— Думаю, мне лучше держаться от этого подальше.

— Перестань, Ронан, — сказала ему Лаура. — Ты ей проиграл, и прекрасно это понимаешь. — Она повернулась к пожилой женщине: — Из вас получился бы отличный генерал.

— Спасибо за комплимент, — поблагодарила ее Эйлиш, затем обратилась к Ронану: — Иди сюда. От тебя не потребуется никаких усилий. Вот увидишь.

Направляясь с неохотой в ее сторону, Ронан наклонился и прошептал дочке:

— Когда ты подрастешь, я не разрешу тебе играть с тетей Эйлиш.

— Черт побери, Джорджия, я знала, что это произойдет! — Опустившись на диван, Лаура сердито посмотрела на свою сестру.

— Поздравляю, ты, должно быть, обладаешь экстрасенсорными способностями, — пробормотала Джорджия, подогнув под себя ноги. — Это лучше, чем быть благоразумной.

— И что теперь? — Протянув руку к лежащей на столике радионяне, Лаура прибавила звук.

Слушая посапывание малышки, Джорджия почувствовала щемящую боль в сердце. Если бы она не любила Шона, она бы, возможно, когда-нибудь снова вышла замуж и родила ребенка. Но поскольку она любит Шона и не может быть с ним, она не выйдет ни за кого другого. Поэтому ей придется довольствоваться ролью любящей тетушки для детей Лауры и Ронана.

— Ничего, — тихо вздохнула Джорджия. — Все закончилось.

— Это глупо, — возразила ее сестра. — Я видела, как Шон на тебя смотрит.

— Если я тебе заплачу, ты оставишь эту тему?

— Не понимаю, почему ты злишься на меня, когда тебе следовало бы выяснять отношения с Шоном.

— Мы уже их выяснили.

— Думаю, вам следует сделать это еще раз.

— Зачем? — Джорджия покачала головой. — Мы уже сказали друг другу все, что хотели.

— Да, я вижу, — сухо произнесла Лаура.

— Я забуду его, — сказала Джорджия, вспомнив возмутительное предложение Шона. — Возможно, это как тяжелый случай гриппа, — добавила она, откинув назад голову. — Несколько дней мне будет казаться, что я умираю, но затем я выздоровею.

— Вряд ли.

Подняв голову, Джорджия смерила сестру мрачным взглядом:

— Могла бы меня и поддержать.

— Я бы тебя поддержала, если бы ты боролась за то, чего хочешь.

— То есть стала бы просить мужчину полюбить меня? Нет уж, спасибо.

— Я сказала — не просить, а бороться.

— Давай закроем эту тему. С меня этого достаточно.

Вопреки ее воле, в голове у нее раз за разом повторялась сегодняшняя сцена в ее офисе. Ну зачем она сказала Шону, что любит его?

Лаура хмуро посмотрела на своего мужа, находящегося в другом конце комнаты:

— Это твоя вина.

— Что я такого сделал?

— Шон — твой кузен. Тебе следовало бы его побить.

Прежде чем Ронан успел что-то на это ответить, Джорджия рассмеялась:

— Спасибо, но я не хочу, чтобы он истекал кровью.

— А как насчет пары синяков? — спросила Лаура.

Джорджия покачала головой. Она прекрасно понимала, что не может ни в чем винить Шона. Это она позволила себе в него влюбиться, хотя осознавала, какими будут последствия. Это она предавалась романтическим мечтам, хотя их помолвка была всего лишь деловым соглашением.

— Эта история осталась в прошлом. Пора двигаться дальше.

— Я всегда говорил, что ты благоразумная, — сказал Ронан и напрягся, когда Джорджия пронзила его ледяным взглядом.

— Боже мой, как же я ненавижу это слово.

— Я это запомню, — пообещал он ей.

— Расслабься, Ронан. Я злюсь не на тебя, а на саму себя.

— За что? — спросила Лаура.

— Мне не следовало говорить ему, что я люблю его.

— Почему? Он должен был узнать, что теряет.

— Да. — Не в силах сидеть на месте, Джорджия поднялась с дивана. — Уверена, что ему было тяжело со мной расставаться.

— Наверняка, — поддержала ее Лаура.

— Прошу прошения, — сказала появившаяся в гостиной домработница. — Микки Калхен пришел поговорить с Джорджией.

Лаура посмотрела на Ронана:

— Кто такой Микки Калхен?

— Местный фермер. Это его сына Шон отвез в больницу во время бури. Проводите его сюда, Пэтси.

— Зачем я ему понадобилась? — спросила Джорджия.

— Откуда мне знать? — как-то неубедительно ответила Лаура.

Джорджия посмотрела на нее с подозрением, затем повернулась лицом к Микки Калхену, вошедшему в комнату.

Это был высокий мужчина лет сорока, с густыми рыжими волосами и обветренными щеками. Кивнув Ронану и Лауре, он сразу обратился к Джорджии:

— Слышал, у вас с Шоном проблемы, мисс. Думаю, вам не следует быть с ним слишком суровой. Шон отличный парень. Это он проехал тридцать километров во время бури, чтобы спасти моего мальчика.

Щеки Джорджии вспыхнули.

— Я знаю, что он сделал, и рада, что ваш сын в порядке.

— Да, — улыбнулся Микки, — но только благодаря Шону. Если бы не его внедорожник, мы не смогли бы вовремя доставить мальчика в больницу. Думаю, вам следует быть с ним помягче. — Он посмотрел на Ронана и кивнул: — Ладно, я поехал домой ужинать.

— Пока, Микки, — ответил тот.

Когда незваный гость удалился, Джорджия задумчиво уставилась на дверь:

— Что все это значит?

Шон три дня не виделся с Джорджией. Он решил дать ей время, чтобы она успокоилась и соскучилась по нему.

Все это время он посвятил «Айриш-эйр». Всякий раз, когда ему было тяжело на душе или когда он пытался решить сложную проблему, он с головой уходил в работу.

Он встречался с инженерами, подрядчиками, пилотами и представителями прессы, стараясь не думать о женщине, которая будет проектировать интерьер его новых самолетов.

Он уезжал в офис рано утром и оставался там допоздна. Ему не хотелось возвращаться в пустой особняк, где ему не давали покоя мысли о Джорджии. О ее словах.

«Я люблю тебя, идиот».

Встав из-за стола, он подошел к окну. Огни города светились в темноте, воды залива мерцали в лунном свете. Мир оставался таким же, каким был до его разлуки с Джорджией. И все же…

Почувствовав холод внутри, Шон посмотрел на свое отражение в стекле и нахмурился, увидев трусливого идиота.

Шон Коннолли никогда не поворачивал назад, если на пути к его цели возникало препятствие. Будь это так, он никогда не стал бы владельцем успешной частной авиакомпании. Поэтому отказ Джорджии выйти за него замуж не остановит его. Он готов подвергнуть риску свою гордость, сделать шаг в неизвестность. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.