– М-да, странно, – покачал головой Фаргелон.

– Ничего странного, – вмешалась Вивьен. – Это ценная вещь, но на вид не кажется слишком дорогой. Самое то для молодой девушки.

Частный сыщик наконец вспомнил предмет, о котором шла речь.

– Точно! А для сбыта или подарка подружке грабителя этот браслет может оказаться слишком характерным, заметным. Может, что-то еще украли?

– Да, – кивнул нен. – Карманные часы и серебряные запонки, портсигар даже, хоть он был не из драгоценного металла.

– Ага, это уже хорошо. Возможно, потом эти вещи всплывут где-нибудь. Хм, понятно теперь, что искали у Вивьен. Неужели, Даг, вы и правда думали, что найдете?

– Все случается. – Стирсон пожал плечами, не выдавая собственного неожиданного смущения.

– Ладно, а еще что-нибудь есть?

– Свидетелей нет, оружия нет. Информация по его последним разработкам еще не поступила. Там сложный путь согласования с их, форевским, руководством. Да и, как я понял, Доуский не слишком часто отчитывался перед своим начальством. Этакая полувольная птица. Связи сейчас проверяются. Но пока глухо. Жил он один. В течение последнего года снимал маленькую квартирку не так уж далеко от дома манихинге. По словам хозяйки, появлялся там в основном на ночь. Никого не приводил, ничего о себе правдивого, судя по нашим сведениям, ей не рассказывал.

– Чудесно, – пробормотал Эрни, – не человек, а образец тайного дознавателя.

– И не говори. Мне безумно интересно, по какой причине он прохаживался с манихинге. – Стирсон позволил себе ироничный взгляд в сторону Вивьен. – Потому что наконец-то стал избавляться от этой личины или все-таки по делу?

Девушка скривилась. Как-то неприятно сознавать, что мужчина искал с ней встречи не потому, что она ему понравилась, а по каким-то совсем иным причинам.

– Если по делу, – передразнила она дознавателя, – то я хотела бы знать, что ему от меня было надо.

– Думаю, милая, – произнес Эрни, – он хотел от тебя того же, за чем нен пришел к тебе недавно.

На лице Вивьен отразилась судорожная работа мысли. Сегодня подобные усилия давались с огромным трудом.

– Так вы поняли, что за вещь была у Барентона Крауса в кабинете? – заинтересовался нен. – А почему не сообщили мне?

– Потому что ты утром накинулся на нее с обвинениями, – прорычал Эрни. – А так бы уже знал все.

– Так что же это такое? – отмахнулся Даг.

– Это созданное манихинге Леру и манихинге Лооци полотно, покрывало, задача которого – скрывать от глаз некую вещь, – ответил за Вивьен сыщик.

– Не понял. А в чем волшебство-то?

Эрни одним убийственным взглядом выразил то, что думает по поводу догадливости нена.

– В том, что никто, кроме хозяина вещи, даже не догадывается о ее существовании, даже если она находится на самом виду. Уточню сразу: изделие манихинге Леру и манихинге Лооци касается только одной конкретной вещи.

Даг еще немного порасспрашивал, потом Эрни рассказал ему про фальшивые документы Барентона Крауса.

– Я так и знал!!! – совершенно неожиданно для своих собеседников возрадовался дознаватель. – Так и знал! Не бывает, чтобы так чисто все было! Понимаете, – решил он все-таки пояснить, – все с этим Краусом слишком хорошо и чисто. Я не видел, чтобы в делах был такой порядок! Ни единого нарушения, даже все налоги платил вовремя и без каких-либо уловок. Ни любовницы, ни жалоб на него да хотя бы даже от соседей. В общем, ничего. Так не бывает. Всегда что-то есть.

Вивьен хотела было возразить, приведя в пример свое дело, но вспомнила о товарах, привозимых Ренсом, и промолчала.

– Так вот в чем загвоздка! – продолжал ликовать Стирсон. Даже подобрел. – Хорошая работа, Эрнет.

– Благодарю, – сдержанно кивнул тот. – И кстати, думаю, этот Краус сам смотался, с помощью стекла Леру, – поделился Фаргелон своими соображениями и на этот счет.

– Как думаешь, может нам так повезти, что этот Краус прятал у себя пропавший портрет Идореллы Маядскальской? – Даг пытливо посмотрел на коллегу.

– Я думал об этом. Но что-то не верится. Зачем? Не выглядит наш пропавший сумасшедшим коллекционером, который выкрал этот портрет, чтобы любоваться им. А зачем тогда в доме хранить такую вещь? Я бы не стал.

– И я бы. Но мало ли…

– По-моему, это слишком нереально. Да и доказательств нет. Разве что Краус объявится с портретом под мышкой.

Мужчины какое-то время обсуждали различные варианты, но так и не пришли к какому-нибудь мнению. Вивьен не вмешивалась. Все происходящее настолько выходило за рамки ее привычного мира, что казалось скорее спектаклем, разыгранным удивительно реалистично. И он девушке не нравится. Сейчас ей хотелось только одного – больше никогда не касаться подобных тем. Неприятно, мерзко и страшно. Это сейчас нен запросто болтает с Эрни, а сам небось готов в любую минуту потащить ее или их обоих в тюрьму. Вивьен читала, какими способами дознаватели порой добиваются признаний. Вот уж не хотелось бы на себе проверять их справедливость. Хорошо, что Эрни рядом. Он вроде как умеет разговаривать с этими людьми.

После ухода Стирсона девушке стало полегче. Она предложила сходить куда-нибудь пообедать, на что Эрни радостно согласился. Вивьен, однако, выдвинула условие не затрагивать столь неприятные темы. Фаргелон согласился и на это. Зато когда они вернулись, пришлось снова садиться за фотографии. Но после часа болтовни ни о чем у Вивьен существенно поднялось настроение. Пришла решимость: чем скорее они найдут истину, тем быстрее от нее отстанут с неприятными ей разговорами. Поэтому она ожесточенно и методично проверяла личные дела преступников, полностью погрузившись в сие занятие.

Пару раз оторвавшись от работы, Вивьен посмотрела на Эрни. Ей редко удавалось видеть его таким сосредоточенным. В какой-то момент девушка даже подумала, что ее друг кажется совсем иным. Знает ли она его на самом деле? Но в момент, когда этот вопрос пришел ей в голову, Эрни поднял на нее взгляд и улыбнулся, как умел только он: так, что от улыбающихся глаз было не оторвать взор. Вивьен это всегда невероятно смущало и пугало одновременно. В такие минуты она старалась немедленно переключиться на что-то другое. Сейчас, благодарение богам, у нее был отличнейший к этому повод. Хозяйка «Полезных чудес» так увлеклась просмотром фотографий, что знакомый с детства голос застал ее врасплох, заставив пожалеть о беззвучности дверей:

– Ну и где моя маленькая обожаемая сестренка?

Девушка обернулась так резко, что пара листков из-под ее локтя упали на пол.

– Ренс!!! – Она спрыгнула с высокого стула, на котором сидела, и бросилась к брату.

Тот распахнул ей объятия, обнял, крепко сжимая, и подмигнул Эрни, как раз поднявшему упавшие бумаги. Тот ответил ему своей обаятельной улыбкой, которая так сокрушающе действовала на сестру Ренса. Сыщик и правда был рад видеть друга. Тот тем временем смог оторвать от себя Вивьен, чмокнул ее в лоб и сообщил ей, что она прекрасна.