Спокойно отдыхать, не зная, что думает продюсер о ее проекте, было невозможно, Варя еще немного почертыхалась и отправилась собираться.

Спустя час она, пыхтя от волнения, парковалась между черным длинным «Майбахом» и желтым «Ламборджини».

«Если я их поцарапаю, — думала она, — придется продавать квартиру! Давай, детка, давай!» — умоляла она свой старенький «Рено», который фырчал и упирался, не желая оставаться среди таких чудищ.

Наконец, взмокшая и нервная, Варя выползла из машины и поплелась к входу.

* * *

Маша в белой развевающейся юбке от «Гальяно» неторопливо шла от стоянки ко входу на выставку. Еще вчера она бы спотыкалась, путалась в платье и одновременно пыталась бы прикурить, позвонить кому-нибудь с мобильного и подкрасить губы. Когда Маша нервничала, она всегда вела себя нелепо и суетливо. Но сейчас по дорожке выступала новая Маша — главный редактор, строгий, но справедливый руководитель, опытный финансист, жесткий менеджер.

Маша знала, что кайф пройдет быстро: работа затянет, денег, как всегда, будет мало — денег много не бывает, появятся новые знакомые, новые траты «первой необходимости», новые проблемы. А сейчас ей хотелось праздновать каждую секунду в новом статусе, упиваться мгновением, наслаждаться победой в это короткое время, когда все меняется, когда еще живо помнишь прошлое, но живешь надеждами на будущее.

— Мария, добрый вечер, — услышала она откуда-то слева.

К ней подошла блондиночка в белом пиджаке с брошью и в дешевых туфлях со стразами. Что-то в ее лице показалось знакомым, и пока Маша силилась вспомнить, где она ее видела, девушка представилась:

— Я Ксения из «Репортера», вы меня видели на редколлегии, я сидела за Сидоровым и Маневич. Я веду светскую хронику…

— Да, меня, кстати, очень удивило, что в журнале есть светская хроника! — воскликнула Маша.

— Я второй год на грани увольнения, — ухмыльнулась Ксения. — Я хотела вам сказать, что очень рада, что вы теперь главный редактор. У нас там совсем болото, Рената нас загоняла со своим правдолюбием, и никто не хочет ничего менять…

— Мы сплетничаем? — улыбнулась Маша.

Ксения настороженно посмотрела на нее, но, не заметив упрека или осуждения, тоже улыбнулась и ответила:

— В общем, да.

— Замечательно! — Маша схватила Ксению под локоток и увела подальше…

* * *

— Варя!

Варя обернулась и увидела, что сквозь толпу к ней пробирается Сергей. Поняв, что она его заметила, он замахал руками и закричал:

— Иди сюда!

Варя пробралась, на ходу раз двадцать извинившись, Сергей вцепился ей в локоть и потащил за собой. Разглядев его компанию, Варя похолодела: Филипп Янковский, Михаил Ефремов, Маша Миронова, Станистав Садальский, Сергей Гинзбург, Олег Фомин…

«Я не справлюсь! — заистерила она. — Верните меня домой!»

— Это Варвара Талмацкая, сценарист, написала гениальный сценарий, — пророкотал Цейтлин. — Просто о…уительный!

Все с интересом уставились на Варю.

— Пойдем, поговорим. — Сергей поволок Варю в кусты, на ходу собирая свободной рукой бокалы с бренди, закуски и фрукты.

Устроившись на плетеных креслах за плетеным столом, Сергей уставился на Варю и некоторое время изучал ее.

Варю это раздражало, но она молчала.

— Значит, так, — наконец произнес он.

«Значит, так, сценарий — говно!» — додумала за него Варя и безумно перепугалась.

— …сценарий хитовый, — продолжал Сергей. — Это я тебе говорю как профессионал. Надо писать. Я уже кое с кем договорился, деньги на первое время есть. Я тебе даю десять тысяч сейчас и десять в конце. Плюс мы тебя пиарим, возим на интервью и все такое. Нормально?

— Нормально, — промямлила Варя, не ожидавшая такого счастья.

— Я те дам человека, Костя зовут, он те объяснит там чисто по технике, чего писать, позвонит завтра-послезавтра, — объяснял Сергей, но Варя едва понимала, что он говорит.

Ее мечта осуществилась! Она сценарист! Гениальный! Ура-ура! Да здравствует Богдан!

— Пойдем. — Цейтлин снова вцепился в Варю и потащил за собой. — Я Мироновой о тебе в машине все уши прожужжал, она хочет познакомиться. Может, возьмем ее в проект…

На ватных ногах Варя плелась за ним, не понимая, как это — еще вчера продюсер сериала распекал ее диалоги, а сегодня великий кинопродюсер Сергей Цейтлин говорит, что Мария Миронова мечтает с ней познакомиться… Ой-ей-ей…

* * *

Спустя полчаса Маша изучила все подводные течения журнала, местные амбиции, знала, кто с кем в ссоре, и решила уволить Ксению. Конечно, девушка ей помогла, но она так безжалостно закладывала коллег, что Маша даже слегка опешила. Внутренний голос убеждал ее, что Ксения — не очень порядочная, но, в общем-то, неплохая, хоть и глупая девочка — пусть себе строчит светскую хронику. Но тут же вступал второй, непреклонный и какой-то чужой голос и утверждал, что Ксения — дешевая интриганка, светская хроника у нее лажовая, подобострастная и гнать ее надо в шею, пока она кому-нибудь вот так и о Маше не насвистела…

Маша некоторое время боролась с собой, но второй внутренний голос звучал убедительно, так что вскоре судьба Ксении была решена.

«Завтра же подпишу приказ об увольнении», — сказала себе Маша и вдруг почувствовала, как с ней на химическом уровне происходят какие-то изменения. Взгляд стал жестким и холодным, отпала вечная рефлексия: «Имею ли право? Кто я такая?», манеры приобрели властность, а в голове проявилась мысль, что далеко не со всеми следует быть одинаково любезной и вежливой. И тут вдруг Маша почувствовала удивительную свободу: в рамках хорошей, правильной, интеллигентной, порядочной и справедливой себя стало невыносимо тесно, границы давили. Освободившись, Маша ощутила, как затекшая душа расправляет крылья. «Почему я непременно должна быть хорошей? — пылко рассуждала она. — Почему я всегда внутренне перед всеми извиняюсь? Почему я не могу пожить для себя?» Ответы на вопросы она не нашла и решила быть естественной — такой, какой хочется ей, а не маме, папе и еще кому-нибудь.

Маша встала, пошла искать в толпе знакомых, но вдруг брюнетка, стоявшая между Садальским и Ефремовым, воскликнула: «Маша! Какими судьбами!» — и направилась к ней, распахнув объятия.

* * *

Затаив в душе невыразимую радость оттого, что лучшая подруга застала ее в такой блестящей компании, Варя расцеловалась с Машей.

— Обалденная юбка! Это что, «Виа-Вай»? — поинтересовалась она.

— Вообще-то «Гальяно», — обиделась Маша. Сравнить начинающих русских модельеров с известным кутюрье — она это нарочно или нечаянно?

Про «Виа-Вай» было нарочно, но Варя оправдала себя тем, что хотела Машу подколоть, а та шутку не оценила.