Тот замялся, не зная, как отреагировать на такой поворот событий. С одной стороны, спорить с важно одетым господином – это не привязавшегося орка, априори являющегося существом второго сорта, отбрить, послав лесом со всеми его притязаниями. С другой – воину не хотелось беспокоить купца по требованию неизвестно откуда вынырнувшей парочки. Он в растерянности оглянулся, словно ожидая совета от подчиненных.

Возникшая проблема разрешилась сама собой. В голову каравана заявилась дородная, укутанная в яркие шелка фигура. Это обеспокоенный внезапной остановкой купец выбрался из третьей по счету повозки, невзрачной на вид, но комфортной, не имеющей ничего общего с остальными телегами. В разговор он вмешался очень экспрессивно, громко тараторя визгливым голоском евнуха и размахивая руками, сразу же оттеснив воина на задний план.

Глеб с неприязнью посмотрел на работорговца, заглянул в маленькие, заплывшие жиром глазки, скользнул взглядом по одутловатому, лоснящему от пота лицу, по расплывшемуся телу и порадовался, что все переговоры Тханг взял в свои руки и ему не придется вмешиваться. Мог и наговорить… Разное. Уж очень сильное отвращение вызвал у Волкова этот представитель рода человеческого… Работорговец! Есть ли еще что-то столь же отвратительное? Даже змеи вызывают большую симпатию. Те хоть твари Божьи, а это просто… Давить таких надо!

За прошедшее время Тханг научился угадывать настроение Волкова и сейчас, чувствуя растущее отвращение, готовое вот-вот вырваться наружу, постарался без лишних задержек перейти сразу к делу, пояснив разгорячившемуся купцу, что его господин – так он продолжал именовать Глеба – желает совершить сделку.

Работорговец отреагировал на слово «сделка» так, как и положено реагировать любому торговцу, почувствовавшему витающий в воздухе запах денег. Предложение ему понравилось – в этом Глеб был уверен точно! – но как и всякий купец, подметивший заинтересованность потенциальных покупателей, работорговец решил поломаться, чтобы повысить цену. Многозначительным тоном он заявил, что имеет дело только с проверенными клиентами, имеющими немалый вес в обществе, а не со всякими проходимцами. При этом в глазах его отчетливо читалось, что при большом желании нет ничего невозможного – вопрос только в сумме, которую они согласны выложить.

Орк все понял правильно и озвучил свою цену. Очень хорошую цену.

Предложенная сумма купца устраивала, но давать свое согласие он не торопился, разглядывая стоящую перед ним парочку и размышляя, можно ли выжать из них больше.

Тханг выложил свои последний козырь, сказав, что товар предназначен Данхельту, маркизу Фаросс. Поскольку напрасно бросаться такими заявлениями не будет ни один здравомыслящий человек – да и орк тоже! – не желая в будущем отвечать за свою ложь перед дотошными дознавателями Тайной стражи, а на идиотов эти двое не походили, то купец предпочел согласиться, не желая портить отношения с фаросским правительством. Известно же: «С сильным – не дерись, с богатым – не судись!» А если тот обладает не только деньгами, а еще и немалой властью – в особенности!

Получив оговоренную сумму – орк потратил почти все деньги из кошелька, вряд ли у него на руках осталось больше десятка монет, – купец повеселел и приказал охранникам передать товар покупателям.

Так и сказал: «Товар!»

Волкова от этих слов передернуло, и он мысленно пожелал торговцу поскорее сдохнуть. О чем вознес горячую молитву Господу, хоть и не был человеком верующим, аргументируя свою просьбу тем, что без такой циничной сволочи мир будет чище.

– Так что ли выпускать? – удивился старший охранник, услышав приказ. – Поразбегутся же, сволочи!

Купец отмахнулся. Он больше не беспокоился за сохранность товара, резонно заключив, что теперь это уже проблемы покупателей.

– Не поразбегутся, – ответил вместо купца Тханг, чуть не подпрыгивая на месте от нетерпения.

Старший охранник пожал плечами и махнул рукой замершим у клеток подчиненным:

– Открывай!

Выпустив из клеток заключенных, самых нерасторопных подбадривая пинками, охранники взлетели в седла и, поторапливая запряженных в телеги лошадей, споро покатили прочь, словно опасались, что, оказавшись в окружении почти трех десятков орков, покупатели передумают и попробуют расторгнуть сделку.

Покупатели не передумали. Тханг взял руководство в свои руки, против чего Волков отнюдь не возражал, посчитав, что тот быстрее него найдет общий язык со своими соплеменниками. И не ошибся! Рах быстро объяснил произошедшие в их жизни изменения – естественно, к лучшему! – и начал что-то обсуждать с оживившимися после этой новости сородичами, перейдя на орочий язык. Глеб с удивлением отметил, что способность понимать незнакомые языки распространяется не только на фаросское наречие, словно в него встроили универсальный переводчик. К сожалению, орки говорили очень бурно, и он понимал их с пятое на десятое, быстро запутался и, плюнув, перестал прислушиваться. Вскоре он заскучал и позвал Тханга, намекнув, что встреча с сородичами – это, конечно, замечательно, но пора бы и честь знать.

Тханг подскочил к Глебу, подтащил за руку одного из соплеменников и сказал, сделав в сторону Волкова уважительный жест:

– Данхельт, маркиз Фаросс.

Орк протянул руку:

– Кранг Орм, младший вождь, маркиз.

– Можно просто Данхельт или Глеб – сказал Вол ков, пожав ему руку.

Рукопожатие младшего вождя оказалось крепким, но неагрессивным. Глеб, исповодь разглядывая собеседника, отметил честный открытый взгляд из-под тяжелых надбровных дуг. Широкоскулое зеленокожее лицо младшего вождя не вызывало отрицательных эмоций. Мощная шея переходила в широкие плечи, а порядком исхудавшее за время заключения тело только подчеркивало их размах.

Вождь, в свою очередь, цепко охватил Волкова взглядом и, улыбнувшись, сказал:

– Глеб – хорошее прозвище для воина.

Сказал и протянул в сторону Тханга открытую ладонь. Тот вложил в протянутую руку нож. Вождь попробовал подушечкой большого пальца остроту лезвия, одобрительно буркнул и внезапно полоснул клинком себе по предплечью. Глеб отшатнулся от брызнувшей крови и удивленно посмотрел на Раха. Приятель – сволочь такая! – не стал ему ничего объяснять, только ухмыльнулся. Кранг провел рукой по ране, выпачкав ладонь в крови и, встав на одно колено, протянул окровавленную ладонь Глебу. Торжественно произнес:

– Клянусь служить Данхельту, маркизу Фаросс!

– Клянемся! – эхом отозвались остальные орки, подойдя ближе.

Глеб растерялся. Заметивший затруднение приятеля, Тханг подошел и, наклонившись к самому уху, шепнул:

– Я принимаю вашу клятву.

– Я принимаю вашу клятву, – находясь в ступоре, повторил Глеб автоматически. Потом до него дошло, что он сказал, и Волков напустился на приятеля, за шептав в ответ: – Что за дела, вообще? Какую, нахрен, клятву!

Тханг принялся тихонько растолковывать.