Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть ещё причины, чтобы переправить его к нашим. Мне некогда вести с ним многочасовые беседы, по крупицам вытаскивая ценные сведения. Надо знать, какие вопросы задавать. Ну, показал он на карте, где находится штаб 446-го пехотного полка 134-ой пехотной дивизии. Это я могу спросить. И под чьим командованием дивизия, тоже могу узнать. Ну, входят они в группу войск Гудериана, — здесь, кстати, я сделал стойку, — и всё остальное могу спросить.
Спросить могу. А как такой объём передать? Радист целый час будет, как дятел, морзянкой чесать. За этот час нас быстренько окружат, и уже все мы станем кандидатами в языки. Нет уж! Штабным косточку лучше кинуть, Карлуша второй год воюет, много чего знает. Не зря он обер-ефрейтор.
— Сёма! — выкликаю радиста. — Запроси с той стороны срочную эвакуацию. Для раненого и языка-связиста.
Ночью, на полянке за три километра от места пленения обер-ефрейтора Миллера, загорается шесть костерков. К которым через десять минут приближается сверху негромкое тарахтение. Сигнальщик чертит фонариком знаки. Световой пароль. И через пару минут на поле садится У-2. Извозчик прибыл.
Замечательно. Провожаем самолёт уже через четверть часа после посадки. Приказ мне дали несколько расплывчатый, но всё-таки мы его начинаем выполнять. Собрать как можно больше информации о соединениях дойчей в районе Вильнюса. Особливо за аэродромы. Мы в стороне от Вильнюса, и про авиачасти Карлуша не в курсе, но добытые сведения вовсе не бесполезные.
А теперь ходу отсюда. Убитых связистов мы там прикопали в сторонке, так что сразу место их гибели не найдут, линия длинная. Поэтому время у нас есть, что это вовсе не значит, будто мы можем его попусту терять.
21 августа, четверг, время 10:10.
Минск, штаб Западного фронта. Узел связи.
— Константиныч, ты с дуба рухнул? Куда твоя крыша отъехала? Ты зачем это сделал?
Не то, чтобы я сильно огорчился, но он натурально меня потряс.
— Подожди, подожди… ты понимаешь, что тебе надо растягивать свои силы, а у меня резервы все расписаны?
— У меня достаточно сил, Дмитрий Григорич, — Рокоссовский говорит спокойно и уверенно. — К тем войскам, что были со мной, добавилось ещё сорок тысяч. Я посчитал, что у меня получается избыточная плотность войск, и вы сами говорили, что Полесье надо прибрать к рукам целиком.
Сорок тысяч! Откуда столько? Константиныч рассказал про добровольцев, которых он набирает из местных, про окруженцев, продолжающих прибывать.
— Цанава ещё пограничников принял. Несколько сотен.
— Тебе ж обеспечивать придётся гражданских как-то…
— Мы три трофейных эшелона попутно взяли.
На всё у него ответ есть!
— У меня к вам только одна просьба. Мне восемь тысяч пленных некуда девать. Не заберёте?
— Заберу, конечно. Уборочная на носу, — ворчу, но это для вида. Оба это понимаем.
— Озадачу штаб. Они доведут до тебя график подачи эшелонов…
— У меня и свои есть.
— Договоритесь. Но если срочно, то давай через сутки первый эшелон отправляй. Только охрана твоя. А там разберёмся с графиком на ходу… всё у тебя?
Прощаемся. Кладу трубку, выхожу из комнаты, потирая лоб. Надо же, Житомир захватил. Что ж теперь делать, не отдавать же обратно, ха-ха-ха! Мало у меня забот, так приобрёл городок. И пленных. А зачем мне голову ломать, пусть Пономаренко думает, куда их лучше пристроить. И у него проблем с этим нет. Колхозы в драку за военнопленных кидаются, рабочие руки всем нужны.
Примечание от автора
. Среди военной молодёжи младших командиров под влиянием всеобуча по немецкому языку распространяется пронемецкий сленг. В реальной истории такого не было. Немцев все называли фрицами, а молодые лейтенанты «павловского призыва» дойчами.Окончание главы 5.
Глава 6 — справочная
20 августа, среда, время 20:25.
Минск, железнодорожный вокзал.
— Товарищ генерал армии! — уверенный голос прерывает наш полусемейный междусобойчик. Повезло Борьке, отвлекают от постановки ему боевой задачи познакомиться с девушками. Или не повезло?
Моё внимание занимает Богданов Иван Александрович. Услужливая, хотя большей частью смутная, память Кирилла Арсеньевича подсовывает обрывочные данные. Погранохрану организовал на высоком уровне, это я уже сам видел. После катастрофического поражения ЗапВО служил на больших должностях уровня армии и даже фронта…
— Товарищ генерал, вы мне кое-что обещали, но до сих пор…
Копаюсь в памяти, чего это я ему обещал? Что-то невнятное, мол, подыщу работу, большую и пыльную. И что-то даже имел тогда в виду, но что, вспоминать бесполезно. За давностью времени.
— А Цанаве вы что, не нужны?
— Вакансий моего уровня нет, — жалуется генерал, — не ротным же мне идти.
Молодёжь от меня деликатно отстаёт и… о-о-о-у! Борька с Яковым всё-таки зацепились языками с девчонками. Ожидаю, когда сын посмотрит в мою сторону, украдкой показываю пятерню — у тебя пять минут. Так же незаметно Борька отрицательно дёргает головой.
Ругаться нет ни смысла, ни причин. Подъедет домой своим ходом, не маленький.
— Поехали, Иван Саныч, — мы садимся в бронеавтомобиль.
Кажется, у меня есть идея, надо подробно обсудить.
20 августа, среда, время 21:50.
Минск, квартира генерала Павлова.
— Вроде всё так, Иван Саныч, — меня гложат сомнения, — но чего-то важного, какой-то изюминки не хватает.
— А какая у вас изюминка была, Дмитрий Григорич? — Богданов само внимание.
Почти час обсуждаем его новое назначение. С самим назначением никаких проблем. Будет начальником боевой подготовки СевЗапфронта. На правах заместителя командующего фронтом. А вот как выстроить систему боевой подготовки, большой вопрос. Мою можно использовать только ограниченно, она проводилась в мирное время, а с началом войны трансформировалась естественным образом. Были подготовленные кадры, инфраструктура, наработки. Как лучше поставить дело с нуля в военное время мы не знаем.
Богданов уже предложил, — всеми руками за, — заметно улучшать снабжение и вооружение частей, прошедших аттестацию. Например, менять мосинки на СВТ, давать один лёгкий пулемёт на отделение и дополнительный паёк. Лучше из трофейных продуктов, — это я уже добавил. Тупо деньгами премировать можно.
— Изюминка у меня была простая, но в условиях войны не применима. Части как бы «воевали» между собой. Постоянно маневрировали, пытались взять «языка», добраться и условно уничтожить стратегические объекты. Пилоты следили за ними сверху, отрабатывая методику авиаразведки. Если кого-то замечали, им плюс, замеченным минус…
Объясняю, а сам всё думаю.
— Если кратко, то изюминка была в том, что все соревновались, «воевали» каждый с каждым. Диверсанты «брали языков», НКВД «ловило» диверсантов, — и-э-х-х, было времечко! — все были при деле.
Богданов меня удивил. Вот честно, удивил. Взял и несколькими фразами снял все мои сомнения.
— Не ожидал, что назначение тебя станет таким удачным. Не обижайся, но
