— Уверена, что так и есть, — недовольно произнесла она. — Но я не хотела бы, чтобы вы произносили эти имена в моем присутствии.

— Что же, мне произносить их шепотом? — Хоук улыбнулся и подвинулся на диване.

— Оставьте ваши непристойности для ночных бабочек, — презрительно фыркнула Джулиана.

— Я могу использовать для них французский или итальянский. — Он еще подвинулся, оказавшись совсем рядом. Его дыхание колебало ей завиток волос за ухом.

— Меня это не вдохновляет.

Он пробежал пальцами по ее руке. Джулиана шлепнула его по руке.

— Вы ведете себя как испорченный школьник.

— Я не мальчик, но я плохой. Очень плохой.

Она изобразила на лице скуку.

— А еще говорите о моем поведении! Да я ангел по сравнению с вами.

— Мужчины и женщины живут по разным правилам, — сказал он. — Нравится тебе это или нет, но твое поведение должно быть безупречным.

Ничего, благодаря книжке эти правила скоро изменятся. Улыбка тронула кончики ее губ, когда она представила, в какую ярость придут все эти распутники, узнав, что на самом деле думают женщины об их скандальных поступках.

— А теперь мне пора идти, — сказал Хоук.

— Подождите. Тристан наверняка упомянул в письме Тессу. Как у нее дела?

— С ней все в порядке.

— И больше ничего? — Она с удивлением вздернула брови.

— Ребенок не дает ей спать по ночам. — Какое-то странное чувство мелькнуло в его взгляде.

— Меньше чем через два месяца, — улыбнулась Джулиана, — я стану теткой… и крестной матерью. Тристан говорил, что вы согласились быть крестным отцом?

— Я постараюсь не испортить его.

— А если родится девочка?

— Посмотрим. — Он обдернул рукава.

— Не могу дождаться, когда можно будет взять на руки малыша, — сказала Джулиана. — Мама собирается устроить большое празднество в честь крестин. Всю вашу семью пригласят. Это такой счастливый случай.

— Вечером зайду за вами и тетей. — Хоук встал.

Резкая перемена темы удивила Джулиану, но она встала и сделала реверанс.

Хоук зашагал к двери, словно ему не терпелось поскорее уйти.

* * *

В конце концов, Хестер настояла на походе в театр. Хоук предпочел бы отправиться в свой клуб и порадовать себя хорошим бренди, но у него практически не было выбора: театр устраивал его немного больше, чем опера, где терзают его слух.

Когда они вошли в ложу, на них обратились взоры десятков женщин с противоположной стороны вместительного зрительного зала. Перья на их шляпах метались из стороны в сторону, когда та или другая поворачивала голову и шептала что-то на ухо соседке.

Хоук улыбнулся Джулиане, но в ответ поймал сердитый взгляд.

— Тебе что-нибудь не нравится?

— Леди Элизабет и ее верная собачонка Генриетта.

— Спрячь коготки, киска, — рассмеялся он. — Они не стоят твоего внимания.

— Вы правы. — Джулиана гордо вскинула подбородок.

— Хо-хо! А ты постепенно превращаешься в мегеру.

— А что, если я уже превратилась? — Она ударила его по руке веером, но в глазах у нее замелькали искорки.

— Тогда я дрожу от страха.

— Постарайтесь не упасть в обморок, я оставила дома нюхательную соль.

— Если это случится, ты приведешь меня в чувство, обмахнув веером.

Ее смех заставил проснуться дремавшего в нем зверя. Ведя ее к креслам, он представил себе, как звучал бы ее голос в затемненном будуаре.

Хоук постарался избавиться от этих опасных мыслей.

Когда они сели, тетя Хестер вышла навестить знакомую. Хоук тут же воспользовался возможностью подразнить Джулиану.

— Посмотри на тех джентльменов, которые прохаживаются по проходу в партере. Они стараются сесть рядом с одинокими дамами. Как это мило с их стороны!

— В общественных местах, — фыркнула она, — леди старается не замечать распутства. Так что вам не следовало бы обращать на это мое внимание.

— Распутство? — Он изобразил на лице притворный ужас.

— Уверена, для вас это не станет откровением.

— Я в шоке.

— Вы самый наглый лгун из всех, кого я знаю.

— Нет, в самом деле. Я просто поражен. — Он сделал эффектную паузу. — Я понятия не имел, что ты специалист в… какое слово ты употребила? Ах да, распутство.

— Грубиян, — ответила Джулиана.

Поднялся занавес, и по сцене, спотыкаясь, словно пьяные матросы, стали двигаться актеры. Хоук не запомнил названия пьесы, впрочем, это было не важно. Никто не обращал внимания на спектакль, поскольку было не разобрать слов действующих лиц.

Хоук откинулся в бархатном кресле и вытянул ноги. Случайно он коснулся руки Джулианы, и от этого прикосновения по его телу побежали мурашки.

Он посмотрел на нее, собираясь пошутить, но она сидела, схватившись за бортик ложи, по-видимому, увлеченная пьесой. Когда она подалась вперед, ее волосы заблестели в пламени свечей. Ее аккуратную прическу обрамляла нитка жемчуга, и кожа на ее лице светилась, как жемчуг. Она была самой красивой женщиной, которую Хоук когда-либо встречал.

Хоук представил себе, как берет ее руку и бросает взгляд, который рождает в ней огонь. Ее поглощенность спектаклем позволила ему любоваться ее длинной тонкой шеей. Ему хотелось осыпать легкими, мимолетными поцелуями подбородок, а потом прижаться губами к пульсирующей жилке на шее. Он почти явственно услышал, как у нее перехватило дыхание.

Когда он почувствовал напряжение в паху, то попытался изменить ход мыслей, но запах ее цветочных духов туманил мозг. Он еще раз взглянул на ее профиль, вспоминая, как страстно она отвечала на его поцелуй.

Это воспоминание заставило его почувствовать себя дьяволом. Он не имел права касаться ее, но чувство вины не мешало ему постоянно восстанавливать в памяти вкус ее губ.

Черт возьми! Он сходил с ума от женщины, которой никогда не сможет обладать.

Ему нужна дамочка, чтобы выпустить пар. Но где взять время, чтобы подцепить ее, не говоря уже о том, чтобы переспать? У него нет и минуты, приходится постоянно следить, чтобы Джулиана не попала в беду.

Он поклялся защищать ее, но кто знал, чем для него все это кончится. Когда Хоук соглашался на эту роль, то полагал, что по случаю посетит несколько мероприятий, но не будет кардинально менять свою жизнь. Даже забыв про эпизод с вином, он не рискует оставить ее без присмотра, когда рядом рыщет Рамзи, да и все остальные распутники и повесы Лондона.

Кроме сопровождения ее каждый вечер на увеселения, он решил, что должен навещать ее днем. После сегодняшнего разговора он понял, что она слишком наивна в том, что интересует мужчин. Она действительно беспокоится, как бы не задеть их чувства. Разумеется, ей неизвестно, какие грязные мысли одолевают мужчин.