и выражала сильную тревогу относительно возможной будущей агрессивности своей дочери. Мать рассматривала младенца как необычайно, до опасной степени, жадного. Даже нейтральные инфантильные вокализации воспринимались ею как манипулятивные и садистичные. Она пыталась отогнать это беспокойство, применяя жесткую схему правил и одержимо контролируя взаимодействие отца и бабушки с ребенком. Мать боялась, что ее захлестнет волной потребностей ее дочери, если она применит гибкий подход, удовлетворяя их.(Mohler et al., 2001, р. 257)

Классификации материнского насилия

Кеннеди проводит различие между тремя основными и частично перекрывающими друг друга категориями женщин-насильников:

…«активная» женщина-насильник, которая является главной зачинщицей и непосредственно совершает это насилие; или насильник — «соучастница», «подстрекательница», которая принимает участие в нападении на жертву, но не инициирует его напрямую, а вместо этого побуждает партнера совершить насилие; или же «отрицающая», которая не хочет верить, что ее партнер совершает насилие в отношении ее ребенка или детей. «Отрицающая», как и другие, также может быть запугана партнером. Хотя зачастую в действительно трудных случаях запугивание между партнерами является взаимным… Но в конце концов, вполне вероятно, что эти различия не имеют такой уж существенной объяснительной значимости, кроме того, они могут также создать ложное впечатление, что проявлять жестокость лично намного хуже, чем, скажем, отдать своего ребенка кому-то другому для совершения над ним насильственных действий. С позиции ужаса происходящего, выбора здесь практически нет, поскольку речь идет лишь о различных способах мучить ребенка.

(Kennedy, 1997, р. 109-110)

Проведенные в США изучение и анализ личностей преступников, совершивших насилие в отношении детей, выявили, что матери, либо лица, их замещающие, оказались виновными в 47,6% случаев физического насилия, в то время как только 39,2% случаев касались отцов или лиц, их заменяющих (Gil, 1970). Эта картина согласуется с более поздними исследованиями, поданным которых женщины с большей вероятностью совершают физическое насилие в отношении детей, чем мужчины (Gelles, 1980). Результаты других исследований указывают на соотношение примерно 50/50 между матерями и отцами, виновными в совершении физического насилия в отношении детей (например: Anderson et al., 1983). 90% случаев насилия по отношению к детям совершается в доме, где ребенок проживает (Garbarino, 1976).

Наиболее интересный вывод этих исследований заключается не в том, что они указывают, что женщины нападают на детей в той же или даже большей степени, чем мужчины, а в том, что если женщины склонны проявлять насилие, то целями этого насилия гораздо чаще становятся члены их семей, включая детей. То есть женщины гораздо менее склонны к совершению насильственных действий в отношении посторонних для них людей, но когда они проявляют жестокость, целью становятся собственные тела и тела их детей. Данная шокирующая статистика свидетельствует о том, как много насилия направлено на детей со стороны людей, чьей заботе по совести и доброй воле они поручены. Факты, выявленные в ходе приведенных выше исследований материнского насилия, должны бросить вызов мифу о питающей и защищающей матери.

Садистичные матери.

Наслаждение жестокостью

Важно учитывать те крайние случаи, когда матерям или лицам, их замещающим, судя по всему, нравится причинять страдания ребенку. В подобных ситуациях насилие — это не просто проявление неконтролируемого высвобождения накопленного напряжения и дистресса. Мать рассматривает своего ребенка как частичный объект, как вещь, которой можно манипулировать и которую можно использовать для своего собственного удовлетворения. Матери или лица, их замещающие, могут использовать свою сильную позицию наделенного властью над детьми взрослого, чтобы удовлетворять свои собственные потребности в контроле, достижении комфорта и возможности проявить жестокость.

Клинический случай

Мэриан, 41-летняя женщина, направленная для оценки психического статуса, более четырех лет принуждала своих двух дочерей придерживаться сурового, жестко регламентированного распорядка дня, заставляя их убирать дом и выполнять всю домашнюю работу по высшему разряду, а также переложила все свои родительские обязанности по воспитанию своего младшего ребенка, мальчика, на плечи старшей дочери. Мэриан хорошо выглядела, была умной и красноречивой женщиной, и ее дом был безупречным. Незадолго до нашей встречи она устроилась на работу на неполный рабочий день в агентство недвижимости. При этом она вела себя отстранение по отношению к членам своей семьи и была хорошо известна местным службам, куда часто направлялась с целым разом физических и психологических проблем, легко соглашаясь на каждое физическое вмешательство в свое состояние, но уклоняясь от любой предлагаемой ей психотерапии.

Согласно информации, предоставленной старшей дочерью накануне, в течение многих лет, незаметно для школьного персонала или кого-либо из соседей. Мэриан наказывала с применением суровых физических мер свою младшую дочь Агнес в тех случаях, когда девочка не соответствовала высоким стандартам своей матери в ведении домашнего хозяйства или же если мать находила ее поведение раздражающим. Мэриан также наказывала ее ремнем за недержание мочи, что происходило довольно часто. Агнес, которой на момент написания этой книги исполнилось восемь лет, была средней из троих детей Мэриан, рожденных от разных отцов. Мать поддерживала некоторую связь с отцом своей старшей дочери, но с отцом младшего ребенка не виделась после того, как тот оставил ее ради другой женщины. Отец Агнес был наркоманом, который покинул Мэриан вскоре после того, как она родила, и редко давал о себе знать. Мэриан было трудно почувствовать привязанность к Агнес и сблизиться с ней с самого ее рождения, вероятно потому, что она идентифицировала дочь с ненадежной и разочаровывающей фигурой ее отца.

Казалось, Мэриан выбрала мишенью для своей ярости Агнес, а впоследствии и свою старшую дочь, которая часто пыталась защитить сестру, вставая между ней и матерью и рассказывая о происходившем в их доме своей подруге, бывавшей у них в гостях. Подруга рассказала об этих подробностях в школе, работники которой в срочном порядке поставили в известность социальные службы. Подробное описание имевшей