленные — выходить в острый мир отношений с государством. Но постепенно и тут все наладилось. Друг из УБЭП помог. Отыскались общие знакомые — город-то небольшой, — с чиновниками сошлись, договорились об интересах…