* * *

Нонна Рогозина оказалась идеальной хозяйкой. К моменту, когда принесли горячее, она успела поделиться последними новостями о шопинге в Италии, о младшей дочери и даже убедила супруга рассказать о последней регате. Беседа текла настолько легко и ненавязчиво, что Аарону и минуты не было скучно. Он ощущал себя как рыба в воде. И даже когда мадам Рогозина завела разговор о кошерном питании, которого традиционно придерживаются евреи, он не смутился.

— Ваше питание для меня нечто непостижимое, — немного смущенно поделилась она. — Запрет на запрете.

— У такого ограничения в пище есть как идеологическая, так и рациональная составляющая. — Берг понадеялся отделаться стандартной фразой, но, судя по направленным на него заинтересованным взглядам, не тут-то было. — Кхе… Кашрут спас евреев от многих болезней во время прихода на Святую землю.

— Даже так?

Осведомленность мадам Рогозиной во всем на свете не вызывала сомнений, но изумленный вид у нее получился на «пять» с плюсом. Чувствовалась закалка официальных приемов.

— Экстремальные температуры пустыни Негев быстро превращают пищу в яд.

— Но ведь сейчас технологии позволяют сохранять еду, — возразила Нонна. — В конце концов, холодильники точно доступны каждому.

— Пока развивались технологии, успела сформироваться культура питания.

— И ваши верующие до сих пор молоко и мясо употребляют раздельно?

— Никто не страдает. У нас богатое национальное меню.

— Так необычно, — задумчиво протянула хозяйка. — Цивилизованная страна и верность традициям.

— Не повсеместное, но все же.

Под внимательным, словно в оптический прицел, взором Марины танцевать словесный менуэт с ее матерью было забавно. И не важно, что Аарон не относил себя к числу религиозных евреев, да и тема была несколько странной для светского ужина.

— Да… — Словно почувствовав, что он о ней думает, Марина соизволила оторвать взгляд от тарелки и посмотреть на гостя. — Раздельное питание. Полное обескровливание мяса…

Чуть не подавившаяся от последней реплики, Нонна бросила на дочь недовольный взгляд. Та сделала вид, что не заметила, а гость совершенно спокойно, словно за каждым ужином разговаривал об убое скота, пояснил:

— Считается, что в крови находится душа убитого животного.

— А души вы не употребляете в пищу.

Глянув на красавицу поверх бокала, Берг усмехнулся.

— Только тело. Душа священна.

Эта женщина восхищала его все сильнее. Ее острый язычок и ум превращали ужин в настоящий праздник. Рогозины-старшие не мешали. За эту игру он готов был простить поспешное бегство из отеля. Не полностью, конечно, но Марина была на верном пути.

— Какая высокая нравственность. — Красавица обвела взглядом стол, а затем пристально посмотрела на Берга. — И никакие правила не помешают вам разделить с нами… трапезу?

— Не помешают, — подтверждая свои слова, Аарон отправил в рот кусочек мяса.

— А как же принципы? Кхм… кашрута?

— Все просто, — Аарон поиграл бровями. — На самом деле каждый сам определяет для себя степень «строгости». Если гость приглашение принял — значит, совместный ужин во благо.

— Это как в чужой монастырь со своим уставом, — попыталась разрядить обстановку хозяйка. Она, видимо, почувствовала, что стол вот-вот вспыхнет от горячей перепалки младшего поколения. — Сочетание строгости и мудрости. Очень грамотно.

— Да, — Берг кивнул. — К тому же… Я вообще не придерживаюсь кашрута.

Щеки дам покрылись легким румянцем.

— Надеюсь, я вас не разочаровал, — Аарон обмакнул кусочек мяса в сливочный соус и, закатив глаза от удовольствия, прожевал.

Чего было больше в этой беседе: обсуждения традиций питания или намеков на поездку в Израиль — со стороны определить было сложно. Ощущение недосказанности во фразах наверняка уловили все. Оно было навязчивым, словно жужжание мухи в полной тишине, и, возможно, именно благодаря ему ужин не превратился в долгое застолье.

Как только горничная убрала грязную посуду, мужчины, не сговариваясь, встали из-за стола. Чай на две персоны Рогозин попросил подать в его кабинет. От сладкого десерта отказались оба.

Нонна проводила мужа до двери кабинета. Отвернувшись, она не заметила странной настороженности дочери. Не увидела, как плотно сжались ее губы. Марина сидела неподвижно, и лишь Берг ощутил, как от нее, словно круги по воде, расходятся волны ярости и возмущения.

Уже у выхода из столовой Аарон остановился.

— А ты не просто шустрый, ты чертов электровеник. — Марина резко отбросила салфетку и поднялась. — Везде поспел.

— Эта встреча была назначена давно.

— Чушь. Ни одному слову твоему не верю.

Берг пожал плечами.

— У нас была сделка. Я честно выполнил свои обязательства.

— Не смеши, — фыркнула Рогозина. — Для чего ты увез меня в Тель-Авив? Устранил опасность?

— Ты первая бросила вызов. Я всего лишь его принял.

— И, конечно же, ты знал о собрании. — Марина выпятила подбородок и испытующе посмотрела на Аарона.

Он мог солгать. Это было бы просто, все равно правды от него и не ждали.

— Знал.

* * *

За то довольно непродолжительное время, пока длился сегодняшний ужин, Нонна Рогозина успела сделать три неожиданных открытия. Во-первых, удивила странная агрессивная пикировка гостя и дочери. Ее сдержанная, закрытая от всего мира Марина готова была наброситься на Берга с кулаками прилюдно. Подобное относилось к категории «Очевидное и невероятное» и служило поводом для серьезного волнения.

Во-вторых, гость совершенно точно был неравнодушен к ее дочери. Нонна ничем не могла бы доказать это свое мнение, но когда Аарон говорил с Мариной, он буквально светился от восхищения. В столовой даже свет включать не было нужды. Хватало лучистой улыбки Берга.

Ну, и третье, не самое приятное — Нонна поняла, что дорогой супруг находился на пороге очередной крупной аферы.

Обычно ее мало интересовал бизнес мужа. За три десятка лет совместной жизни Лев Семенович пережил множество взлетов и падений. Волнуйся она каждый раз, наверняка сейчас была бы сморщенной старухой с парочкой психических расстройств. Однако на этот раз дело касалось дочери. Невольно или специально дражайший супруг втянул в свою аферу Марину. За это их обоих следовало оттягать за уши.

Словно почувствовав желание матери, Марина испарилась. Нонна даже окликнуть ее не успела. Пока она давала распоряжения по поводу чая, дочь нырнула в свою голубую Ауди и отчалила. Оставался Лев. Ее упертый царь зверей, «владелец заводов, газет и пароходов».

В ожидании, когда закончится встреча с Бергом, прошло больше часа. Нонна успела распаковать свои вещи и даже поговорить по телефону с младшей дочкой. Полная противоположность Марине, та могла разговаривать часами о предстоящих родах, о муже, о колясках и памперсах. С беременностью склонность к болтливости только усилилась, потому заканчивать разговор пришлось чуть ли не против воли собеседницы.