У коллег такая свобода вызывала откровенную зависть. Сама же счастливица плевала на завистников свысока и крепко держалась за свое рабочее место. Порой, в пылу редкого трудового угара, секретарша даже забывалась, кто именно платит ей зарплату.

Как ни странно, но этим днем, увидев перед собой Рогозина, она не сплоховала.

— О, Лев Семенович! Здравствуйте.

От сиропно-медового тона, каким это было сказано, генеральный поморщился.

— Вы к Леониду Аркадьевичу? — Секретарша вспорхнула со своего места и, семеня будто гейша, направилась к двери кабинета Леонова. Как при этом она не переломала ноги на невообразимо высоких каблуках, осталось для Рогозина загадкой. — Он как раз сказал, что Вас ждет.

Рогозин набрал полную грудь воздуха. Теперь стала понятна поразительная исполнительность доберманши Леонова.

— Надо же! Меня даже ждут. Счастье-то какое, — процедил он сквозь зубы.

Секретарша непонимающе помахала опахалами из накладных ресниц.

— Ну да… Он еще полчаса назад сказал, что ждет Вас. — Карьера девушки пошла трещинами, но, судя по гордой осанке, она была далека от понимания этого факта. — И сказал впустить сразу.

Девица предупредительно постучала в дверь своего начальника, а Рогозин мысленно вычеркнул ее из списка работников «Альфы». Сегодня у него было то самое редкое настроение, когда нимб неожиданно свалился на уровень шеи и начал давить, словно удавка.

Наблюдавший за этой картиной Павлов, и тот не выдержал. Повернув голову в сторону, Николай выругался себе под нос, а затем и вовсе вышел.

* * *

Развалившись в глубоком кожаном кресле, Леонов лениво точил из без того острый карандаш. Учитывая, что ни документов, ни прочих бумаг в этом кабинете не водилось, картина получалась несколько сюрреалистичной.

— Приветствую, Лев Семенович. — Поздороваться он соизволил, лишь когда Рогозин дошел до письменного стола.

— И тебе не хворать, — холодно кинул посетитель.

— А я вот все жду-жду тебя… — Проверив о подушечку пальца остроту карандаша, хозяин кабинета наконец отложил его в сторону и поднял голову. — Опять регата? Где на этот раз? Хорватия, Испания, Штаты? Говорят, сейчас в Хорватии хорошо. Солнышко, фрукты… Не то что у нас в Питере. Лето в этом году, похоже, отменили.

— Какого хера ты творишь? — сразу оборвал обмен любезностями Рогозин. — Что за цирк был утром с собранием?

Словно вампир, питающийся агрессией своих жертв, Леонов довольно ухмыльнулся.

— Не дури голову, — нарочито спокойно произнес он. — Ты все прекрасно знаешь. Обычное собрание. Думали, как жить дальше.

— Меньшинством акций, — хмыкнул Рогозин.

— Сегодня меньшинством, а в следующий раз, если не явишься, и этого хватит, — Леонов прозрачно намекнул на правила устава. Если крупный акционер повторно без уважительной причины не являлся на собрание, для принятия решения было достаточно и тридцати процентной кучки миноритариев. — Что ж ты не пришел? И Маринка твоя тоже прозевала. Ай-яй-яй. Нехорошо. Хотя я всегда тебе говорил, нечего на дочку фирму вешать. Девки они такие: сегодня здесь, завтра там. Ветреные. А еще про собрание спрашиваешь…

— Я у тебя не спрашиваю, что это было за собрание, — оборвал его Рогозин. — Я спрашиваю: нахрена?

— Будто не понимаешь.

— Нет уж! Ты озвучь. — Лев Семенович встал напротив, упершись руками в стол. С учетом высокого роста своего оппонента, их глаза оказались на одном уровне. — Может, когда услышишь себя, поймешь, что это бред.

— Откажись от тендера. — Леонов расслабленно откинулся в кресле. — Оборудование еще не получено. Я говорил с юристами, мы сможем расторгнуть контракт с корейцами. Штраф — копейки в сравнении с убытками, которых удастся избежать.

— Ты идиот!

Ленов передернул шеей.

— Я бы поспорил, кто из нас идиот.

— Без этого заказа мы не протянем и года! — повысил голос Рогозин. — Рынок перенасыщен. Конкурировать здесь нереально.

— А с Дальним Востоком объявим о банкротстве через месяц! — собеседник тоже повысил тон. — Пойдем ко дну, как молдавский Эвентис. Тоже победитель тендера. Я себе такую роскошь позволить не могу.

Рогозин бросил взгляд на карандаш, который недавно с таким усердием точил его драгоценный партнер. Руки так и чесались проверить его остроту на деле. Сколько раз они уже обсуждали эту сделку, сколько спорили, а все равно Леонов оставался твердолобым и слепым. Как черепаха, забравшаяся в свой панцирь, он не желал принимать реальность какой она была. Слово «перспективы» будто и не существовало в его лексиконе. Балласт — вот в кого он уже давно превратился для фирмы.

Продолжать спор было бессмысленно.

— Значит, ты намерен мне мешать? — подытожил Рогозин.

— Я намерен спасти компанию.

— И ты понимаешь, против кого ты собрался выступать?

— Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, — многозначительно парировал Леонов.

— Так ли?

— Далеко не все в твоей власти. А если ты еще этого не понял, то мне не составит труда разъяснить.

Рогозин вскинул брови.

— Это угроза?

— Считай, предупреждение.

— И что будет, если я пошлю тебя подальше?

— Я бы не рекомендовал… — Леонов резко качнулся вперед и, пристально глядя в глаза своему визави, тихо закончил: — Последствия могут тебе не понравиться.

* * *

Прошло пятнадцать минут после того, как Рогозин зашел в кабинет второго акционера. За это время Павлов успел связаться с Мариной. Получил от нее фотографии всех важнейших документов, добытых Бергом, и даже успел переслать их в юротдел. Владимир, его начальник, лучше знал, что делать с этими бумажками.

После сегодняшнего собрания информация о том, что за «Праймом» стоит Леонов, не была для Николая новостью. Жареный факт — не более. На повестке дня стояли вопросы посерьезнее, и первый из них — какой шаг задумал сам Рогозин.

В том, что он не о погоде пошел говорить, сомневаться не приходилось. Скрытое противостояние между двумя китами «Альфы», которое медленно тлело из года в год, перешло на другой уровень. Теперь каждое слово могло обернуться серьезными проблемами… Или нестандартной задачей. А, судя понастрою Рогозина, он вряд ли планировал ограничиваться одним словом.

Вызванивать Льва Семеновича, чтобы узнать, чем закончился разговор, не пришлось. Только Николай вышел из своего кабинета, как тут же в слабо освещенном переходе возле лестницы чуть не столкнулся с генеральным. Тот несся на него, как астероид на планету с динозаврами. Лишь поравнявшись, Рогозин остановился, но мысль, с которой он шел, по-видимому, еще летела по нейронным цепочкам мозга. Прошло несколько секунд, прежде чем взгляд окончательно сфокусировался на начальнике СБ.