— Профессор Брониславский, — вслух прочел Лютов и вопросительно посмотрел на шефа.

— Да, думаю, он хранит в своей голове множество ключиков ко множеству тайных дверок.

— Я все понял, шеф.

Павел исчез, и Каймаченко прилег отдохнуть, немедленно провалившись в тяжелый сон.

* * *

Брониславскому зашкалило далеко за шестьдесят. Если бы он был слесарем, плотником или шофером, то уже не смог бы твердо держать молоток, рубанок или рулевое колесо. А значит, сидел бы на пенсии и влачил жалкое существование, всеми забытый и никому не нужный. Но у профессора главный рабочий инструмент — голова, которая у Брониславского функционировала вполне исправно. Он преподавал в двух институтах, вел аспирантов и консультировал в психиатрической клинике. А следовательно, неплохо зарабатывал, был востребован и доволен жизнью. Чтобы не поддаваться возрасту, он каждое утро проходил пять тысяч шагов, строго по шагомеру, потом принимал контрастный душ и отправлялся на работу, причем, как правило, за ним присылали машину.

Но сегодня прогулка сорвалась. Только он вышел из подъезда, как дорогу заступил могучий молодой человек специфической внешности: то ли из бандитов, то ли из органов борьбы с бандитами. Как ни странно, эти антиподы похожи друг на друга, и в последнее время разница между ними стирается все больше и больше.

— Профессор Брониславский? — вежливо осведомился молодой человек, хотя эта вежливость не могла обмануть опытного психиатра.

— Да. Думаю, вам это известно.

— Вас приглашают для консультации в «Консорциум». Когда-то вы нас консультировали, помните?

При слове «Консорциум» психиатр шарахнулся в сторону и тревожно огляделся по сторонам.

— Но я уже давно не работаю по этим программам! Я ничего не знаю о них и ничем не могу помочь!

Лютов обескураженно улыбнулся.

— Значит, вы скажете все это моему начальнику, и я отвезу вас обратно. Но все равно ваше время будет оплачено.

В руку профессора сама собой влезла стодолларовая купюра.

— Я ведь человек маленький, меня за вами послали, и если я не выполню задания, у меня будут неприятности.

Паша Лютов довольно успешно изображал казанскую сироту, но обмануть старого лиса было трудно, тем более что неподалеку стояли «БМВ» и огромный черный джип, из которого выглядывали такие же специфические лица, как у собеседника профессора. Эти ребята не были похожи на сирых и беспомощных. К тому же сто баксов — вполне приличный гонорар за простую консультацию.

Брониславский понимал, что успокаивает сам себя, ложно мотивируя свое решение. На самом деле у него нет выбора, эти люди отвезут его куда угодно и могут сделать с ним все, что захотят.

— Хорошо, молодой человек, чтобы не доставлять вам неприятностей, я поеду с вами.

— Вот и замечательно! — просиял Паша. — Большое вам спасибо!

Через час профессор входил в кабинет начальника службы безопасности «Консорциума». Он с любопытством осмотрелся. В этом же кабинете сидел Куракин, и с тех пор он мало изменился. Только находился в нем теперь другой человек.

— Добрый день, профессор. — Приветливо улыбаясь, Каймаченко вышел из-за стола навстречу гостю. — Как поживаете? Как ваше здоровье?

— Спасибо, адекватно возрасту, — дипломатично ответил профессор. — А вот у вас явные признаки переутомления и злоупотребления тонизирующими препаратами. Признайтесь, ведь вы принимаете фенамин?

— Браво, профессор! — Начальник СБ театрально похлопал в ладоши. — Сразу чувствуется старая гэбэшная выучка.

Брониславский чуть заметно улыбнулся. Эта демонстративная атака — прием прямолинейный и примитивный. Он рассчитан на простых людей. Очень простых. Но с доктором психиатрии этот выпад обречен на провал.

— В последнее время я стал плохо слышать. Но выучка у меня действительно неплохая. Психологический факультет МГУ, потом мединститут с психиатрической специализацией, однако вы не для того подняли меня в такую рань, чтобы интересоваться моим здоровьем и учебой. Для чего же?

Лицо профессора осталось совершенно бесстрастным. Все так же прямо и открыто он смотрел в жесткое, волевое лицо бывшего десантника. И тот ощутил встречную волю.

— Итак, что вы хотели узнать? — повторил свой вопрос профессор.

— Давайте поговорим об одном из ваших пациентов.

— Это о ком? — встрепенулся Брониславский.

— О Карданове. Максе Карданове.

На этот раз выпад попал в цель, и Брониславский болезненно поморщился. Воспоминания об этом молодом человеке были слишком тягостными. Лучше бы он никогда не встречался с ним и не работал с его подсознанием.

— Да, я помню его. У меня из-за него были неприятности. Такие, каких не случалось ни из-за кого другого. Меня чуть не убили!

— Но вы ведь имели непосредственное отношение к модификации его личности? Поэтому подобный результат можно предвидеть!

— Я только шприц, молодой человек. — Профессору уже не раз приходилось оправдываться этой фразой. Точнее, пытаться оправдаться. — Я не отвечаю за боль от укола и за действие лекарства. Вы же хотите сделать шприц самостоятельной фигурой и свалить на меня всю ответственность! Я уже отошел от дел и занимаюсь совсем другим… Что вам от меня надо?

Каймаченко подошел к гостю вплотную и навис над ним своим мускулистым, тренированным телом.

— Сейчас Карданов в Англии, а нам надо вернуть его в Россию! — с напором сказал он. — Он занимался такой ответственной работой, что, когда его зомбировали, обязательно должны были придумать какую-то страховку. На случай, если он выйдет из-под контроля. Короче, сорвется с крючка. Это не та рыба, которая может плыть куда угодно. Наверняка существует запасной вариант, способ, который позволяет его вернуть! И вы об этом прекрасно знаете, потому что именно вы колдовали над его сознанием!

— Скорее, над подсознанием, — тактично поправил собеседника Брониславский.

— Неважно, — отмахнулся Каймаченко. — Важно то, что вы неоднократно зомбировали его, вставляли ему блоки искусственных воспоминаний, а настоящие удаляли. Называйте это как угодно. Мне все равно. Главное — вернуть его. Позвать домой. Причем позвать с расстояния нескольких тысяч километров.

Брониславский смотрел в сторону и о чем-то напряженно думал. Но он понимал, что бесконечно молчать нельзя. Эти ребята запросто вколют ему порцию «сыворотки правды», а потом задушат и сбросят труп в канализационный люк!

— Я жду, уважаемый!

Теперь в голосе Каймаченко не было ни вежливости, ни уважительности. Только превосходство и угроза.

— Да, — кивнул наконец Брониславский. — Код возвращения. Какой я дурак, что ввязался в это дело! Но тогда отказываться было нельзя.

— Отказываться и сейчас нельзя! — жестко сказал Владислав. — Что это за код?