«Раз, два, три. Раз, два, три».

Быстро считая про себя и задавая этим темп бега, я быстро передвигался вперед. Легкие судорожно сжимались и с тяжелым хрипом выпускали из себя теплый воздух в виде пара. Сил продолжать бег у меня уже не было, но останавливаться было категорически нельзя. Чувство опасности никуда не уходило и даже не становилось меньше. А это значило только одно – я полностью находился в зоне поражения скорого урагана. Если я сейчас перестану бежать и остановлюсь, то стопроцентно погибну. Местная стихия была чрезвычайно жестокой и беспощадной.

Чуть вдали мелькнуло тело Малыша, в отличие от меня, он двигался легко и быстро, непринужденно перескакивая между глыбами льда и легко проскальзывая мимо них. Для него это не было сложным делом. Временами зверь поворачивал голову в сторону и смотрел на меня. Пару его взглядов я заметил, когда случайно видел своего спутника справа от себя. Мне показалось, что его глаза выражают нетерпение и недоумение от того, почему я так тяжело двигаюсь. Ведь обычно я был не настолько медленным и неповоротливым, как сейчас.

Что поделать. Охота, закончившаяся схваткой с черным медведем, абсолютно вымотала меня и не оставила сил на быстрый бег. Потому что хотя я и назвал того зверя медведем, на самом деле это был совсем не он. Я дал ему такое название только потому, что этот зверь был чем-то похож на обычного бурого медведя, которые водились на территории Сибири на Земле. Хотя сходство это было относительным, и только если смотреть на него издалека. Из очень далекого далека. Хотя, сказать по правде, вблизи он не слишком-то был и похож на земного мишку. Если не считать наличия четырех лап и головы, ничего общего у них между собой не было. Местный зверь был крупнее, сильнее и имел когти, которыми можно крошить камни или пробивать металлические броневые листы. Полагаю, что окажись он у меня на планете, то от него бегали бы не только медведи, но и все другие звери. Но я не знал настоящего названия этого хищника, поэтому называл его «черным медведем». И надо сказать, что тут он был еще не самым опасным животным среди местной фауны. Были тут кое-кто гораздо хуже. По крайней мере, большим умом и сообразительностью этот зверь не отличался. И поэтому вполне неплохо подходил для охоты. Перехитрить и убить его еще можно было, в отличие от некоторых других зверей, что тут водились.

Но даже черный медведь требовал очень большого расхода сил, причем не только обычных, но и псионических. Которые у меня в настоящий момент тоже были на исходе. Так что я даже сомневался, что смогу совершить прыжок через Впадину, если вдруг, добежав до нее, я все еще буду ощущать опасность и мне придется прыгать.

Впадиной я называл разлом, который тянулся на многие километры в обе стороны и, казалось, пересекал всю планету по ее периметру. Шириной в несколько десятков метров и неизвестно какой глубины (его дна не было видно, сколько я туда ни вглядывался), он отлично подходил в качестве барьера, за которым можно было скрыться, если какой-нибудь хищник вдруг изъявлял желание полакомиться мной, и нужно было как-то убежать от него. Местные хищники в большинстве своем не могли преодолеть эту преграду.

Неожиданно вынырнувший сбоку Малыш рыкнул на меня, призывая поторопиться, потому что он тоже ощущал скорое начало урагана. Несмотря на полное отсутствие каких бы то ни было внешних признаков, зверь, как и я, чувствовал, что осталось недолго. И эту зону следовало покинуть как можно скорее. Потому что местные ураганы это не то явление, рядом с которым охота оказаться. Если, конечно, вы не желаете покончить с собой таким экзотическим способом.

«Раз, два, три. Раз, два, три».

Ноги передвигались сами, выбирая места, куда именно вставать, чтобы оптимально выбрать маршрут до следующей выбранной точки впереди. Куда глаза нацеливались в качестве ближайшего финиша. Впрочем, это не будет окончательным концом пути. По достижению ее взгляд снова искал точку, куда тело должно быстро устремиться для продолжения движения. Этот фокус я придумал сам, при долгих переходах, которые у меня уже были на этой планете. Так можно было не отвлекать разум обдумыванием каждого из последующих шагов. Тело само придет к выбранной точке, а потом и к следующей, а за ней следующей. И так далее, пока я не приду туда, куда хотел. За несколько месяцев нахождения в одиночестве на планете можно было и не такому научиться.

«Раз, два, три. Раз, два, три».

Тормозить и переводить дух нельзя, до тех пор пока покалывание в районе затылка не исчезнет. Ведь чем сильнее покалывание, тем ближе и смертоноснее опасность. Вэла Найтли была права по поводу способности, которая могла появиться после установки «псионического модуля». Они действительно у меня появились и очень помогли мне здесь. Да что уж говорить – без способности предчувствия близкой смерти я бы давно стал завтраком или обедом для какой-нибудь местной зверушки, или же попал бы под удар внезапно формирующихся местных ураганов или бурь. Так что меня можно назвать везунчиком, потому что я попал в тот процент, у кого проявилась эта драгоценная особенность.

«Раз, два, три. Раз, два, три».

Нельзя останавливаться…

* * *

Когда я увидел изменяющееся лицо Анны Ларс, то понял, что совершил ошибку, не убив ее сразу и оставив тогда на той планете. За свою мягкость теперь я буду расплачиваться по полной. Потому что, судя по окружавшей меня обстановке, выжить мне здесь будет чрезвычайно трудно. Если вообще возможно, учитывая слова моей пленительницы о здешнем холоде и местных хищниках.

Из аварийного набора мне удалось достать нож и освободиться от пластиковых оков без особых проблем. Проверив содержимое, я узнал, что еще кроме ножа было внутри. И это меня совершенно не обрадовало: одноместный спальный мешок, несколько упаковок с сырым пищевым концентратом, которых должно было хватить на десять стандартных дней, небольшая аптечка и уже бывший у меня на поясе нож. Который, впрочем, был весьма хорош, так как это был не какой-то обычный нож, представляющий собой лезвие на деревянной или металлической ручке. У меня на поясе было кое-что получше – универсальным ножом из пилотского аварийного набора можно было делать много чего, что для обычного ножа было недоступно. Спилить дерево? Да без проблем, было бы желание. Даже каменную поверхность можно было при необходимости выдолбить. Лезвие было изготовлено из специального сплава, который используется при изготовлении бронекостюмов, так что сломать его было просто нереально. При определенных манипуляциях нож мог превратиться в небольшую пилу, ножницы и даже что-то напоминающее небольшую лопатку, которую можно было использовать для рытья земли. В рукоятке находился специальный элемент, при помощи которого можно было развести огонь или прижечь рану.