Невозмутимо натянул штаны под ее изумленным взглядом. Надел рубашку. Растянулся на одеяле, приглашающе похлопав рядом с собою. Дженна, недоверчиво моргая, тихонько, на кошачьих лапках, подошла и опустилась рядом, и даже не протестовала, когда он притянул ее к себе, прижимая к горячему телу. Да, не могла она не ощутить его отчетливого возбуждения. Он все же мужчина. Ворочалась, его словно нарочно будоража, пока он тихо не выдохнул ей в затылок:

— Да спи уже. Встаём на рассвете.

И заснул, уткнувшись в ее влажные после купания волосы.

А зачем теперь на рассвете? Они куда-то спешат? И что же, он совсем ее не хочет? Нет, оно и к лучшему, конечно. Но немного обидно. Самую малость.

Разбудили Женьку далеко не нежно.

— Дженай, утреннюю тренировку никто не отменял, — Баяр тыкал ей в бок плечом лука. — Стреляешь ты все ещё неважно, будем с этим работать.

Она медленно села, хлопая длинными рыжеватыми ресницами и поправляя съехавший ворот слишком широкой чужой рубахи, не замечая, как Баяр быстро облизнул губы и тихо вздохнул. Он-то спал далеко не так безмятежно.

Поднялась, забрала у него лук. Молча. Она и раньше не особо разговорчивой была, а сейчас — все слова растеряла и вовсе. Кивнула только в знак того, что согласна.

Он был уже на ногах и, кажется, давно. Волосы и плечи влажные, в котелке на костре что-то варится, сам раздет до пояса, в одних только исподних штанах по колено. На миг Женьке даже стало стыдно за свой крепкий сон, но она подумала, что раз Баяр спокоен, значит, нечего и ей переживать.

Невозмутимый, с лицом, застывшим, как маска, степняк указал ей на установленный в нескольких шагах шест, а на нем — кусок полотна. Мишень, стало быть. Ладно, она поняла. Тренировка есть тренировка. Хотя, конечно, Баяр был какой-то не тот. Но пока не ругается — ладно.

Степняк, разливая травяной отвар по деревянным чашкам, задумчиво наблюдал за женой. Красивая. Гибкая. Сильная. Он думал, что из Дженая вырастет красивый мужчина, а вышло вон оно как. А спать он ночью не мог совсем. Проснулся, держа ее в объятиях, прижимая к себе, случайно нащупал грудь и пропал. Она прижалась к его паху ягодицами, спиной к груди — видимо, замёрзла. А он так больше и не уснул, измучившись от желаний тела. Подскочил, едва только небо на востоке начало светлеть, занялся делами, ругая себя за несдержанность.

Сам, конечно, виноват. Женщины у него не было, наверное, три луны уже. Он вполне был способен воздерживаться и дольше, это не было трудно. Только не когда спишь на одном одеяле с собственной женой, конечно.

Ему нравилось ее упорство. Дженна, действительно, воин. Не соврал Аасор, не ошибся Тойгон. Не удержался, подошёл к ней сзади, положил руки на ее пальцы, обнимая со всех сторон, вдыхая запах волос. Она вздрогнула всем телом, стрела ушла куда-то в небо. Зашипела сердито.

— Руку чуть ниже, — тихо пояснил Баяр. — Не напрягайся так, расслабь спину. Учитывай ветер от реки, бери чуть правее и ниже. Ноги расставь, согни немного.

Скользнул ладонями по ее бёдрам, с трудом удерживаясь, чтобы не вжать ее в себя со всем пылом страсти. Провёл рукой по пояснице, чувствуя, как она послушно расслабляется. Какая… чуткая! На его прикосновения отзывается, как вода. Ее можно лепить как глину. Да, в постели им будет сладко, Баяр был в этом уверен. И не мальчик уже, но мысли постоянно опускались ниже пояса.

На всякий случай сделал шаг назад.

Женька выпустила стрелу — точно в цель.

— Ну и к чему все это? — недовольно проворчала она. — В неподвижную мишень любой дурак попасть сможет. В бою никто не будет ждать, пока я ноги правильно поставлю!

Умная девочка, верно говорит.

Баяр вернулся к костру.

— Так и с лошади ты по первости падала, — негромко, с насмешкой сказал он. — А потом привыкла к ней, словно ты кох, которого в младенчестве на коня посадили, да на коне и вырастили. Так и с луком: сначала услышь его, почувствуй, сделай своим другом, а потом уже без него и жизни не будешь представлять.

О да, и с женщиной так же. Пусть услышит, почувствует… а потом и полюбит. Если очень повезёт.

Женька вздохнула и выстрелила ещё раз. И снова — в цель. И ещё раз. Неужели, как он и сказал — подружилась?

— Иди завтракать, и пора в путь. Спешить нам некуда, но и сидеть на месте нет смысла.

Женька ехала рядом с Баяром и мучительно размышляла. Ситуация явно складывалась не в ее пользу. Странный. Готовит сам, ночью не тронул. Когда подошёл к ней утром, прикоснулся — она едва удержалась, чтобы не бросить лук и не растечься по нему всем телом. Расслабиться. Потерять контроль. Сдаться на милость победителя. Но он даже не позволил себе ничего лишнего, только поправил ее стойку и отошёл. Неужели все-таки она ошибалась? Не нравится ему?

Стоп, Евгения как-вас-там, ах да, Александровна (отчество ей дано было наобум, поэтому для Женьки никакого значения не имело), а какая вам вообще разница, что от вас нужно Баяру? Зачем — нравиться?

Женщине от мужчины — одни проблемы. Мужики женщин непременно пытаются подмять, командовать ими, лишить сил и голоса, превратить в покорных рабынь. Ничего хорошего ей внимание и интерес Баяра не принесёт. И все же отчаянно хочется, чтобы он ее заметил!

Поздравляю, Евгения Александровна. Вы влюбились. Право, не стоило. Вырывайте из себя это чувство с корнем, пока ещё не поздно. Даже не позволяйте к себе притронуться, будьте противной и гадкой, чтобы ни один мужик даже не подумал увидеть ваши слабости, понять вашу дикую тоску по теплу и нежности.

Кто думает, что детдомовские девочки не мечтают о розовый соплях, телячьих нежностях и ванильных пони, тот в корне не прав. Где-то внутри каждой живет надежда, что это она — та самая, которая одна из десяти по статистике. Которой повезёт. У которой будет настоящая семья, дети, муж, дом и кошка. Кошка — обязательно. А ещё лучше — большая собака. Тёплая, пушистая, которую всегда можно обнять. Каждая детдомовская девочка — как Маленькая Разбойница из старого советского мультфильма. Ей очень нужен кто-то, в кого можно уткнуться и поплакать. И губы, которые хочется ловить губами, очень нужны.

Но с годами понимаешь, что эти желания очень, очень опасны. Они делают тебя слабже. Доверять в этом мире вообще никому нельзя, нет таких людей, которые не воспользуются твоей слабостью. В том мире — она и правда ни одного человека подобного не встречала. Даже ее лучший друг Костик периодически таскал у неё деньги и ценные вещи, но он был болен и она всегда прощала. Единственный ведь, практически брат.

А здесь… Аасор ей помогал совершенно бескорыстно. Лечил ее, кормил, сохранил ее тайну. Удивительно! Листян — эта девочка вообще ее любила, Женька понимала это как нельзя более ясно. За что? Вот уж чудеса! Просто за то, что Женька — это Женька, кажется, и от осознания этого внутри становилось тепло.