– Да, – подтвердил он, когда Элла помахала рукой, чтобы интервью все-таки наконец началось. – Мы встретились седьмого июня. Со смерти Карсона прошло восемь месяцев, и я все еще был в плохом состоянии. Я много ходил по ТПТ, это Тихоокеанская Перекрестная Тропа. Она начинается тут неподалеку. Думаю, это было своего рода проявление скорби. Но мне нужно было с кем-то поделиться, рассказать кому-то мою часть истории. И я позвонил в Люкс Авеню, предложил им эксклюзив, и они прислали тебя. Почему ты так на меня смотришь?

– Как?

– Как будто не веришь, – он удивленно улыбнулся.

– Я верю. Я имею в виду, редактор сказала мне, что мы ходили в поход. Я люблю походы. Такие, однодневные, вот как сейчас, – она кивнула на тропу. – Но я не могу представить себя в многодневном походе.

– Ты очень хотела получить эту историю. – Он потянулся к водяной фляжке и глотнул воды, улыбнувшись из-за края.

– И что, мы были в походе пять дней?

– Около того. Следующий вопрос.

Элле хотелось спросить, чем же они занимались оставшиеся девять дней, но, взглянув на часы, она вспомнила, что время поджимает.

– Хорошо. Вернемся к твоим родителям.

Они проговорили несколько часов, обсуждая его отношения с отцом. Когда он спрашивал, она делилась своими детскими воспоминаниями, удивляясь, насколько ей с ним комфортно. Она рассказывала про Эндрю и о Грейс. Она не знала, повторяет ли она все это по второму разу, Натан ничего не говорил об этом. Он внимательно слушал и явно сочувствовал ей. Элла заметила, что чем больше она рассказывала, тем больше ей хотелось делиться с ним.

В какой-то момент Натан развернул бутерброды из черного хлеба с ростбифом и горчицей, и они поели. Около двух часов он посмотрел на небо и предложил отправляться обратно.

Поднявшись с валуна, он начал собирать мусор. Почуяв движение, Фред и Бинг поднялись, зевнули и, потянувшись по-собачьи, задними лапами, подошли к Натану, виляя хвостами. Он почесал им морды и надел на них поилки. Отдохнувшие собаки были готовы пуститься в путь.

Оттолкнувшись от камня, Элла поднялась и застонала. Застывшие мускулы сопротивлялись движению. Ноги горели. Наклонившись, она попыталась растянуть и размять их, готовясь к дороге.

Натан заметил ее действия.

– Что у тебя с ногами?

– Затекли. Наверное, я слегка себя переоценила.

– Тебе очень нужна была история, – поддразнил он.

– Как всегда.

Подняв руки, она наклонилась вправо, растягивая боковые мышцы. Шрам внизу живота отозвался острой болью. Она зашипела.

Натан внимательно посмотрел на нее.

– У тебя там болит?

– Нет, просто саднит. В твоем мешке с сокровищами найдется таблетка аспирина? – Она кивнула на рюкзак. Он продолжал смотреть на нее, но его взгляд был скорее рассеян, чем сфокусирован.

– Натан?

Он моргнул, потер глаза и провел рукой по лицу.

– Аспирин. Да, конечно, есть. – Он скинул рюкзак с плеч и начал рыться внутри.

– С тобой все в порядке?

– Да. – Расстегнув один из карманов, Натан резким движением вытащил аптечку. Казалось, он рассержен, и Элла подумала, что, возможно, он жалеет, что привел ее сюда. Это было его личное, тайное место. Он проводил тут много времени. А теперь, придя сюда, он будет думать о ней и о ее нытье и жалобах.

Раскрыв банку аспирина, он вытряхнул ей в ладонь две таблетки.

– Ты, кажется, расстроен. Это из-за меня? – спросила она.

Он не ответил, упаковывая аптечку обратно.

– Не я предложила идти в поход, – напомнила она, запивая аспирин водой.

– Пей больше, – велел он. – Тебе нужна жидкость.

– Да-да, капитан, – она отдала ему честь бутылкой и пила, пока Натан не остался доволен. Не поднимаясь с колен, он глядел куда-то вниз, в долину. Он не пошевелился, даже когда Элла допила воду и протянула ему бутылку, чтобы убрать ее.

– Тук-тук, – помахала она сжатым кулачком перед ним, имитируя стук. – Есть кто-нибудь дома?

Он опустил голову и ругнулся сквозь зубы, потирая рукой подбородок. Затем поднялся, застегнул рюкзак, надел его на спину и поглядел на нее с сожалением.

– Я должен перед тобой извиниться.

– За что? – нахмурилась она.

– Я не подумал. Я не должен был тащить тебя сюда, так далеко. Ты не прошла акклиматизацию. – Он натянул свою вязаную шапку. – Но я‐то профессионал. И я ожидал от тебя слишком многого. Я не должен был так далеко вести тебя.

Элла подумала, что, если бы он мог, он дал бы себе пинка. Он казался несчастным.

– Для записи – ты меня не тащил. Я же могла отказаться. Ты не силой меня сюда привел.

– Ну, я не дал тебе особого выбора.

– Верно. Но моя работа во многом состоит в том, чтобы наблюдать своих героев в действии. А когда мы сидим рядышком за столом, там особо не понаблюдаешь. Ты сделал наш день гораздо интереснее. У меня шумит в голове и ноют ноги. Ничего страшного, я переживу.

– И все равно это доказывает… – Он осекся и отвернулся. Посмотрел на часы: – Надо идти. Уже поздно. – Он повернулся и начал идти. Собаки побежали вперед, указывая дорогу. Элла не шевельнулась.

– Эй, Донован! – крикнула она ему вслед. – Доказывает что?

Он обернулся и сделал несколько шагов обратно.

– Что я так и не включил голову. – И продолжил путь.

– И ты поэтому прекратил Ближе к Природе!? – крикнула она.

– Давай шевелись, Скай. Солнце никого ждать не будет. А ты не захочешь проходить этот маршрут в темноте.

Нет, она не хотела. В темноте было легче легкого потеряться на этой неразмеченной тропе в белом окружении.

Она потрусила за Натаном и собаками, не обращая внимания на протестующие мышцы, и быстро догнала их. А вскоре подействовал аспирин, и ей стало легче. На обратном пути они особо не разговаривали. Натан был мрачен, так что она предоставила его самому себе и старалась смотреть под ноги. Еще только не хватало вывихнуть ногу, чтобы Натан оставил ее тут одну, в темноте и холоде, а сам побежал бы к дому вызывать помощь. Или, что еще хуже, понес бы ее на себе. Ужасно унизительно.

Прижав руки к обветренным щекам, она посмотрела в небо, на котором медленно сгущались облака. И зацепилась носком ботинка за корень. Споткнувшись, она задела плечом валун. Оххх. Она схватилась за ушибленную руку.

– Элла, – резко отозвался Натан, внезапно возникший перед ней. Он помахал рукой перед ее лицом. – Смотри внимательно.

Она только моргнула, глядя на него. Ее движения стали медленными и сонными.

Произнеся несколько крепких слов, он стал хлопать себя по карманам, пока не нашел расплющенный углеводный батончик. Вытащив, он резко сорвал с него обертку.