Он брал каждый кусок стали, откладывая для работы те, что потяжелее, яркого серебряного цвета. Это уже не было секретом в мире металлургов – железо, с которым работали кузнецы, обладало необыкновенным качеством – после нескольких проковок оно обретало более высокую твердость, чем знаменитая на весь мир дамасская сталь. Меч имел необыкновенную остроту и не был хрупким. В самой стали была особая тайна…

* * *

Кто владеет информацией, тот владеет миром. Со временем эта формула перевернулась с ног на голову, и выглядеть должна, наверное, так: «Кто умеет хранить информацию, тот владеет миром». А попробуй сохрани ее сегодня, когда одно невзначай оброненное в Сети слово, тут же обрастает множеством комментариев, версий, ссылок и намеков.

Наконец, появилось несколько строк о том, что кто-то начал поиски меча, и в «Московском комсомольце». А дальше все пошло-поехало. К последнему китайскому императору появился интерес в разных кругах.

* * *

Склад, даже в бывшем хозяйстве КГБ, переименованном в ФСБ, он и есть склад. И отыскать что-то даже здесь – дело непростое. Как в любом хозяйстве, надо переворошить десяток-другой, а то и сотню инвентаризационных книг, папок, дел и циркуляров. Но распоряжение сверху – «Найти, а, если не найдется, то доложить весь путь предмета!», должно быть выполнено. Просто отписки или какие-то устные разъяснения во внимание не принимаются. Тем более, что на склад пожаловал заместитель начальника секретариата самого Председателя, полковник Юрий Соколиков. А, может быть, и не Юрий, и не Соколиков – кто их там, в органах, знает, кто как зовется? Соколиков буднично довел до сведения сотрудников, что пока не будет получен результат, он будет наравне со всеми приходить сюда на работу к восьми утра. Ежедневно. Выходные отменяются. По своим каналам начальник склада выяснил, что «замначсекпреда» в недавнем прошлом работал под дипломатическим прикрытием в Вашингтоне, отличался дотошностью и ценили его за то, что он давал всегда абсолютно достоверную, многократно проверенную информацию. «Сдал» его кто-то из перебежчиков, но уезжал он из страны пребывания без скандала, по-тихому.

Приставили к нему на складе «матерого» хозяйственника, мичмана, прослужившего много лет на флоте по интендантской части и, как он даже горделиво упоминал – однажды в походе шипшандлером был – Валентина Николаевича Борзенко. Фамилия выдавала в нем украинские корни, и своим характером он как раз подтверждал некоторые качества, приписываемые на флоте и в армии именно людям с таким происхождением – упертые служаки. Пусть даже в третьем или четвертом поколении. Гены брали свое.

* * *

Конечно, обратились поначалу в компьютерный банк данных. Отыскали пресловутую ссылку и все-таки вернулись к потрепанным учетным книгам. Почти неделю искали, где лежат ящики, привезенные из Читы еще в 1950 году. Искали долго и планомерно – есть запись о единицах хранения, должны быть и сами объекты, как иначе? Нашли. Сорок восемь ящиков. Оказалось, что их и не вскрывали даже. Так, один когда-то приоткрыли, стянули пару чашек из какого-то сервиза, скорее всего для своих бытовых нужд, да и все. К тому же, из документов следовало, что часть, а точнее – 28 ящиков были переданы соответствующим китайским службам еще тогда, когда императора вернули на его историческую родину. Еще четыре, видимо, распечатали в Хабаровске. Пу И жилось там не сладко и какие-то вещи он, как говорят, менял на продукты.

Теперь придется открывать все двадцать ящиков. Наконец, в одном увидели в длинном светлого дерева пенале, под стеклом меч в ножнах, украшенных золотым рисунком традиционного дракона. В рукоятке сверкали несколько камней. Золотая перевязь лежала рядом, ее отстегнули, когда укладывали меч в футляр.

– О, хоть сейчас в музей, – не удержался Борзенко, довольный тем, что поиски оказались успешными. – Вон, говорят, даже из Эрмитажа вещи пропадают. А у нас – порядок!

– Николаевич, а где еще два меча? – спросил, поправляя на переносице очки, полковник Соколиков. В силу своей «дотошности» он уже «накопал» информацию об императорских мечах.

– По описи только один! Два других, значит, и не довезли, – развел мичман руками с пожелтевшими листами описи, отпечатанных много лет назад на машинке. – Вот, сами смотрите!

Конечно, полковник посмотрел все странички. И ведь правду говорил Борзенко, упомянут там был только один меч.

– Значит, так, – начал Соколиков. – Сейчас заполняем все необходимые документы, и завтра вы привозите меч в секретариат, ко мне на Лубянку, в старый корпус. Я вызову специалиста из Оружейной палаты, пусть он разбирается, тот это меч, или еще какой. А вы, мичман Борзенко, еще раз проверьте все ящики по этому делу. От меня, конечно, вам благодарность, а от руководства будет уже письменная. Чуть позже.

Человек из секретариата за свои слова привык отвечать, и он был уверен, что сумеет объяснить руководству необходимость поощрения этой невидимой, но такой нужной и полезной службы.

* * *

Эксперт из Оружейной палаты на самом деле оказался историком, который приезжал в Кремлевский музей по вызову. Он действительно был знатоком различного холодного оружия, с одного взгляда мог определить многое и рассказать, если не о самом предмете, то о его происхождении. Не раз подписывал атрибуцию и свою подпись ценил достаточно дорого. Зато знатокам было достаточно ее увидеть, чтобы понять – вещь подлинная. Но в музеях Кремля он официально не работал – платят мало.

Евгений Басовский сначала сходил в бюро пропусков на Фуркасовском, потом дошел до второго подъезда темно-серого здания на Лубянке, предъявил паспорт и бумажку, а пока дежурный офицер просматривал на своем компьютере «кто, к кому», глянул в глубину вестибюля. Там стоял на специальном пьедестале бюст Андропова из белого мрамора. Наконец, формальности были позади, и он поднялся в старомодной деревянной кабине лифта на третий этаж.

В приемной на столике лежало несколько глянцевых журналов – иные времена, раньше был бы дежурный набор центральной партийной прессы и, в довесок, свежий «Огонек» Минут через пять Соколиков попросил его войти в кабинет, прервав тем самым перелистывание какого-то журнала. В кабинете Соколикова они открыли ящик, привезенный накануне Валентином Борзенко.

– Меч редкий, китайский. Полагался, скорее всего, чиновнику высокого ранга, который, естественно, им и не пользовался. Скорее относится к произведению прикладного искусства, чем к боевому оружию. А вы знаете, кому он принадлежал? – поинтересовался Басовский.

– Он принадлежал последнему императору Китая, Пу И. Но по нашим данным – меч японский, который ему подарил император Хорохито в конце тридцатых годов, – Соколиков был даже несколько обескуражен безаппеляционностью суждения эксперта. Ему даже стало обидно за меч.

– Насчет Пу И спорить не стану, портупея у меча соответствует рангу, золота в ней немало. Но это – не катана. Это китайский меч. Посмотрите на ручку – прикрыта традиционной гардой, закрывающей пальцы. А у катаны ручка длинная, в качестве гарды у японцев цуба, а она лишь «встречает» клинок врага.