друг. Ты бы себя слышала. И ты покраснела!

Правда? Я повернулась к зеркалу на туалетном столике и закричала. Вместо красных щёк я увидела мертвенно-белую кожу. И глаза. Красные глаза на месте своих глаз. Внизу был рот с кривыми зубами, раскрытый в крике.

Я отшатнулась, споткнулась о стул и упала на пол. Телефон вылетел из рук и заскользил по полу. Я поползла по ковру, схватила телефон и медленно повернулась к зеркалу. Лицо исчезло.

– Джин! Джинни! – кричала Эрика. Её голос превратился в неестественный механический вопль.

Я повернула экран, и меня охватил страх. По щекам заструились слёзы, и воротник рубашки тут же намок. Лицо Эрики застыло, но мне было всё равно. Я должна была с кем-то поговорить.

– Ты это видела? – спросила я. Мой голос прерывался.

Изображение на экране ожило.

– Что именно? Что случилось?

Я шмыгнула носом и смахнула слёзы.

– Я видела лицо. В зеркале. Я хотела посмотреть, действительно ли у меня красные щёки или ты меня дразнишь, и там было это лицо. Оно было похоже на лицо женщины. – Я прикрыла глаза и подумала о нём. Белое, как фарфор. Красные глаза. Открытый в крике рот. Что это такое? Нет. Кто это?

– Позвони в полицию. Прямо сейчас.

Я с горечью покачала головой.

– И что я им скажу? Что я вижу в доме лица и тени? Все жители города уверены, что Вудмур проклят. Наверное, они просто не обратят на меня внимание.

На заднем плане раздался чей-то крик. Наверное, мама Эрики. Я посмотрела на экран и заметила, что Эрика уже вернулась в дом. Её лицо было совершенно белым.

– Мне надо идти, Джин. Пожалуйста, обещай, что обратишься за помощью.

– Обещаю, – ответила я, но знала, что она мне не верит, потому что она покачала головой. – Правда.

Я обращусь за помощью. К Уиллу. А потом покажу маме и папе, с чем они имеют дело, и уберусь отсюда, как и хотят Люди-Тени.

Глава 29

У меня снова закружилась голова. Мне стало не по себе. Я пошла в ванную и наполнила раковину водой. Потом дрожащими руками плеснула её на лицо. Я считала, что днём моя комната безопасна. До сегодняшнего дня всё плохое происходило в темноте. Но теперь это не так. Очевидно, теперь я ни минуты не буду в безопасности.

Всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо, повторяла я, хотя сама в это не верила. Я не могла забыть лицо в зеркале. Эрика права: это как фильм ужасов. И к несчастью, я играла в нём главную роль.

Я сняла с крючка полотенце и вытерла щёки и шею. Медленно подняла голову, опасаясь, что увижу в зеркале что-то страшное. Но там ничего не было. Одно старое мутное зеркало. Если не считать…

Я моргнула, вглядываясь в отражение комнаты на заднем плане. Я никогда не смотрела на неё под таким углом. Я резко повернулась. Отсюда было видно, что одна сторона шторы не собрана в складки и не связана. Ткань висела свободно и слегка покачивалась. Окно было открыто. Совсем чуть-чуть, но всё же. Я его не открывала. Я уставилась на трепещущую штору, и меня снова охватил страх.

– Соберись, Джинни, – прошипела я. Я смогу всё выяснить. Мне надо всё выяснить. Если я этого не сделаю, то никогда не вернусь домой к Эрике и лимонаду.

На дрожащих ногах я начала подкрадываться к окну. Здесь так много окон. Почему окно со странной шторой должно быть обязательно рядом с манекеном? Это называется «невезение».

Хотя голова манекена была закрыта, он по-прежнему меня пугал. Я попыталась обойти его и закрыть окно, но не смогла. Мне надо было или взять себя в руки и подойти ближе или найти что-нибудь длинное, чтобы закрыть окно. Куда папа положил зонт? Я знала, что это экспонат, но если я воспользуюсь им всего один раз, с ним ничего не случится. Я заглянула под кровать, посмотрела на веранде и наконец сдалась. Зонта не было. Придётся закрывать окно рукой.

Прощай, рука.

Я осторожно протянула руку над головой манекена и положила ладонь на нижнюю часть окна. Потом я толкнула его, и наконец оно закрылось. Занавеска опала. Я собрала ткань в складки, быстро свернула их и дрожащими руками завязала маленькую ленту.

И тут я заметила дырки. Четыре дырки на уровне головы манекена. Они были очень маленькие и сливались с цветастыми обоями. Вероятно, поэтому я раньше их не видела. К тому же я изо всех сил старалась избегать этого угла.

Я провела пальцем от одной дырки к другой и заметила, что если их соединить, то получится прямоугольник. Что-то висело на стене. Картина? Я вытащила блокнот и записала «дырки – это важно»? Может быть, это и не зацепка, но я не могла её игнорировать.

– Всё в порядке?

Я взвизгнула и прижала ладонь к груди.

– Мам! Больше так не подкрадывайся!

Мама стояла в дверях.

– Не хотела тебя напугать. Зашла посмотреть, как ты, и кажется, ты выглядишь немного уставшей.

Это точно. Моё лицо было по-прежнему влажным, волосы прилипли к потному лбу, а сердце готово было выскочить из груди. Не самый лучший момент.

– Всё в порядке. Просто заметила, что окно открыто. Это ты его открыла?

Мама кивнула.

– Здесь было очень душно. В твоей комнате больше солнечного света, чем в остальных, поэтому она так нагревается.

Неудивительно, что здесь всегда было как в печке.

– Почему? Ты знаешь, почему дом построили таким образом?

Мама что-то невнятно промычала и задумалась.

– Не думаю, чтобы это как-то объяснялось. Может быть, папа сможет что-нибудь узнать?

Я покачала головой. В комнате было жарко, но я должна была сосредоточиться на важных вещах. На настоящих зацепках. Иначе я отвлекусь и никогда не узнаю, что происходит в Вудмуре.

– Ладно. Если всё хорошо, пойду приму душ. Мы наконец нашли ресторан, который готов доставить сюда пиццу. Её привезут примерно через час. Как ты на это смотришь?

– Здорово. – Я вымученно улыбнулась. Всё шло не так. У меня было слишком много зацепок, но все они не имели смысла. Как я смогу писать книги, как Агата, если даже не в состоянии разгадать эту жалкую тайну? Уверена, она бы уже выяснила, что к чему. У неё были бы доказательства, и она бы уже ехала в Чикаго. Если, конечно, она бы жила в Чикаго.

Мама исчезла в коридоре. Я отнесла перевёрнутый стул обратно на веранду и открыла стоявший в углу чемодан. Мастер-ключ