Может быть, он относился к категории людей, которые получают удовольствие от оказания услуг власти, подумала Маккензи. Этот лоббист, который, как утверждал Хамфри, помогал ему отбирать списки молодых женщин. Очень подозрительный тип.

Когда они въехали на стоянку отеля, Эллингтон получил ещё один звонок. Маккензи нахмурилась, прекрасно понимая, что по указанию Макграта Ярдли и Харрисон не будут обращаться к ней за помощью. И поскольку сейчас этим делом занимались эти два агента, помощник шерифа Уилер тоже не должен был связываться ни с Маккензи, ни с Эллингтоном.

Она прислушивалась к тому, о чём говорил Эллингтон, паркуя машину. Маккензи чувствовала себя усталой, и ей было довольно трудно сосредоточиться. Она решила, что это ещё один результат сотрясения мозга. Сотрясение, по словам доктора, было не слишком тяжелым, но и не таким лёгким, чтобы его можно было просто игнорировать.

Эллингтон закончил разговор через три минуты. Он даже не потянулся к дверной ручке, зная, что Маккензи захочет узнать о чём шла речь прямо в тот же момент.

«Есть пара новостей, - сказал он. - Это был Харрисон. В отель пришёл достаточно крупного телосложения парень и начал спрашивать о тебе. У них пока нет идентификационных данных, но они получат их в течение нескольких часов. Во-вторых, Хамфри предоставил более, чем убедительные доказательства того, что он не был в Балтиморе во время убийства этих девушек. Билеты на самолет, квитанции из ресторанов и баров в Вашингтоне. Он говорит, что есть также несколько человек, которые могут подтвердить, что он был там».

«Итак, теперь мы начнём разрабатывать этого типа, Дамфриса?»

«Брюса Дамфриса, да. Но...Ты сказала, мы. Я почти уверен, что Макграт повесит меня, если я позволю тебе помогать мне в этом».

«Наверное».

Она не была расстроена решением Макграта, но чувствовала себя какую-то детскую ревность.

«Это просто отстой. Я знаю, что это звучит инфантильно, но лучше я выразиться не могу. На меня напали. И тот факт, что я не смогу прибить того, кто был сделал или хотя бы присутствовать при этом, не даёт мне покоя».

Они шли к гостиничному номеру рука об руку. Оказавшись на месте, Маккензи поняла, что ей нестерпимо хочется в душ, чтобы избавиться от больничных запахов. А потом отдохнуть. Маккензи решила, что раз уж она теперь не при делах и ранена (а также беременна), то вполне имеет право просто поспать, пока Эллингтон не разбудит её и не скажет, что пора возвращаться в Вашингтон. Есть ли способ прекратить сидеть на иголках из-за расследования лучше, чем просто уснуть и проснутся, когда всё уже будет закончено?

У тебя депрессия, - сказала она себе, начиная раздеваться. Беременность заставляет тебя слишком остро реагировать на всё... Эмоции, гормоны, тот факт, что ты отбилась от двух вооруженных мужиков... Слишком много всего навалилось.

Единственной отрадой было то, что дело вроде двигалось в правильном направлении. Ключевым словом тут было «вроде», так как учитывая наличие такого подозреваемого, как Дэниел Хамфри, который предоставил убедительное алиби, можно было и засомневаться.

«Я иду в душ, - сказала она. -Ты будешь здесь, когда я выйду, или спешишь в участок?»

«Скорее всего я буду ещё здесь».

Он окинул её оценивающим взглядом, когда она вошла в ванную, отметив не только нижнее белье.

«Я спрашиваю исключительно из благих побуждений, ведь у тебя сотрясение мозга и всё такое. Тебе нужна моя помощь?»

Она ухмыльнулась ему.

«Нет, думаю, я справлюсь».

Он наблюдал за ней, пока она не включила воду и не вошла в душ. От его взгляда она всегда чувствовала себя немного бодрее, но сейчас даже это не поднимало ей настроение. Маккензи немного постояла под водой, позволив коже пропитаться влагой. Когда её руки скользнули по животу, она хмуро посмотрела на него.

Прости, подумала она. Сегодня мы были на волосок от гибели. И всё из-за меня. Мама обещает впредь быть умнее. Зато ты уже пережил свой первый болевой опыт... Это очень интересно.

По причинам, которые она не могла понять, этот короткий полутелепатический разговор с её ребёнком вызвал у неё улыбку. Маккензи теперь отлично понимала тех женщин, которые утверждали, что чувствуют связь со своими ещё будущими детьми.

Она собиралась полностью отдаться своей новой роли - роли заботливой матери, которая могла бы помочь ей пережить отсутствие активного участия в этом деле.

* * *

Эллингтон уехал вскоре после полуночи. Маккензи показалось, что он чувствовал себя виноватым из-за того, что оставил её, поэтому она скрывала свои эмоции, как могла. Она лежала в постели, глядя в темноту и пытаясь понять своё место во всём этом. Их поселили в новом номере и долго извинялись за то, что произошло накануне. Это было ещё одно сюрреалистическое дополнение прошедшего дня.

В том-то и дело, сказала она себе. Тебе здесь нет места. Это уже не твоё дело. Сядь поудобнее и смотри, как работают другие.

Это была здравая идея, но именно ей пришлось отбиваться от двух вооруженных мужчин и надавать им пинков. Как бы незрело это ни звучало, Маккензи не могла успокоиться. Она приняла близко к сердцу случившееся и чувствовала, что имеет право встретиться лицом к лицу не только с этими двумя подонками, но и с тем, кто послал их.

Она не могла заснуть, чувствуя себя бесполезной, пока три агента, с которыми она работала (и с одним из них она была особенно близка), пытались раскрыть дело, которое теперь казалось очень неоднозначным. Она отдала бы всё, чтобы быть в курсе происходящего.

Её ноутбук был сломан во время драки, так что даже если бы она хотела вытащить файлы по этому делу, то не смогла бы. Она буквально застряла в этом гостиничном номере, и только телевизор составлял ей компанию.

Маккензи подошла к чемодану и достала бутылку мелатонина, которую иногда брала с собой в поездки. Этот препарат сослужил ей добрую службу, когда её преследовали кошмары о Небраске. Однако с тех пор ей не приходилось принимать его. Но сейчас Маккензи отчаянно нужно было поспать хотя бы нескольких часов.

Но даже полчаса спустя, когда она почувствовала, что лекарство начинает действовать, в её голове всё ещё крутились мысли об этом деле. Что-то в профиле убийцы продолжало сбивать её с толку. Смесь склонности к власти и осторожности, доминирования и неопытности. Это было интересное сочетание, и чем больше она думала, тем труднее было понять, кто может подойти под составленный ей психологический портрет убийцы. Дэниел Хамфри хорошо подходил, но теперь, когда он был вне подозрений, кто мог стать следующим? Нужно было искать человека, который жаждет власти и насыщает свою потребность, общаясь с теми, кто владеет ею, но не пытается добиться власти для себя самого?

Что-то тут не так, подумала она. Что-то связанное со властью и его неспособностью взять её в свои руки. Но что именно?

Этот вопрос сформировался в её голове достаточно чётко, и она пожалела о том, что приняла мелатонин. Маккензи успела лишь ухватиться за эту мысль, как тонущая женщина в море за спасательный круг перед тем, как волны сна унесли её прочь