— Вернуться за остальными мы не сможем, — проговорил, задыхаясь, Кари. — У нас нет времени. — Джесса увидела, как он сжал кулаки. — Слышишь? — крикнул он.

— Ветер ревёт?

— Это не ветер, это она смеётся надо мной. Она ждёт меня. Она этого хочет!

Джесса сунула за пояс нож:

— Я знаю. А мы ей в этом помогли.

— Вы?

— Даже я, — горько сказала Джесса. — Я так гордилась, я думала, что смогла её перехитрить. Я думала, что не позволю ей управлять мною, — и выбросила свой браслет в море. Но это не имело значения. Она заставила нас привести тебя; это она позволила нам преодолеть льды, туманы и снега, победить её воинов. Ты ей зачем-то нужен.

Кари бросил на неё странный взгляд:

— Ты так думаешь?

— И Брокл тоже.

Он поднял голову:

— Ну так давай не будем её разочаровывать.

Это был её снег. Они шли по живому белому коридору, и снег прилипал к их коже, словно яд. Вокруг метались какие-то тени, возникали и снова исчезали — волки, змеи, тролли, которые плясали и корчились, но Кари и Джесса упрямо шли туда, где кончался снег, и наконец вышли из снежной бури, за которой царили тишина и мгла.

Они увидели пурпурное небо со светлыми звёздами. Под ним расстилалась болотистая долина, затянутая туманами и дымами, поднимавшимися из земли, запах которых пропитал воздух долины. Недалеко с громким всплеском кто-то прыгнул в воду; этот звук прозвучал громко и странно среди полной тишины.

За болотом стоял Ярлсхольд: нагромождение чёрных крыш, чётко вырисовывающихся на фоне неба. Ни огонька, ни единого звука. Не было слышно даже лая собак.

Они молча двинулись вперёд, помогая друг другу пробираться по топкой грязи. Вода была ледяной и вонючей, резко пахнущей водорослями и гнилью. В зарослях тростника, далеко в тумане, мелькали какие-то крошечные красные, зелёные и голубые огоньки.

Намокшая юбка Джессы хлопала её по ногам; волосы слиплись от мокрой грязи. Из-за болотной вони они кашляли, и этот звук далеко разносился в неподвижном воздухе.

Постепенно почва стала суше. Продравшись через густые колючие заросли кустарника, они выбрались на узкую дорогу, вымощенную плоскими камнями.

Звуки шагов звонко разносились в тишине, когда Джесса и Кари шли мимо домов. Их никто не окликнул. Джесса сначала подумала, что все просто спят, но потом решила, что в этой тишине есть нечто странное. И ни одного дымка. Значит, в домах не горел огонь.

Они миновали дом Морда, но дверь была заперта, а постучать Джесса не решилась. Подойдя к дому ярла, они увидели, что все окна закрыты ставнями, через которые не проникало ни полоски света. На крыше, словно горгульи, сидели два ворона. Один из них закаркал.

— Где все люди? — спросила Джесса. — Что она с ними сделала?

— Ничего. Они все здесь.

— Откуда ты знаешь?

Кари, казалось, не расслышал. Взявшись за руки, они шли вдоль чёрных стен дома.

Возле входной двери стоял пустой стул привратника, не было и его собаки. Джесса взялась за щеколду. Она открылась легко, с едва слышным скрипом. Навалившись на дверь, они отворили её и вошли в дом.

Обтёсывай древки и обувь готовь лишь себе самому…

Она стояла спиной к очагу; дым от него тихо клубился по тёмным углам зала.

Никто не нарушил молчания. Кари, стиснув дрожащие пальцы, прислонился к двери, потом медленно подошёл к очагу. Джесса осталась на месте.

Кари остановился в нескольких ярдах от Гудрун; мать и сын молча рассматривали друг друга. Их сходство показалось Джессе удивительным: та же прозрачная бледность, та же хрупкость, то же ощущение скрытой силы — и даже те же прямые блестящие волосы, хотя у Кари они были грязными и свисали сосульками, а у Гудрун были заплетены в длинные красивые косы.

Но вот женщина проговорила:

— Где твои друзья?

— Их схватили твои люди. — Кари говорил тихо, его руки дрожали. — Тебе бы следовало об этом знать.

Она слегка пожала плечами:

— Возможно, я знаю.

— Нет, — медленно проговорил Кари, — ты не знаешь.

Бросив на Кари едва заметный удивлённый взгляд, Гудрун подошла к нему поближе. Она была выше своего сына. Тихонько провела рукой по его рваной одежде. На её запястье Джесса заметила полоску высушенной змеиной кожи.

— Такая одежда не годится для сына ярла.

— Я им никогда не был.

— Это поправимо.

Улыбнувшись, Гудрун коснулась его волос. Джесса увидела, как напрягся Кари.

— Слишком поздно.

Отстранившись от её руки, Кари подошёл к очагу и бросил в него горсть щепок. Затрещав, пламя рванулось вверх; этот звук эхом отозвался под крышей.

— Ты боишься меня. — Он произнёс эти слова твёрдо и всё же с некоторым усилием, глядя на пылающий огонь. — Потому что я такой же, как ты, — совсем такой же. Ты придумывала про меня всякие небылицы, чтобы об этом никто не узнал, но ведь людям стоит только взглянуть на меня. Всё, что умеешь ты, умею и я.

Она улыбнулась, расправляя складку на платье:

— Но я знаю, как использовать свою силу. Ты же — нет.

— Я этому учился.

— Ты учился фокусам, которые привели бы в восторг только дураков. Ты не умеешь творить настоящие заклинания, плести из них паутину, не умеешь подчинять себе человеческий разум, ты не знаешь, какое это удовольствие — сеять страх. — Она снова подошла к нему, потрогала кончики его волос, словно не могла от него оторваться. — Что же касается страха перед тобой, то у меня его нет. Я ничего не боюсь.

— Кроме своего отражения, — сказала Джесса.

Гудрун резко обернулась, словно заметила её только сейчас:

— Молчать!

— Это правда, — сказал Кари, взглянув на мать. — Ты прекрасно знаешь, что дело совсем не в зеркале. Твоё отражение — это я.

На мгновение Гудрун застыла. Потом сказала:

— Конечно ты. Мы с тобой одно целое.

— Нет. — Кари покачал головой. Гудрун сжала его руку:

— Посмотри на нас. Вместе мы могли бы превратить Север в такое королевство волшебства и магии, равного которому не было бы в целом мире. Именно ради этого я подарила тебе жизнь, следила за тобой, чтобы узнать, каким ты станешь. — Её холодные глаза сверкнули. — Ты стал таким же, как я.

— Нет! — Кари отступил назад. — Неправда. Я никогда не буду таким, как ты.

Гудрун выпрямилась. Её пальцы начертили в воздухе какой-то знак; это была руна. Кари судорожно вздохнул. Джесса с ужасом увидела, как он зашатался, скорчившись от боли.