Квартира находится в жилом квартале вблизи от Университета Цзянбина, на втором этаже небольшого трехэтажного дома. Под окном спальни располагается навес для велосипедов; москитная сетка на этом окне порвана. По причине жаркой погоды все окна квартиры стояли открытыми, что позволило убийце, взобравшись на навес, прорвать сетку и проникнуть в квартиру. На кровати обнаружено большое количество крови, волос и фрагментов черепа. Их увезли на обследование, которое показало, что они принадлежат Цю Вейцзяню. В результате был сделан вывод, что убийство произошло в квартире. Но хотя убили сразу двоих человек, одного из которых разрубили на части, на место бойни квартира не походила, и отпечатков пальцев обнаружить не удалось. Кто-то хорошо все там зачистил.

Поскольку убийство произошло в день рождения Коммунистической партии, руководство Департамента общественной безопасности проявило к преступлению повышенный интерес. Однако, как только стало ясно, что преступление не имело политической окраски, его передали для расследования в государственную полицию.

* * *

Двойное убийство. Весь университет стоял на ушах; все активно сотрудничали с полицией ради скорейшего раскрытия преступления. Охрану кампуса усилили, как и надзор за общежитиями. Прямым результатом этих мер стало то, что парочки, потихоньку снимавшие жилье за пределами кампуса, вынуждены были вернуться и жить по отдельности в своих комнатах. Непрямым — то, что студенты, предпочитавшие заниматься где-нибудь в тихих уголках, с приходом темноты становились зрителями реалити-шоу весьма интимного свойства.

Полицейские в форме ходили по кампусу, опрашивая студентов — в первую очередь друзей и однокурсников жертвы. Тренер университетской футбольной команды настаивал на том, что полицейским следует обратить внимание на команды соперников. Когда его требования проигнорировали, он решил устроить траурную церемонию с футбольной формой Цю Вейцзяня.

Хотя у всех были экзамены, на церемонию явилось немало народа — в том числе и Фан Му.

На футбольном поле собралась толпа. Товарищи Цю Вейцзяня по команде выстроились в две линии. Впереди встали капитан, его заместитель и еще двое игроков. Держа футболку за четыре угла, они медленно и торжественно пошли к северным воротам. Там стоял стол с большой фотографией покойного в рамке, футбольным мячом и старыми бутсами Цю Вейцзяня. Когда команда дошла до стола, игроки встали по обеим сторонам, держа руки за спиной. Капитан трижды поклонился фотографии Цю Вейцзяня, потом достал из кармана лист бумаги и начал читать вслух.

Речь была посвящена преимущественно приходу Цю Вейцзяня в команду и его «выдающемуся вкладу» в ее победы. Составленная в напыщенных выражениях, цветистая, она казалась чересчур пафосной. Там говорилось, что покойный был «непревзойденным стражем ворот» и «надеждой китайского футбола»; можно было решить, что умер не Цю Вейцзянь а сам Ван Далэй[12]. Однако встретили речь хорошо, и к концу ее у суровых футболистов выступили слезы. Бо́льшая часть присутствующих тоже вытирала глаза.

Дочитав речь, капитан брызнул чем-то на футболку и щелкнул зажигалкой. В мгновение ока номер «1» на груди заполыхал. Прежде чем капитан успел среагировать, футболка превратилась в огненный клубок и обожгла ему руку, заставив бросить футболку на искусственную траву. В воздухе запахло горящей тканью и пластиком. Секунду спустя директор стадиона с криком выбежал на поле. Он подбежал к продолжающей гореть футболке и топтал ее ногами, пока пламя не погасло. Это заметно расстроило членов команды, которые сразу окружили директора и принялись громко кричать.

Однако он тоже был зол.

— Церемонии можете устраивать какие угодно, но пожаров я не допущу! Испортите покрытие, и кто будет платить?

Обе стороны продолжали пререкаться, пока не вышли со стадиона; каждый обещал обратиться к ректору университета, чтобы решить вопрос. Церемония на этом закончилась; остатки обгоревшей футболки остались грустно лежать на сморщившейся искусственной траве. Оглянувшись на стол, где лежал портрет Цю Вейцзяня, перевернутый в пылу стычки, Фан Му горько усмехнулся и вслед за толпой пошел прочь.

В общежитии его ждал сюрприз — на его постели сидел Тай Вей и почитывал книжку. Фан Му до сих пор таил на полицейского обиду, и потому просто проигнорировал его присутствие.

Тай Вей, нисколько не смущенный, улыбнулся:

— Ну и где ты ходишь? Полдня тебя жду!

— Это все, что ты хотел сказать? — холодно ответил Фан Му. Тем не менее по спине у него пробежал холодок. Что еще могло произойти?

— Ну, в целом, да… Из департамента меня послали оценить ситуацию, я и решил заглянуть. Поздороваться.

— И с какой стати департаменту слать своего человека? Тут работает государственная полиция.

— А ты разбираешься, парень… Молодец. — Тай Вей прищелкнул языком. — Ну да, дело передали государственной полиции. Я услышал, что они выезжают, вот и присоединился. Как дела? У тебя все в порядке?

— Все хорошо, спасибо, — отрезал Фан Му, садясь на стул перед рабочим столом.

Тай Вей засмеялся.

— Все еще сердишься, да? — Похоже, он нисколько не обижался. — Признаю, я немного переборщил, но мне казалось, тебя следует как-то поощрить — например, послать благодарственное письмо в университет… Я, между прочим, тоже рисковал. Если в департаменте узнают, мне голову оторвут.

— И правильно сделают.

Едва произнеся это, Фан Му, не сдержавшись, рассмеялся.

Тай Вей рассмеялся вместе с ним, а потом сказал:

— Вообще-то, это не то, что ты думаешь. По какой-то причине начальник департамента не хочет, чтобы ты участвовал в расследованиях.

Фан Му уже хотел спросить, почему, но тут Тай Вей достал из кармана конверт.

— На самом деле я пришел передать тебе письмо. — Он протянул конверт Фан Му. Его глаза сузились, а лицо посерьезнело. — Это от Ма Кая.

Фан Му уже потянулся за письмом, но, когда услышал имя, непроизвольно отдернул руку и секунду поколебался. Потом все-таки взял конверт.

Тот был самый обычный, но не надписанный — ни получателя, ни отправителя. Конверт не выглядел особо толстым; взяв его в руки, Фан Му почувствовал, что он словно трепещет, готовый улететь. Перевернул письмо и увидел, что оно не запечатано.

— Клянусь председателем Мао, я его не читал, — сказал Тай Вей. Заметив растерянность в глазах Фан Му, продолжил: — Ма Кай дал его мне, просил передать. Это все.

Юноша продолжал смотреть в одну точку, не выпуская конверта из рук.

— Эй, — сказал Тай Вей, — ты собираешься читать?

Фан Му не ответил. Ни один мускул не шевельнулся у него на лице.

«Ма Кай, что ты хотел сказать мне?»