Леша трубку не брал, сколько бы я ни звонила. Злилась на него неимоверно. Никакой помощи, но я и так знала, что Алексей безответственный балагур. Просто надеялась на понимание и… На то, что эта свобода нужна не только мне.

Я не успела заполнить все пригласительные. Выдохлась, едва напольные часы пробили два часа ночи. Веки слипались, рука отсыхала, на пальце мозоль. Краем глаза поглядывала в телевизор, где показывали юмористическую передачу. Дальше дивана уползти просто не смогла. Только декоративную подушку под голову положила и…

– Эх ты. Горе ты луковое, – прошептал кто-то у самого моего виска.

На руках у Кирилла было несколько неудобно, но, ухватившись за его шею, я прижалась к нему всем телом. От него пахло умопомрачительно. Тот самый аромат, что хотелось вдыхать полной грудью. Тот самый аромат, от которого сердце замирает, а потом стучит все сильнее. Пульс учащается, дыхание становится рваным, но не сейчас.

Сейчас мне было слишком лениво вообще открывать глаза. Только губами коснулась его шеи, устраиваясь удобнее, а Кирилл почему-то вздрогнул, сбился с шага, но тут же продолжил путь. Даже если он нес меня в свою спальню – меня это не волновало. Слишком хотелось спать.

– Раздевать меня не надо, – вяло запротестовала я, оказавшись в постели.

Ощущала, как Кирилл расстегивает мои джинсы, но после моих слов его пальцы замерли, едва касаясь моей кожи.

– Не носи джинсы. Они сдавливают живот, – сухо проговорил он, а теплые пальцы прошлись по коже, погладив, очертив линию у края белья.

Осознав услышанное, я открыла веки и села на постели, но в комнате уже никого не было. В выделенной мне спальне уже никого не было. Он принес меня не к себе.

Я победила.

Да только легче от этого почему-то не стало.

Сейчас

Утро началось с глухих ударов молотком. Создавалось ощущение, что бьют исключительно по моей бедной больной голове. Где-то что-то звякнуло. В другой стороне – разбилось. Они что? Затеяли в доме ремонт? Еще и в восемь утра?

Да, стрелки будильника показывали именно восемь утра, когда по ту сторону комнаты послышался злобный рык:

– Вы что? Не можете делать все тихо?

Голос Кирилла звучал куда громче, чем все остальные раздражители. Отчаянно застонав, я рухнула обратно на подушку, но о том, чтобы уплыть в объятия Морфея, уже не было и речи. Пришлось подниматься и нехотя тащиться в ванную, чтобы уже через полчаса предстать в холле во всей своей раздраженной красе.

– А что здесь происходит? – спросила я, наблюдая за тем, как два рабочих проносят мимо меня длинный стол, что еще вчера стоял в столовой.

– Подготовка к приему, – ответил мне Кирилл, который каким-то немыслимым образом оказался у меня за спиной. – Сегодня вечером Алексей будет делать тебе предложение. Возьми, сейчас приедет курьер.

Он протягивал мне пригласительные, а точнее, коробку с белоснежными конвертами, в которые я еще вчера должна была разложить заполненные приглашения на нашу с Алексеем свадьбу. Создавалось ощущение, что я чего-то не понимаю. Будто что-то такое важное случилось в эту ночь, а я все это бессовестно проспала.

– Какое предложение? – забрала я коробку, но взгляд мой зацепился за объемных ангелочков, что украшали потолок, свисая вниз на тонких лесках. В руках они держали луки и стрелы. Просто театр абсурда какой-то.

– Руки, сердца, почек, печени и отсутствующих мозгов. Я бы на твоем месте куда-нибудь уехал на несколько часов. Здесь сейчас будет очень шумно и многолюдно.

Он просто прошел мимо. Оставил меня одну посреди холла, скрывшись в коридоре, который вел в кухню. Казалось бы, что привычно съязвил, но нет. Его голос был ровным, спокойным. На лице невозможно было разглядеть даже намека на его любимую усмешку. Если бы я не знала Кирилла, то запросто могла бы подумать, что он проявляет заботу. Иначе зачем тогда он выгоняет меня из дома? Готовит грандиозную подлянку? Задумал какую-то гадость?

Тогда нужно расценивать его поведение как затишье перед бурей. Мне это совершенно не нравилось.

Из особняка я все-таки уехала. Зашла в комнату к Алексею, но, видимо, со вчерашнего дня он так дома и не появлялся. Кирилл меня не то чтобы игнорировал, но его отношение напрягало. Особенно когда он постучался ко мне в комнату, но заходить не стал. Неожиданно спросил через дверь, чего бы я хотела на завтрак.

– Эээм. Ничего, – ответила я, вконец растерявшись.

– Токсикоз, да? – раздалось из-за двери. А потом еще тише: – В принципе, неудивительно.

Когда я все-таки открыла створку, за ней уже никого не было. Ушел, да только я так и не поняла, зачем он приходил. Не из-за завтрака же, в самом деле? Может быть, хотел подсыпать для меня в него яд?

Теперь же я направлялась прямиком на работу к Алексею. Собиралась высказать ему все, что о нем думаю, но в баре моего жениха не оказалось. За стойкой стоял невысокий парень с вьющейся растительностью на лице. К нему-то я и подошла.

– Привет, красавица. Мартини? – спросил этот весельчак, поставив передо мной пустой бокал на тонкой ножке.

– Ты на часы смотрел? Какое мартини в одиннадцать утра? Сменщик твой где? – забралась я на барный стул, стараясь усесться удобнее. Удобнее не получалось, потому что сиденье было железным и плоским.

– Какой сменщик, красавица? Неужели тебе Васька понравился?

И так он это громко спросил, что я на всякий случай еще раз осмотрела пустые столики и интерьер заведения. Да нет, не перепутала. Именно сюда мы с Алексеем и приезжали.

– Алексей Пунченко здесь работает? – глянула я на парня, который мигом стал серьезным и даже бокал убрал.

– Допустим. А тебе он зачем? – на меня не смотрел, но стойку протирать начал с утроенной силой.

Тяжело вздохнув, я под изумленным взглядом парня сняла с подвесной полки один из бокалов, чтобы с легкостью расслабить пальцы. Мы оба наблюдали за тем, как стекло разбивается вдребезги, встретившись с полом, да только я так и продолжала спокойно сидеть, тогда как парень чуть ли весь на стойку не забрался, пытаясь спасти имущество заведения.

– Ты чего творишь? – заорал он во все горло. Вроде как и матом что-то добавил, но я не расслышала.

– Где Алексей Пунченко? – делая паузы между словами, перефразировала я свой вопрос, тогда как пальцы мои уже схватили второй бокал.

– Я сейчас охрану вызову!

– Неправильный ответ, – проследила я за падением второй посудины.

– Да не нанимался я к нему в секретари! Когда хочет, тогда и приходит! – злился бармен.

– Как это – когда хочет? С каких это пор бармены сами решают, когда приходить на работу? – усмехнулась я. Ловко извернувшись, схватила и третий бокал.