Пускай Глеб и не вращался раньше в высшем свете, но как всякий человек двадцатого – двадцать первого века, имеющий доступ к ресурсам информационного общества, как то: телевидение, радио, интернет, электронные и печатные библиотеки, газеты, журналы, накопил немалый багаж знаний. Которым сейчас и воспользовался, добавив к теоретическим знаниям еще свой и чужой практический опыт, и логическое мышление:

– Граф, вам не кажется, что вы себе противоречите? То вы стращаете меня всеми карами, если я принесу лишние проблемы, то чуть ли не толкаете в объятия девиц, которые с радостью использут такую шикарную возможность для осуществления своих планов. Как же, целый маркиз попадет в их сети! Он может поспособствовать и карьере кого-то из многочисленных родственников, и налоговые льготы дать, и доступ к казне обеспечить. Они же, в отличие от вас, не в курсе, что фигура-то я липовая и ничего не решаю. Я не жадный, но собственных денег мне даже на дешевенький подарок не хватит. Не заработал ишшо! Да и не люблю, когда меня рассматривают, как инструмент, этакий трамплин для карьерного взлета. Меня и так постоянно используют! – Глеб завелся и, вместо спокойных отвлеченных рассуждений, выплеснул накипевшее на душе. – Меня использовало государство, когда отправило миротворствовать на Кавказе, мне он и даром не был нужен. Сколько там пацанов в земле осталось, с которыми я делил последний кусок хлеба, глоток воды, сигарету, с которыми мы поддерживали друг друга в этом аду. Их просто использовали и забыли! Как и меня… Единственное отличие – мне повезло вернуться домой. Здоровым, а не калекой, не пришлось выпрашивать милостыню на вокзалах, как тем, кому не так повезло. Их тоже – забыли! На гражданке меня использовало начальство на работе. Меня постоянно кто-то использовал. Я как белка в колесе: бегу по кругу, а вырваться из него не могу. Сейчас меня используете в своих интересах вы: ты, Виттор, Индрис, Эливьетта. Ладно-ладно, – Волков отмахнулся от возражений. – Не только в своих, но и в государственных. Суть все равно не изменится. Используете. Как дрессированную собачку. Нет, я, конечно, тоже преследую свои интересы, но мои интересы всегда находятся внутри чьих-то. Как сейчас: в моих интересах соблюдать ваши, чтобы выжить. Как на работе: увеличивать капитал начальства, чтобы заработать для себя. Или отдать мифический долг Родине и при этом не погибнуть. Я понимаю правила игры и не бунтую, но это не значит, что добровольно взвалю на себя лишние заботы. Могу и не выдержать, если помимо имеющихся проблем, эти дамочки взвалят на меня еще и свои. Так что увольте меня от общения с ними.

Волков потер пальцами кадык и залпом допил остатки вина в бокале. Завертел головой в поиске слуг. Уловивший его затруднения Альтин щелкнул пальцами, и рядом буквально материализовался в тот же миг слуга. Глеб благодарно кивнул, поставил пустой бокал на поднос, выхлебал еще один и прихватил следующий. Дождавшись, когда слуга с подносом удалится, ловко лавируя между гостями, Эрно сказал:

– Чем вы недовольны, маркиз? Сейчас от вас требуется только соблюдать несколько необременительных условий и все, больше от вас ничего не требуется. Пейте, ешьте, отдыхайте, веселитесь – вам ничего не нужно делать. Даже работать…

– Граф, не нужно мне приписывать того, что я не говорил. Можно не любить работать – это говорит лишь о том, что либо у вас ее слишком много по объему, либо вам мало платят, либо вы еще не нашли занятие себе по душе. Безделье хуже, чем самый тяжелый труд. Если у вас слишком много свободного времени, вы поневоле ищете способ его потратить. Поэтому я и пристрастился к чтению и ролевым играм – чтоб у меня не было его вообще. Иначе, вернувшись из армии, я б давно спился. Я понимаю, что в моем нынешнем положении мне нельзя рассчитывать, что вы выпустите меня из виду, я этого и не прошу, но дайте мне хоть какое-то занятие. Постоянно загружать меня учебой и тренировками вы не сможете, а пьянствовать или волочиться за бабами, меняя их как перчатки, я не хочу. Так же, как не хочу жить за ваш счет.

Эрно смерил Волкова оценивающим взглядом, так, словно видел впервые, и протянул:

– Посмотрим-посмотрим, может, что-нибудь для вас и подберем… может, да…

– Желательно поскорее, – сказал Волков и добавил: – Если вы меня опасаетесь, что вполне понятно, то найти мне какое-нибудь занятие в ваших же интересах.

– Это почему же?

– Так я буду меньше создавать проблем, – обезоруживающе улыбнулся Волков. – Ведь лишние проблемы создает не тот, у кого много работы, а тот, у кого много свободного времени.

– Интересное выражение, надо запомнить.

– Пользуйтесь на здоровье, мне не жалко, – разрешил Глеб и вновь задал вопрос, оставшийся в прошлый раз без ответа. – Граф, и все же, почему отсутствуют Тханг и Виттор?

– Оба терпеть не могут эти сборища.

– Как я их понимаю. – завистливо вздохнул Глеб.

– Считайте это тоже своего рода работой.

– Это?! Работой?! На мой взгляд – просто бес смысленное времяпрепровождение, не приносящее ни удовольствия, ни морального удовлетворения.

Разговор был бесцеремонно прерван. Вмешался какой-то изрядно набравшийся дворянин, подошедший пошатывающейся походкой и испускающий вокруг себя винные ароматы, словно целиком окунулся в бочку с вином.

– Маркиз, что же вы скрываетесь от общества. Общество без вас заскучало.

– Общество прекрасно обходится и без меня, – огрызнулся Глеб и чуть посторонился, чтоб не дышать винными парами.

Эрно тоже скривился, брезгливо поджав губы, но одарил наглого молодчика многообещающим взглядом. Жаль, что тот находился в той стадии опьянения, когда взгляды уже не действуют. Не обращая внимания на недовольство, дворянин настойчиво продолжал гнуть свое:

– Маркиз! Маркиз, вы отдаляетесь от благородного общества. Это недопустимо!..

– Что недопустимо? – холодным тоном переспросил Эрно, подобравшись, как зверь перед прыжком. Или, правильнее сказать, контрразведчик при виде бунтовщика, подрывающего устои государства.

Вопрос остался без ответа. С пьяной настойчивостью дворянин продолжал втолковывать Глебу:

– Маркиз, неужели вам самому не противно видеть эти зеленые морды! – дворянин махнул рукой в сторону стоящих в отдалении орков. – Такое общество крайне для вас неподходяще. Отвратительное зрелище! Зверье зеленошкурое, одни клыки чего стоят! Если и содержать охрану, то только благородных кровей.

Волков разозлился. Взяв орков под свою руку, он стал их сюзереном. Иначе говоря – командиром. А ни один уважающий своих солдат командир не позволит их хаять в своем обществе, так же как и уважающие своего командира солдаты никому не позволят его ругать в своем присутствии.

– Знаете, сэр, – произнес Глеб, предварительно метнув быстрый взгляд на Эрно Альтина. Тот еле заметно кивнул головой, но всем своим видом намекал, чтоб Волков не наговорил лишнего. Глеб понял и по пытался мирно разрешить возникшую проблему. Сказал примирительно: – У них есть немало достоинств.

К сожалению, подпивший дворянин не собирался признавать никаких орочьих достоинств. Сама мысль, что они в чем-то могут служить примером, показалась ему оскорбительной: