порадовался, что убрал кошель подальше и накрыл камзолом. Не искушай ближнего своего, да не обворован будешь! Одна из ненапечатанных мудростей царя Соломона.

Мастер встал в красивую стойку — правая рука с мечом вытянута вперед, левая над головой — кинжал клинком в ту же сторону, что и меч. Круто, да. Куды ж мне против него, мастера? Вона какие стойки принимает!

Будучи еще в своем теле на Земле, я не интересовался фехтованием. Нафиг оно мне не было нужно. На ножах драться умел, и очень неплохо — ножевой бой всегда сгодится. Но там все было в комплексе с рукопашкой, и вообще — чтобы дойти до боя на ножах, надо быть совершенной долбоособью. Кончились патроны в автомате — есть пистолет. Нож — это оружие последнего шанса, и против такой же долбоособи, как и ты. А что касается всяких там шпаг и мечей…только то, что видел в кино. Так что никаких названий стоек, фехтовальных приемов я не знаю. Земных названий не знаю. Здешние знаю. Вот только они точно никак не бьются с названиями дуэльных приемчиков и стоек. Я даже сомневаюсь, что этот мастер когда-либо слышал те названия фехтовальных приемов, которые применял мой Учитель.

Бой начался без объявления, отмашки, сигналов и предупреждений. Ганивер решил разделаться со мной быстро и без затей — выпад, еще, еще! Клинки соприкоснулись, мастер попытался круговым движением выбить меч у меня из руки, когда не вышло — ударил в пах, и тут же принял удар моего клинка на свой кинжал. Мгновение, другое, звон металла…хоп! Разошлись. Никаких тебе красивых ударов, никаких сложных приемов — все эффективно и можно даже сказать — некрасиво.

— Хорошо! — Ганивер удовлетворенно кивнул — Вы очень неплохи, признаю. Но теперь попробуйте вот это!

Свист клинка, который должен был рубануть меня по шее, подшаг, поворот…блокирую кинжал своим кинжалом. Правая рука заблокировала меч противника. Совершенно автоматически, не думая — бью пяткой выпрямляющейся ноги в поддых противника. Попадаю. Он сгибается, резко выдыхая, я захватываю его меч тем же самым круговым движением кисти, и вырываю его из руки. Меч еще не упал на пол, а я уже приставил свой клинок к шее мастера.

— Убит — говорю я холодно, и слышу, как за спиной возмущенно ропочет толпа зрителей. Их стало больше, уже человек десять.

— Это подло! Это недостойно аристократа, дворянина! — сипит Ганивер, тяжело дыша и утирая слезы, катящиеся из глаз.

— Зато эффективно — парирую я — Что, в настоящем бою вы будете драться с противником по каким-то надуманным правилам? Главное — победа! А все остальное — потом!

— Кто вас учил, молодой человек?! Мне очень хочется высказать ему свое неудовольствие! Мы должны готовить молодых людей внушая им понятия о чести! О порядочности! О том, что поединок — это суд божий! И только тот, кто ведет себя на ристалище согласно законам чести — достоен победы и славы!

— Да что за чушь вы говорите?! — внезапно злюсь я — Вы должны учить мальчишек совсем другому! Не надуманным понятиям о чести, а настоящему, тому, чем должен руководствоваться каждый человек!

— И чему же? — мрачно спросил Ганивер, подбирая свой меч.

— Тому, что они должны защищать Добро, и наказывать Зло. И неважно, каким способом они это Зло накажут. Методы и способы не важны. Главное, чтобы Зло было наказано. И важно, чтобы они могли отличить добро от зла. А эти глупости насчет того, что какие-то приемы боя нельзя применять на дуэли — чушь собачья. Это для восторженных дурачков, не понимающих сути единоборств.

— Да-а? И что же это за суть такая? — скривился в презрительной ухмылке Ганивер, выходя в центр зала.

— Победить! Любым способом, любыми приемами — победить! — усмехаюсь я, и встаю в стойку, которая со стороны выглядит очень привлекательной для нападения. Меч опущен, касается пола, кинжал тоже в опущенной руке — нападай! Не стесняйся! Эта стойка называется «Дурак», и на нее попадаются все те, кто имеет о фехтовании только поверхностное понятие. Новобранцы в армии, молодые наемники, фехтовальщики, которые только начали свой тернистый путь дуэлянтов. Снизу очень удобно наносить удары, и отражать нападение.

Ганивер это прекрасно знал, ибо точно не был зеленым новичком. Он напал именно в тот момент, когда я проговаривал слово «победить», и по всему должен был быть отвлечен на мозговую деятельность, а значит — затормозить свою защиту. Однако, нет. Только не я. Могу читать стихи, петь, танцевать, и одновременно отражать удар и нападать. Меня этому учили, и я это проделал — легко, и непринужденно. Клинки скрестили, кинжалы звякнули, встретившись в районе живота, мы отпрыгнули назад и закружили, как два кота, готовящиеся к драке. Только завываний не было, и не валялись кругом клочки шерсти. А так — точно как два кота.

Еще атака! Теперь атаковал я! Укол, рубящиу удар, еще укол, еще! Удары и уколы летели так быстро, что обычный человек не то что отразить, он и заметить бы их не успел. Но и Ганивер успевал, и я успевал отразить его колющие выпады и рубящие удары. Наконец, мы разорвали дистанцию, и остановились, тяжело дыша и заливаясь потом.

— Хорошо! — серьезно сказал Ганивер — Очень хорошо. Беру свои слова назад. У вас есть шанс. Небольшой, но все-таки есть. Я вас недооценил. Кстати, Оссад очень похож на вас.

— То есть? — не понял я, и удивленно подняв брови — Как это похож?

— Он такой же беспринципный — сухо пояснил мастер — не соблюдает никаких правил. Он может напасть, не обращая на ваш знак «временно остановить бой». Он пинается, плюет в лицо, кидает в глаза пыль,глумится над противником, выводя его из душевного равновесия. Он делает все, чтобы победить. И побеждает. Но разве от его победы в мире делается больше добра? Разве этому я его учил? Для него нет никаких авторитетов. Все дураки, все глупцы, которые прикрываются жалкими придумками о любви, жалости, о порядочности и чести. Главное — победа! То, что вы, молодой человек, мне недавно и сказали. Так что у вас есть шанс победить. Зло можно победить только злом. У добра нет на это никаких шансов.

— Отвратительно! — фыркнул я в сердцах — Вы учите этих парней побеждать Зло, заранее зная, что его можно победить только злом? На кой демон тогда вы их учите тому, что заставит