Они прошли в потемках до квартиры Берлена и сели по обе стороны от двери. После поездки в Африку они стали особенно ценить терпение. На досуге у Лолы в голове возникли смелые мысли. Действительно ли Берлен больше не состоит в УВР? Или же он по-прежнему там служит, прячась за дымовой завесой?

Он довольно долго слушал Бетховена, потом все-таки решил выйти из берлоги. Щелкнула задвижка. Ингрид рывком вскочила на ноги и ударила по двери ногой. Послышался сдавленный крик. Они вошли, закрыли за собой дверь. Берлен зажимал рукой окровавленный нос. Лола направила на него свой “манурин”. Ингрид связала его пластиковыми ремнями, которыми стягивала чемодан, чтобы не раскрылся в дороге. Потом нашла в холодильнике бутылку молока и вылила ему на голову.

– Совсем спятила! – прорычал он сквозь зубы.

– Органическое молоко. Полезно для кожи, куда изысканнее, чем моча.

– А как тебе мое личико? Нравится? – осведомилась Лола.

– Ты о чем?

– О том, какой прием нам оказали твои приятели в Абиджане. А теперь тебе придется все объяснить.

– Я не понял ни слова из того, что ты сказала.

– Нас хотели убить. Только ты знал о том, что мы в Абиджане.

Он поклялся, что не причастен к их злоключениям. Вероятно, их заметили. Кто угодно мог их выследить. Любой, у кого есть прочные связи в Африке.

– Вот-вот, – подхватила Лола. – Прочные связи, как у всякого хорошего шпиона. Тем более что шпион как раз специализировался на Африке. Ты же там и познакомился с Марсом. Жильдас Сенешаль мне сказал.

– Да, мы с Арно познакомились в Африке. И что с того?

Пока они летели в Париж, у Лолы было время пораскинуть мозгами. Некто похищает у врача из негосударственной гуманитарной организации чемоданчик с инструментами и отправляется на вызов вместо него. Незнакомец осматривает Карен. А на самом деле изучает место, узнает, что Марс с женой и дочерью живет в доме на отшибе. Понимает, что Марс страшно тревожится за Карен, у нее сильный жар. Марс вполне мог сообщить ему, что жене нужно поправиться как можно скорее, потому что у нее билет на самолет. Почему нет? Чего только мы не рассказываем врачам!

– После отъезда жены и дочери Марс открыл дверь кому-то знакомому, – продолжала Лола. – Например, другу. С которым выпил, поговорил о старых добрых временах. Старых добрых временах в Африке.

– Ты думаешь, это я преследовал Марса, а потом его убил? Да я много лет не выезжал из Франции.

– Докажи.

Берлен заверил их, что все лето и половину осени провел у своей дочери. Они с мужем купили дом в бретонской деревушке, и он помогал им с ремонтом. Ингрид нашла номер телефона в интернете. Лола позвонила. После ее туманных расспросов зять Берлена впал в панику и потребовал передать трубку тестю, и вопрос был исчерпан. В то время, когда Марса убивали в Африке, Берлен действительно находился в Бретани.

– Я вам дал имя – Кумба. Вы его нашли?

Лола пошла на уступки, чтобы выведать правду. Она сообщила, что их мучители были бойцами Центра командования секретными операциями, что Марс мог из Африки связаться с неким французским судьей, но умолчала о разговоре Ингрид с Карен и изъятии образцов для анализа ДНК. Бывший шпион, по-видимому, узнал обо всем этом только из ее рассказа. Возможно, так оно и было, он показался ей искренним. Она попросила Ингрид развязать его, но “манурин” держала наготове.

Берлен вытерся тряпкой, которую дала ему Ингрид.

– Ты прямо американский спецназовец, набивший руку в Гуантанамо, честное слово.

– Нельзя терять форму.

– Совершенно очевидно, кому-то нужно, чтобы вы бросили это дело и этот кто-то нанял бандитов.

– Блестящее умозаключение! – ехидно проговорила Лола. – Больше соображений нет?

– Этот кто-то – точно не Грасьен. Не мог он, сидя в камере, все организовать за такой короткий срок. Ты говоришь, бывшие бойцы Центра… Значит, заказчик – свой человек в международных политических кругах.

– То же самое пришло мне в голову, когда я летела в самолете.

– Не хочу тебя расстраивать, но повторяю: я вне игры. Только надо заметить, что…

– Говори же!

– Что заказчик не просто нанял этих бешеных псов. Он точно оговорил, что и как надо сделать. Эти полувоенные-полубандиты насилуют, убивают и только потом думают. А между тем вы до сих пор живы.

– Да, я заметила. Ты на что намекаешь?

– Клан Кандишара. Но это только версия. В дневниках Грасьена кого только нет.

– Луи Кандишар покончил с собой. Месса окончена.

– Матильда Кандишар так и не смирилась со смертью мужа. И его сын Гийом тоже. Их имя замарано. Людям этого круга такое стерпеть труднее, чем кому-либо еще.

– Не смирилась? Что ты имеешь в виду?

– Кандишар, находясь дома, выстрелил в себя из охотничьего ружья. Вскоре после этого Матильда Кандишар начала ходить по кабинетам. Полицейские, следователи. Даже несколько журналистов.

– Она не поверила в самоубийство?

– Точно известно, что это самоубийство. Но откуда мне знать, что у этой дамы на уме? Знаю только, что в конце концов она успокоилась. Но успокоилась – не значит смирилась…

– Минуточку! Ты намекаешь на то, что семья заплатила кому-то, чтобы убрать Марса, так как он довел Луи Кандишара до самоубийства?

– Кандишар был министром иностранных дел. Семья унаследовала его телефонную книжку в метр толщиной.

– Значит, Кандишары могут знать кого-то, кто знает кого-то, у кого есть выход на банду наемников, готовых в два счета приструнить двух любопытных баб, которые способны вывести на чистую воду заказчиков убийства Марса.

– Предположение не менее осмысленное, чем любое другое.

– Где живут Кандишары? – спросила Ингрид.

Он назвал им место рядом с Домом инвалидов.

– Лола, это башня из слоновой кости: мало просто позвонить в дверь, чтобы тебя впустили.

– А у тебя есть пароль, шутник?

– Ничего у меня нет. Я не знаком лично с Матильдой Кандишар.

– Но ты знаешь кого-то, кто знает кого-то…

Он на секунду задумался.

– Жильдас Сенешаль, – произнес он. – Он знаменитость среди политиков, это его мир.

– Я с ним встречалась, это очень кстати.

– Знаю, я следил за тобой и твоей подружкой из спецназа. А еще знаю, что, общаясь с ним, вы ничем не рискуете. В худшем случае вычеркнете Жильдаса из списка охотников…

– Охотников за записными книжками Грасьена?

– Лучшие годы своей карьеры Жильдас Сенешаль посвятил Полю Борелю, даже оборудовал себе кабинет на Елисейских Полях. Президент Борель умер двенадцать лет назад.