Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейн смотрел в огромные фиалковые глаза и надеялся, что все будет нормально. Сейчас Ая рассеет его сомнения, и они вместе посмеются над его подозрительностью. Так – глаза в глаза – он перешагнул порог. Дверь за спиной щелкнула.
– Скажи, Ая, почему вы с Тринни снимаете одну квартиру? Ты выследила ее? Зачем тебе это было нужно?
Он хорошо помнил: когда экспериментальный интернат расформировали, симпатичная белокурая девчонка отправилась куда-то на другой конец света. Прощаясь с Лейном, она даже плакала. Но Тринни не дала им толком поговорить. Возникла на пороге, уперла руки в бока и заявила, что не собирается паковать вещи за себя и за него. Он тогда взял у девочки адрес, но тот таинственным образом пропал при переезде.
С Тринни они не терялись. Закончив интернат, он регулярно ее навещал, с удивлением обнаруживая, как из угловатой бледной девчонки она превращается в настоящую красавицу. А когда пришло время ее выпускного, помог сначала с поступлением в университет, а потом с жильем и с работой. Только эту последнюю квартиру Тринни нашла без его помощи, потому что «…встретила чудо какую милую девушку, и, представляешь, ей тоже дорого снимать одной!»
– Делать мне больше нечего, следить за ней. Столкнулись случайно у нее в юрконсультации, разговорились. Тринни… – Ая усмехнулась. – Я это имя долго еще вспоминала. А уж когда она сказала, что у нее есть лучший друг Лейн, сомнения пропали.
– И зачем было снимать вместе квартиру?
– Как зачем? Из-за тебя.
Лейн недоуменно моргнул.
– Чему ты удивляешься? Ты мне нравился еще в интернате. И не переставал нравиться. Но Тринни вцепилась в тебя, как пиявка. Уж что-что, а хватка у нее мертвая. Да и ты нянчился с ней, ничего и никого больше вокруг не видел.
«Видел», – хотел сказать Лейн, но не стал.
– А тут по разговорам Тринни я поняла, что ты ее уже не слишком интересуешь, понадеялась, что и она тебя тоже. И теперь вы просто друзья.
– И поэтому нужно было жить с ней вместе?
– Само собой получилось. Заговорили о квартирах, о том, что дорого. Тринни сказала, что нашла хорошую, но одна не потянет. Я вызвалась посмотреть, просто чтобы не терять Тринни из виду. Надеялась, что получится как-то ненавязчиво расспросить о тебе, взять твои координаты… А потом оказалось, что квартира действительно чудо, а Тринни – не маленькое чудовище, а нормальная девчонка. Я решила, почему бы и нет.
– Только поэтому?
– Нет, конечно. Я не сомневалась, что рано или поздно тебе надоест бегать за Тринни, и ты наконец созреешь, чтобы обратить внимание на кого-то другого. Я просто хотела в этот момент оказаться рядом.
Она улыбнулась так обезоруживающе, что Лейн даже не нашелся, что сказать. В рассказе Аи не было ничего настораживающего или подозрительного. Никаких мелких нестыковок и неувязок. Наоборот, все выглядело логично и стройно.
– Ты изменила внешность.
– Не изменила, а улучшила. Все девушки это делают. Можно подумать, твоя Тринни нос не выравнивала.
Лейн промолчал. Он уже был готов поверить ей, попросить прощения, прижать к себе и уже привычно раствориться в фиалковых глазах. Но вдруг вспомнил еще кое-что.
– Хорошо, у меня есть к тебе еще один вопрос. Я очень хочу получить на него ответ. Только сначала пойдем туда, где лежат все чипы Тринни.
Ая кивнула все с той же улыбкой, но что-то неуловимое промелькнуло в ее взгляде. И если бы Лейн разбирался в людях так же хорошо, как и в программах, никуда бы он с нею не ходил.
Эпизод 47
Поцелуй. Осторожный. Испуганный.
Она едва касается его губ. Ей страшно. Его губы – мягкие, упругие, теплые. Такие же, как и вчера.
Но вчера страшно не было. Они сидели в машине и точно знали: еще несколько минут – и разбегутся по домам. А сейчас все иначе.
Сейчас поцелуй – лишь начало. Повод двигаться дальше. К неизвестному. Ненормальному. К тому, чего нельзя исправить. К тому, что сделает ее изгоем. Извращенкой. Маргиналом.
Теперь она уже не боится отказа. Не боится, что ее оттолкнут. И все же внутри екает от страха. А что если ему не понравится? С виртами этой проблемы не существует – они будут излучать искренний восторг, что бы она ни сделала. Если только она сама не пожелает, чтобы было иначе.
Или еще – вдруг ей не понравится? До сих пор ее партнерами были программы, жутко умные программы. Они считывали ее реакции и тут же подстраивались под нее. Но в случае с реальным человеком так ведь не будет…
Тринни окончательно струсила и попыталась отодвинуться, но Ричард обхватил горячими ладонями ее лицо, склонился и так жадно поцеловал, что все глупые мысли и страхи моментально вылетели из головы.
Это не было похоже на их первый поцелуй на кухне. И на те, в машине, приправленные горечью слёз. Он целовал ее так неистово, жарко, словно она была единственной женщиной на земле, а других нет, и не будет никогда. Воздух кончился, голова кружилась, по телу растекалась томительная слабость. Коленки подогнулись, и Тринни поняла, что падает. Но Ричард успел подхватить ее, притянул к себе. Он коротко и тяжело дышал, его руки были горячими, и грудь была горячей, и крепкие ноги, к которым прижимались ее бедра, были горячими.
Мысль о том, что этот невероятный мужчина настолько хочет ее, что едва может держать себя в руках, пьянила покрепче вина. Именно ее, Тринни, со всеми ее недостатками, живую Тринни, а не идеальную виртуальную игрушку. И хочет искренне, а не потому что так задано программой и он не может иначе.
Потемневший взгляд замер на ее губах, и она невольно их облизала.
– Если ты хочешь остановиться, – хрипло выдохнул он, – скажи об этом сейчас. Потом я не смогу…
Остановиться? Тринни тихонько рассмеялась, потянулась и прикусила чуть колючий подбородок. Она могла себе это позволить. Сейчас она могла себе позволить все, что угодно. Ричард зарычал – честное слово, он зарычал! – и в следующий миг словно жгучий вихрь обрушился на нее, сумасшедший вихрь из плоти и крови. Закрутил ее и потащил сквозь время и пространство.
Обжигающие руки бродили по телу, мяли грудь, сжимали ягодицы, гладили, пощипывали. Их было много и… мало. Чудовищно мало. Хотелось стать маленькой и целиком забраться в мужские ладони, почувствовать его сразу всей кожей, всем своим существом.
