Машей было только одно желание — залечь на дно так, чтобы никого не видеть и не разговаривать. Забить на работу, послать в задницу новые проекты и сменить номер телефона. А иногда и просто выбросить гаджет в окно, потому как ее контакт стоит на быстром наборе и сейчас…

— Хорошо. А… — запинается, несмело подбирая слова, — как у тебя дела?

— Вполне, — заставляю себя, несмотря на внутренний раздрай, добавить в тон чуточку мягкости.

— Что нового?

— Все по-старому, Амина, — снисходительно поясняю. — Работы много. Телефон разрывается. Последнее время постоянно в разъездах.

— Ясно… — голос ее скисает, тускнея. Я уже собираюсь распрощаться, но рука замирает в воздухе. — Ты с Машей не говорил?

Пять секунд на осознание, и встроенный процессор включается в работу, вытесняя лишние мысли. Потому что я слишком заинтересован. Потому что это как кость голодной собаке.

— С чего возник вопрос? — хватаюсь за предоставленную возможность.

— Я просто спросила, — отвечает уклончиво.

— Ты же не пытаешься из меня дурачка сделать, правда?

Не в силах поверить. Этого не может быть.

— Конечно нет.

— Амина, я по твоему тону уже понял, что вы общались, — и выдавливаю самый главный сейчас для меня вопрос: — Зачем она звонила?

— Марат, она просила не рассказывать.

Было бы удивительно, если бы она этого не сделала.

— Мы сделаем вид, что ты и не говорила.

— Маша спрашивала, как ты. Все ли нормально.

— Если такое повторится, просто скажи, что все хорошо. И что лучше это уточнять у меня.

— Марат. А вы с ней… это уже окончательно? Развод я имею в виду. Ну просто…

— Родная, — беру себя в руки окончательно, возвращаясь в действительность, — если в моей жизни что-то изменится, ты об этом узнаешь первая. Обещаю.

Сестра тяжело вздыхает.

— Ладно. Извини, что лезу не в своё дело.

— Своим привет, — и отключаюсь.

Вновь устало откидываю голову назад.

Ну? И зачем тебе это все, Лисичка?

Прячу под ремешок дневника ручку, засовываю обратно в бардачок.

Назад возвращаюсь, вырубая тёплую надежду, что Маша будет меня ждать. И захочет хоть что-то мне сказать. И тем не менее перехватываю ее у кофе-машины.

Тишина затягивается. Наконец из-за моей спины раздаётся тихое, но уверенное:

— Кофе?

— Да.

— В очередь, — добавляет с хитрой улыбкой… я послушно встаю за ней, как школьник.

Такая она… пальцы зудят от необходимости сгрести в охапку.

— К Владиславу уже можно? — выдаю вдруг и тут же прикусываю язык. В этом вопросе мне вроде помощь не требуется. Я в состоянии самостоятельно проверить. Маша оборачивается, поглядывая на меня сквозь громкое жужжание кофемолки. Голубые глаза затягивают в плен. Такой мучительно родной и тёплый, но с ноткой осуждения.

— Его нет, — мурлычет, приближается вплотную, отшагивая назад с дымящейся кружкой. А меня душит желание прикоснуться. Наплывает волнами. Ну хотя бы сквозь одежду…

Ну зачем она так близко подходит! Я и так в последней поездке еле сдержался. Особенно когда она стирала капли воды с моего запястья. А уж когда не глядя заказ делала в ресторане, так я чуть ли зубами не скрежетал, насильно удерживая ладони на месте.

— Ладно. Дозвонюсь. Не проблема.

Скручивает внутренности. Я ещё и вылавливать его должен?

— Это вряд ли. В ближайшие пару дней точно, — бросает между делом.

— Не понял.

— У него сложный день. Я попросила Таню вызвать ему такси и проследить, чтобы он до дома доехал.

Распахиваю глаза.

— А сама чего не проследила? — даже не пытаюсь сдержать удивления.

Маша лишь играет бровью. Осторожно отпивает глоток. Дёргается резко и морщится. Ну горячий! Куда ж, ну?! Захотелось вырвать чашку из ее пальцев. И расцеловать каждую подушечку поочередно.

— Это не входит в мои обязанности, — игриво пожимает плечиками. Устремляется к выходу, но в дверях задумчиво оборачивается. — Кстати. У Тимура день рождения через две недели, — имеет в виду моего племянника. — Если я подарок куплю — передашь?

Сражает меня этим наповал!

Киваю, как китайский болванчик, и втягиваю след ее духов, когда остаюсь один.

Глава 27

МАША

Счастливая и окрылённая возможной удачей, заношу кулак и негромко стучу в дверь. В голове активно перебираю сразу несколько подходящих вариантов. Хоть какой-то из них должен однозначно сработать.

Спокойно дожидаясь ответа и примеряя на себя ослепительную улыбку, эффектно вплываю в кабинет. Стараясь плавно двигаться под взволнованный карий взор, слегка выпячиваю вперёд грудь. Не то чтобы мне особенно было что выпячивать, но в свои почти тридцать я вполне прилично освоила навык применения тонких женских хитростей. Все же горящий откровенный взгляд и глубокий треугольный вырез белоснежной шёлковой блузки оставляют простор даже для самой скудной фантазии, не говоря уже о Марате. В постели мы с ним пробовали… многое. И эти воспоминания, родной, просто обязаны сегодня вспыхнуть и закрутиться в твоей голове на всю катушку! Чтоб все тараканчики разбежались. А чуть позже ещё и дихлофосом попшикаем.

Сейчас не время разбираться, обо что мы споткнулись и где упали. Сейчас необходимо встать на ноги, распрямить плечи, а кому-то и расправить крылья.

А уж потом можно будет настаивать на разговоре. Настоящем. На том самом, которого нам не хватило.

Торможу у стола и нависаю над Маратом, ловлю заинтересованный удивлённый взгляд.

Киваю на документы. И кратко передаю основную мысль, но действую на автомате, в голове другие проблемы.

— Поскольку ты новый участник и можешь оказать влияние на действия фирмы, — что тоже не совсем корректно, потому как полномочия по принятию решений целиком лежат на Владе, — то вот. Пожалуйста. Изучи и озвучь своё мнение в отсутствие Влада.

— В его отсутствие это делать некорректно, в любом случае ему необходимо будет ознакомиться. И решения сейчас принимает только он. Я не собираюсь на него давить или с пеной у рта доказывать, что он не прав.

Сую бумаги ему под нос.

— Меньше слов — больше дела. Погляди. Согласен или нет.

Прежде чем Марат отвлёкся, я ловлю его потемневший взор в декольте. Всего на три секунды. И супруг переводит внимание на распечатки. Вдумчиво проглядывает все это дело затяжным цепким взглядом. Медленно листает, внимательно вчитываясь и вдумываясь в данные. У него процессор вместо мозга. Цифры это его призвание. Пока он вникает, я отодвигаю стул и усаживаюсь наивыгоднейшим образом. Не свожу с него взгляда, неожиданно улыбаясь. Волосы его теперь строго привычной длины — не так, как было в суде. Одежда, как всегда, с иголочки. Сосредоточен. Собран. Слегка хмурится, а взгляд заинтересованно обнимает цифры. Я даже немного завидую этим бумажкам в его руках. Интересно. А если бы я