– Теперь постарайся ничего не трогать руками хотя бы полчаса, – положил он салфетку на стол.

– А… – покосилась я на тарелки, тогда как желудок мой призывно заурчал, изображая настоящую руладу.

– Придется есть из моих рук.

Наверное, я позволила кормить себя только потому, что опешила от его дьявольской улыбки. О, он улыбался все время, пока резал для меня мясо, накалывал его на вилку, обмакивал в соус и осторожно проводил им по моим губам, дожидаясь, пока я открою рот. Мясо было мягким, нежным, тающим во рту, восхитительным, но с полной отдачей наслаждаться им я не могла. Еще бы! Надо мной ведь самым наглым образом издевались!

– Ты должна попробовать этот салат. Ну же, не упрямься, лисенок. – Он терпеливо ждал, пока моя гордость даст трещину.

– Я тебе ни лисенок, – вскипела я, чем мужчина и воспользовался. Пришлось жевать, но взглядом старалась как минимум прожечь в нем дыру, а как максимум – испепелить.

– Ты такая красивая, когда злишься.

– Ты такой невыносимый… – намеренно съязвила я. – Всегда.

Мы препирались еще с час, пока не перепробовали, а то и не подъели все блюда подчистую. Сама не заметила, как взаимные словесные уколы перешли в нормальную беседу. Мы обсуждали подготовку к свадьбе, предстоящее составление списка гостей, мое платье, которое я уже купила. Мы общались так, словно между нами никогда не вырастала стена и…

Все это казалось нереальным. Нереальным настолько, что мне почти до боли хотелось прервать Кирилла и…

– Я хочу обсудить то, что произошло три года назад, – произнесла я, дернувшись, испугавшись собственных слов.

Сумка моя, что стояла на диванчике рядом со мной, перевернулась, а ее содержимое вывалилось на пол. Сердце колотилось, словно вот-вот собиралось выпрыгнуть из груди. Подорвавшись с места, я тут же начала собирать все свое имущество, включая документы. Мысленно ругала себя последними словами, представляя, как глупо сейчас выгляжу, но чего совершенно точно не ожидала, так это того, что Кирилл поднимется, обойдет стол и начнет помогать мне.

– Спасибо, – тихо шепнула я. Едва ли он слышал.

– Не за что.

И эта улыбка одним уголком губ. И ямочка – такая примечательная.

– Это что? – спросил он, нахмурившись, а его лицо в секунды потеряло краски. Разглядывал какую-то бумажку, но я даже представить себе не могла, что именно привлекло его внимание. В моей сумке валялось столько всего, что и не упомнить. – Ты что? Беременна?

Сейчас

– Я? – отозвалась я, глядя на него испуганно.

Его фраза окунула меня в замешательство. Пыталась судорожно сообразить, с чего он вдруг решил, что я беременна. Я даже на живот свой глянула – да нет, не поправилась, ничего не выпирает. Мне понадобилась минута нашего обоюдного молчания для того, чтобы понять: в его руках та самая липовая справка, которую мы с Алешей предоставляли в ЗАГСе при подаче заявления.

Я даже улыбнулась, испытав чувство облегчения.

– Это не то, что ты подумал…

– А что я подумал? – перебил он меня, разом выпрямляясь.

Протягивал мне справку, но его взгляд… Мало того, что он смотрел на меня сверху вниз, так это еще и чувствовалось на каком-то подсознательном уровне. Словно я была мерзкой маленькой букашкой, которую он хотел бы раздавить, да несказанно брезговал.

– Кирилл, ты не понимаешь… – сделала я еще одну глупую попытку объясниться, вставая. Забрав бумажку, которая мне, в принципе, уже была не нужна, не беспокоясь о ее целостности, засунула ее обратно в сумку к остальному барахлу.

– Чего я не понимаю? Того, что ты забеременела от кого-то и твой отец по этой причине пытается спешно выдать тебя замуж? Не удивлюсь, если и мой… Хм… В курсе, – зло усмехнулся он, качая головой.

Психовал – я это видела. Не давал произнести ни слова, не хотел слышать возражений. Он считал, что есть только одно правильное мнение. Его.

– Черт, а ведь на месте Алеши мог бы быть я. Братец-то знает, что ему суждено воспитывать чужого ребенка? Хотя о чем это я? Он ведь у нас по мальчикам. Ему же еще лучше, так? Не придётся исполнять супружеский долг.

Я видела гнев в его глазах, я прекрасно понимала, что он хочет сделать мне больно. Разочаровался, обиделся? Отчего-то смотрела на него и понимала, что не стану его переубеждать. Он хочет, он жаждет, чтобы я в его глазах была паршивкой, мерзавкой, чудовищем. Наверное, ему станет легче, если я подтвержу его слова.

А мне? Мне станет легче?

Если серьезно, Кирилл портил абсолютно все мои планы. Одним своим видом, одним присутствием, да просто знанием того, что он есть. Моя вера в светлое будущее таяла на глазах, пока в моем сердце несмело поднимала голову воскресшая надежда.

Прошло три года, а я до сих пор испытывала к нему чувства. Любовь ли? Не могла сказать утвердительно. Наверное, во многом на меня влияли воспоминания, что врывались в мою жизнь, не спрашивая разрешения. Я помнила, как хорошо мне было рядом с ним. Как целый мир для меня вдруг сузился до одного-единственного человека. Я скучала по этим эмоциям, по чувствам, по ощущениям, но могла ли позволить себе вновь скатиться на самое дно?

Не могла. А ведь так оно и будет, если мы хотя бы попытаемся быть вместе. Обиды никуда не денутся, прошлое никуда не исчезнет. Невозможно просто так взять и отбросить то, что уже случилось в моей жизни. Я не могу исправить свои идиотские поступки. Собственно, как и он.

– Ну, чего ты молчишь? Я ведь прав, да?

Шаг назад – обрыв, шаг вперед – его объятия. Как сложно собирать свою жизнь по крупицам. Каждая дорога, каждый поворот может оказаться не тем, и все придется начинать заново. Да только сил на еще одну попытку нет. Или сейчас, или никогда.

– Ну же! Скажи, что это неправда. Скажи, что это глупый нелепый розыгрыш, и я поверю. Слышишь, черт возьми? – больно схватил он меня за плечи, всматриваясь в мое лицо. – Я поверю в любой бред, только скажи.

– Я беременна, – безэмоционально ответила я, стараясь придать голосу уверенности. Да только где бы ее взять? Хотя бы взаймы и ненадолго. Я бы даже проценты оплатила.

Его хватка ослабла. Кирилл даже шаг назад сделал, выстраивая между нами невидимую стену. Возможно, показалось, что он пошатнулся, прямо как от пощечины, но мои руки по-прежнему удерживали сумку.

– Алеша знает. Твой отец – не факт. В любом случае это наша жизнь и наш с Алексеем брак, поэтому происходящее касается только нас.

Каждое слово – словно забитый гвоздь в крышку гроба. Наверное, все-таки моего. Снова не та дорога? Не знаю. Уже ничего не знаю. Просто хочу вырваться из болота, в котором повязла по самое горло. Просто хочу дышать.

– Я вызову тебе такси, – проговаривает он глухо, словно на автомате доставая из внутреннего кармана пиджака кошелек.