— Да? — я посмотрела на него растерянно, но брат был серьезен.

— Значит, не ты, а Камир, — пробормотала я себе под нос, но Ренард услышал.

— Носы они друг другу в детстве разбивали, было дело, — хмыкнул он. — Но сейчас это скорее вооруженный нейтралитет, порой граничащий с дружбой.

— Это как?

— Сам не знаю, — брат пожал плечами. — Так Камир однажды сказал.

— Ясно, — я отвернулась от брата. Было ясно, что мне ничего не ясно. Память упрямо подсказывала, что Камир с Ренардом всегда терпеть не могли Мервина, а он платил им взаимностью. И правда, что со мной такое?

После слов Ренарда я начала смутно припоминать, что он с Мервином последние годы и впрямь не ссорился. Тогда откуда выплыла сцена, которой я была свидетелем полтора года тому назад? Когда я нашла Мервина без сознания в маленькой кладовой, примыкающей к его лаборатории, покрытого сильнейшими ожогам? Объяснить это он отказался, но привкус магии, окружавшей его, я помнила — это была магия нашего рода, рода Шоралл…

Началась служба, ровный гул голосов почтительно стих. Я встряхнулась, пытаясь избавиться от кружащихся мыслей.

Голос жреца, произносящего моления на старинном наречии, была глубок, звучен и так красив, что я наслаждалась его речью, не вслушиваясь в смысл слов. Переливы звуков напоминали волшебное пение. Все посторонние мысли улетучились у меня из головы, я впала в состояние транса, мои глаза видели только темную фигуру у алтаря…

Тишина обрушилась лавиной, заставив меня вынырнуть из блаженного забытья. Я растерянно огляделась — но в храме было пусто, только темная фигура жреца стояла в отдалении, в тени одной из колонн. Жреца ли?

Я поднялась:

— Кто ты?

— Хранитель, — ответил он. Незнакомый мужской голос проговаривал все звуки моего языка без акцента, но слишком чисто и правильно.

— Хранитель чего?

— Лабиринта.

— Лабиринта? — я не понимала, о чем он говорит. При чем здесь какой–то лабиринт? — Где все?

— Никого нет и не было, — ответил он. — Ты находишься внутри не–яви.

— Что? — переспросила я растерянно.

— Не–явь, — повторил он терпеливо. — Не случившаяся вероятность бытия.

— Объясни.

— Ничего этого не существует. Почти все, кого ты видела во дворце и храме, мертвы. Вспомни!

Вздрогнув от резкой команды, я едва успела ухватиться за спинку ложа, когда истинные воспоминания ворвались в разум. Ноги у меня подкосились, я без сил упала на сиденье.

— Зачем это? Зачем этот обман?!!

— Не обман, а вероятность реальности. То, что могло бы быть, сделай твой предок правильный выбор. Все дело в выборе, принцесса. Ты помнишь, что стало, и теперь знаешь, как могло бы стать. В следующий раз выбирать придется тебе, и уже от твоего решения будет зависеть судьба народа.

— О каком предке ты говоришь?

— Почти четыре века тому назад случилась предпоследняя война со Сдвоенным миром. Хотя только вы, эль–туань, называли это войной. Десятки открытых Врат, торопливые грабежи, убийства, захват пленных — мирных жителей — и еще более торопливое бегство домой, под защиту ваших магов. А потом пришел день, принцесса, когда твой прадед оказался на распутье и выбрал то, что выбрал.

Прадед?

— А я? Что я должна буду выбрать? — я требовательно посмотрела на темную фигуру. Лицо Хранителя было не видно, только сверкали желтые глаза. Как я не напрягала зрение, не могла проникнуть сквозь окружающий его полумрак.

— Не знаю, — он развел руками, но рукава хламиды были слишком длинны, полностью скрывая кисти. У меня мелькнула мысль, есть ли там, под одеждой, вообще тело. — Не знаю, я всего лишь храню прошлое и его варианты, будущее открыто не мне. Не скажу, как и когда это случится, но первую развилку судьбы ты уже прошла.

— Когда это было? — потребовала я ответа. — Что именно я сделала?

И услышала по голосу, что Хранитель, отвечая, усмехнулся:

— Узнаешь, когда пройдешь вторую.

В этот раз пробуждение оказалось неприятным. Горло изнутри ощущалось словно стертое наждаком, а все тело болело так, будто по нему пробежал табун лошадей. Или ящеров — этих мерзких тварей с когтистыми лапами. А еще вокруг было темно. Настолько темно, что я ничего не видела.

Не видела? Никогда раньше темнота не была мне помехой…

Я попыталась сесть, но со стоном упала обратно. Да что же это такое? Мало того, что мне было больно, так еще руки и ноги казались такими тяжелыми, будто к ним привязали гири.

— Она очнулась, — прозвучал над головой чей–то голос. Смутно знакомый голос — должно быть, один из Волков–охранников.

— Лампу принеси, — скомандовал он кому–то.

Стало светлее.

Я поняла, что нахожусь внутри одной из повозок. Рядом на полу сидели двое Волков, еще один — дальше, у завешанного полотном входа. Тканевую дверь колыхал ветер, в проеме то появлялось, то исчезало звездное небо. Значит, я была без сознания часов восемь, не меньше. А еще это значит, что моя руна сработала, и отступники скорее всего мертвы. Но почему я так плохо себя чувствовала? Почему все болело? За прошедшее время любые повреждения уже должны затянуться, ушибы пройти. Или дело было в яде, рассеянном в воздухе?

Мысли суматошно замелькали в голове. Я попыталась сосредоточиться, построить логическую цепочку, но боль отвлекала.

Ткань у входа отодвинулась, вошел ги-Тесах. Лицо начальника каравана было мрачно, губы сжаты, взгляд пронзителен, зол — и направлен прямо на меня.

— Очнулась, наконец, — сказал он, присаживаясь рядом, прямо на дощатый пол. Я вновь попыталась сесть, и в этот раз получилось: сперва пришлось подниматься, опираясь на локоть, потом на руки. Руки дрожали, боль стала пульсирующей, накатывала волнами. Впрочем, никого из присутствующих мои страдания не трогали. Для них я больше не была милой молоденькой магичкой, я вдруг стала врагом.

Сильнее всего ломило запястья. Я опустила взгляд вниз и замерла, уставившись на широкие браслеты. Нет, не наручники, просто браслеты, каждый из которых состоял из двух металлических полос, соединенных треугольниками. Они не давили, не врезались в кожу, я их вообще не ощущала, — словно бы это была часть моего тела.

Подняв ладонь к шее, я нащупала теплый металл и там. Ноги — я чувствовала сильную боль в ногах… Да, такие же браслеты обвивали щиколотки.

— Это не позволит тебе призвать Силу, — резко сказал ги-Тесах, потом усмехнулся. — Полезные вещицы. Знал, что однажды они пригодятся.

— Почему? — это все, что я смогла прохрипеть. Наждачная боль в горле никуда не делась. Попросить воды? Впрочем, ги-Тесах был настроен поговорить и сам решил проблему.