Глава рода Рагокнаар сидел в кресле, и с задумчивым видом вертел в руке небольшой фиолетовый кристалл, который при моем появлении со стуком опустился на небольшой столик. Рядом с ним из ниоткуда возникло второе кресло, безмолвно приглашая расположиться в нем.

— Отец. Благодарю, что принял меня.

Как бы мы не расстались в прошлый раз, теперь я — в роли просителя. И хоть глаза отца при виде меня не мечут больше молнии, он почти наверняка держит в своих руках мое будущее.

Ведь поиски пары пока не дали результатов. Либо Лара сумела спрятаться от меня в иных мирах, куда драконам нет хода, либо случилось невероятное совпадение — ее путь лежал сюда, в вотчину отца, где он правит после того, как одержал победу над демонами воздуха.

В случайности я не особо верил, но судьба иногда шутит, этого не нужно исключать. Моя задача — проверить все миры, где живут навиры, прежде, чем рассматривать другие варианты.

— До меня дошли слухи о твоих подвигах, Викетарр, — произнес меж тем отец. — Признаюсь: ты порадовал меня. Такой щелчок по носу этим глупцам, которые ратуют за новые порядки! Они одного не могут понять: драконы никогда не перестанут сражаться за территории. И ты, мой сын, в очередной раз доказал это.

— Я вызвал Даарея арт Хедара не ради территории.

— Ну разумеется, — усмехнулся отец. — Ты столько лет скрывал свою суть, собирал доказательства против огненного дракона, и в итоге вызвал его на бой. И все не ради территории, конечно же.

— Да, ты понял меня верно.

— Наконец, я могу поздравить тебя с первым приобретенным миром. Или их теперь несколько?

— Это все ради женщины, — сухо произнес я, прерывая дальнейшее словоизлияние. — Я нашел истинную пару, и не смог дальше скрывать свою суть.

— Тем более это замечательная новость, — заметил отец. — Но почему-то ты не выглядишь радостным.

— Потому что я упустил ее. Когда-то ты сказал мне, что я — идеалист и идиот, раз не хочу, как все нормальные драконы, завоевывать миры, и расширять границы своих владений. Я задался целью доказать, что это путь ведет лишь к разрушениям и смерти целых народов, которые мы уничтожаем во имя своих амбиций. Теперь же, когда я передал Даарея арт Хедара на суд, меня самого ищут за то, что я вызвал его на бой по старым традициям.

— Расскажи мне все, — серьезно произнес отец. — Особенно о том, что касается твоей пары. Ты ведь не просто так пришел ко мне.

— Нет, — согласился я. — Мне нужно, чтобы ты дал мне возможность посмотреть досье на демонов, живущих в твоем мире. Точнее, на всех женщин.

— Это нужно тебе, потому что?..

— Моя истинная пара — демон воздуха. И она сбежала от меня.

Нужно было видеть лицо отца в этот момент. Он был настолько удивлен, обескуражен, и… откровенно разочарован во мне, что я решил рассказать ему все. Как есть, не скрывая ничего.

— Что ж, — задумчиво произнес отец, выслушав меня. — Теперь, после твоего рассказа, я могу сказать, что даже понимаю тебя, сын. В моей жизни тоже была демоница, поразившая меня в самое сердце. Правда, в моем случае смысл был буквальный. Она едва не убила меня.

— Ты говоришь о Зарвире, королеве этого мира?

— Бывшей королеве, — усмехнулся отец. — Поражение стоило ей жизни. Яркий пример того, что не стоит поворачиваться спиной даже к самым близким. Демонам в этом плане не повезло: у них нет истинных пар, мысли которых всегда можно прочитать. На самом деле я не понимаю, по какой насмешке богов твоей парой стала именно демоница. Давай разберемся в этом.

Отец откинулся в кресле, и сделал едва уловимое движение кистью. Стекла в окнах, прежде прозрачные, стремительно потемнели, отсекая дневной свет. Поверх них опустились матовые пластины из темно-фиолетового минерала, стоимость которого равнялась годовому бюджету небольшой страны. По приказу отца на поверхность этих экранов начали выводиться изображения: образы, слепки аур, и краткая характеристика — совершеннолетних демониц этого мира.

— Ее здесь нет, — разочарованно произнес я спустя некоторое время. — Ты уверен, что показал мне всех?

— Если помнишь, ты сам создавал эту систему учета подвластных нам народов, — усмехнулся отец. — Она близка к совершенной. А смысла утаивать твою пару у меня нет. Я, возможно, даже больше тебя заинтересован в том, чтобы наш род продолжился.

Я вздохнул. Свою мать я не знал: она погибла вскоре после моего рождения как раз в одной из драконьих битв за территорию. К тому времени отец всего год как обрел свою пару, и ее убили, чтобы ослабить его. Я остался жив лишь чудом.

Это одна из причин, почему я так и не стал завоевывать ни один из миров. Отец успел спасти меня, но не маму. Его горе и тоску по паре мне не удастся даже вообразить. Даже не обретя свою истинную, а только узнав ее, я испытывал ни с чем не сравнимые чувства — от жажды обладания до бешенства. Что ощущает дракон, который пару потерял, не хочу и думать.

— Если не найду ее, наш род прервется на мне, — зло и горько усмехнулся я.

Раз за разом просматривая изображения женщин, и не находя среди них Лару, я ощущал, как огромная дыра в груди все ширится. А ведь девчонка не испытывает и малой толики тех чувств, что терзают меня! Она забавляется, подбирая себе… мальчиков для гарема!

Но если ее окружают навиры, значит, она находится в мире, где живут демоны воздуха! Но как такое возможно? Я уже посетил их все! Этот — последний…

— Мне вот что непонятно, — задумчиво произнес отец, когда стало ясно, что Лары среди досье на женщин этого мира нет. — Как ты мог принять ее за человека? Ведь навиры даже внешне отличаются от людей! Кости полые, как у птиц, за счет чего они весят значительно меньше, их легкие устроены иначе, чтобы иметь возможность дышать разряженным воздухом на большой высоте. Строение глаз демонов таково, что их зрение почти также совершенно, как наше. Опять же, сами глаза обычно несколько больше по размеру, чем у любого человека. Да и волосы — золотые, серебряные, голубые, белые…

— Если ты намекаешь, что я олух, который легко дал себя одурачить, то не трудись, — прервал я отцовские размышления вслух. — Мне это известно лучше твоего. Но ее внешность и аура не отличалась от человеческой даже при сканировании. Боюсь, если бы не Ривер, я так и не понял, кто она на самом деле.

— Когда я захочу назвать тебя идиотом,