— Выглядишь очень мило, — заявил он. — В самом деле, я одобряю.

Я показала ему язык. Тут ко мне подошел Уит. Весь начищенный до блеска, розовощекий, с коротко — даже короче, чем обычно, — стриженными волосами. И вообще он давно не выглядел таким чистым. Не будь его сестрой, я бы даже сказала, что он красив. Но поскольку я все-таки его сестра, проговорила только:

— О, сэр. Кажется, мы не знакомы. Я — Уисти, Злая Ведьма. А вы?

— Гм… Фотомодель для плакатов Национальной Гвардии?

Феффер приблизилась к нам и понюхала воздух, будто хотела удостовериться, что я — это по-прежнему я, а Уит — по-прежнему Уит. Мы оба прошли проверку, и Феффер нас облизала.

— Ладно, — произнес Джонатан, подходя к нам.

Он действительно был очень высоким, даже выше Уита. Но вот весил, вероятно, столько же, сколько я. Из-за бледной кожи и волос песочного цвета он походил на плитку молочного шоколада.

— Нужно помнить несколько ключевых моментов: прежде всего никакой ворожбы. Ни с кем не разговаривайте без крайней нужды. Если все же придется заговорить, не забывайте улыбаться и добавлять «мэм» и «сэр». Не переходите улицу на красный свет, не жуйте жвачку прилюдно и, ради Бога, не позволяйте собаке справлять нужду. Все собаки в Городе Прогресса обучены пользоваться лотками, как кошки.

— Похоже, чистенькое местечко, — пробормотал Уит. — А что входит в понятие «ворожба»?

— Никаких колдовских штучек, — заявил Джонатан. — Ладно, давайте познакомимся с врагом поближе!

Уисти

Я заметила, что в Городе Прогресса Тот, Кто Избран был буквально везде: на плакатах, картинах, видео, на первых полосах газет, в настенных росписях. Кто такой этот злой гений? Я прежде думала, что такие люди приходят к власти только в каких-то других местах, в исторических книгах, в фантастических историях.

До сих пор я не ощущала, насколько прочно фантастика связана с реальностью.

Еще я заметила, что в Городе Прогресса все свежевыкрашенное. Запах преследовал нас повсюду. Все выглядело очень опрятным, идеальным. Кроме того, детей в окрестностях было немного, а попадающиеся нам взрослые оценивающе нас разглядывали. Мы с Уитом научились подражать улыбке Джонатана, которую тот с готовностью всем демонстрировал.

Мы повсюду видели эмблемы нового режима: наклейки на бамперах ярких, блестящих внедорожников и мини-вэнов типа: «Скажи „да“ Н.П.» и «Если что-то видишь, скажи что-то», а еще «Скажи НЕТ искусству!», а также — с моей точки зрения, самое пугающее — «Гордый родитель юного информатора Нового Порядка».

— О Боже! — воскликнула я, разглядев перед собой низкое желтое здание, отделанное хромом, и немедленно ощутив слабость в коленях. — Закусочная! — Я чуть не начала хныкать, предвкушая возможность с комфортом поесть приличную пищу. — Войти туда — безопасно? Ну пожалуйста!

— Думаю, да, — ответил Джонатан. — Просто помни о манерах. И помни про Новый Порядок.

В закусочной почти все красные виниловые кабинки были заняты взрослыми. Парень в линялой кепке протирал тряпкой сияющую белую стойку, снова и снова. Мы уселись на вращающиеся стулья перед ним. У меня урчало в животе, и это довольно сильно меня смущало.

— Да? — спросил продавец за стойкой. — Чем могу помочь, ребята?

— Черт возьми, мистер, так трудно сделать выбор, — брякнула я, изо всех сил стараясь излучать болтливое хорьковство, а также джонатанство. — А можно коктейль из рутбира и чизбургер-делюкс? Спасибо.

— Уисти, — произнес Уит тихо и наклонился ко мне поближе, тепло дыша мне в ухо. — Ты не чувствуешь чего-то… странного? Потому что лично я определенно чувствую.

Я с беспечным видом повернулась на своем крутящемся стуле.

Поглядела по сторонам, но увидела только людей, поглощающих бургеры, картошку фри и молочные коктейли. В музыкальном аппарате играл гимн Нового Порядка — сумбурный барабанный гул в сочетании с завываниями какой-то эмо-дивы. Ой-ой-ой. Знаете, когда военные марши становятся поп-музыкой, значит, дело дрянь.

А потом мое внимание привлекла женщина. Густо накрашенные ресницы, очень пышная прическа. Она странно на меня смотрела. А потом повернулась к другим людям, сидящим вместе с ней в кабинке. То есть к двум женщинам средних лет, тоже с обилием макияжа на лице и с пышными прическами.

— Да, — прошептала я. — Вон та тетка с паклей на голове. И две другие такие же. Они смотрят на нас.

И вдруг я услышала:

— Она — ведьма.

Я так и застыла вполоборота на своем стуле. И крошечные волоски у меня на руках встали по стойке «смирно», словно солдаты.

Мужчина за стойкой оторвался от уборки, которой с такой одержимостью занимался, поглядел на нас и нахмурился так, словно услышал звук выстрела.

— Что вы сказали, миссис Хайсмит? — спросил он.

— Вон та мерзкая рыжеволосая девчонка. Она — ведьма, — заявила миссис Хайсмит еще более твердо. Это была та самая женщина, что смотрела на меня. — И светловолосый мальчик, вон тот красавчик, с ним тоже что-то не так.

Она поняла, что я ведьма, потому что сама была такой же.

Уисти

— Сама такая, — выпалила я в ответ.

Собственно говоря, вслух я этого не произнесла. Я кое-чему научилась по части самообладания с тех пор, как меня арестовали и приговорили к смерти. Так что я сделала круглые глаза, а еще очень широкие, и стала ломать комедию, стараясь, как никогда прежде.

— Где? — ахнула я, крутясь на своем стуле. И стала озираться по сторонам, в страхе разглядывая посетителей закусочной.

— Моя сестра, уж конечно, никакая не ведьма! — заявил Уит, и изумление на его лице выглядело весьма убедительным.

У красивых мальчиков такие фокусы отлично получаются, особенно у искренних — уж поверьте мне. Я с Уитом живу и наблюдаю его притворство с младенчества.

— Этой девочке только что присудили Почетную Звезду Старосты Сектора, — заверил Джонатан. Он тоже отлично справлялся.

— Может… может, миссис Хайсмит фантазирует? — предположила я. — Может она… видит всякое? Такое возможно? Мм… Миссис Хайсмит, у вас бывают видения?

Теперь взгляды всех посетителей устремились на эту женщину и ее зловещих подружек. Она густо покраснела.

— Просто проверьте ее, — произнесла злюка громко и пронзительно.

— Я с радостью пройду проверку, — быстро согласилась я. — Если вы ее тоже пройдете.

Все притихли и ждали, как она отреагирует. А меня внезапно охватила ярость. Если она знает, каково это — быть не такой, как все, то почему преследует себе подобных?

— Это не я, это она! — воскликнула миссис Хайсмит.