И еще кое-что. Тоненькое мяуканье.

Я оборачиваюсь. Блюхеры лопаются, один за другим, ближе и ближе ко мне. Кто-то их взрывает.

И тут я его вижу.

Он убегает подальше от громкого звука.

Маленький худой кот. Он прыгает мне на руки и начинает урчать. Как будто знает, что я пришел за ним.

Я разворачиваюсь к башне и вдруг понимаю, что меня что-то останавливает. Я смотрю вниз, на ноги. Тонкий серебристый стебель блюхера обвился вокруг моей лодыжки.

И начал сжиматься.

Я отчаянно пытаюсь освободить ногу, но хватка у блюхера железная. Сдвинуться с места невозможно.

Я верчу головой, все еще прижимая к себе кота, пытаясь найти способ выбраться из этой ловушки. Блюхер сжимает ногу так сильно, что мне становится страшно: вдруг она просто сломается?

Я кричу и прячу лицо в мягкой кошачьей шерстке. «Наверно, это конец».

Блюхеры лопаются с оглушительным звуком, словно гром, от которого сотрясаются стены. Кажется, что весь мир взрывается. А еще моя грудь, мои ребра, живот, легкие.

Вдруг я слышу какой-то свист и шипение, и давление на ногу ослабевает. Передо мной стоит Оби, лицо скрыто за шарфами и защитными очками. А за моей спиной – усохшее тело блюхера.

Оби машет рукой, чтобы я шел за ним. Наверно, если бы он мог, он бы кричал: «Возвращайся назад, Ади!»

Я бегу за ним сломя голову, хотя нога ужасно ноет. Оби открывает дверь в башню, я забегаю внутрь, и он захлопывает ее за нами с громким бум. Я стою спиной к двери, слушая последние хлопки блюхеров. Потом наступает тишина.

Оби швыряет пустое ведро на пол. Оно катится, лязгая, и останавливается у стены. Я пытаюсь успокоить дыхание – оно вырывается из груди неровными выдохами – и пытаюсь осознать, что произошло снаружи. Это все Оби. Он бросил ведро соли в схватившего меня блюхера. Он спас мою жизнь.

Оби снимает с меня шарфы, маску и очки. Мне удается сказать: «Я в порядке, Оби, я в порядке», – но вряд ли он меня слышит. Оби стаскивает с моей спины рюкзак и бежит в комнатку дальше по коридору за полотенцем, чтобы я вытер лицо.

Кот спрыгивает у меня с рук и садится рядом с рюкзаком. Глядит на нас. У меня ужасное чувство, что Оби на меня злится. Оно зарождается где-то в желудке и ползет вверх, превращаясь в комок в горле и головную боль.

Я жду его первых слов. Мне страшно, что он начнет кричать. Он выглядит злым. Его лицо скрючено так, что не видно глаз.

– Что случилось? – спрашивает он. Он все еще не снял шарф, закрывающий рот, и его плохо слышно. – Что случилось? – повторяет он, и ужасное чувство проходит. Он не будет кричать, он будет слушать.

Я рассказываю, что видел из окна. Как подумал, что это человек, которому нужна помощь. Как побежал в подвал одеваться и что времени звать кого-то еще не было.

Как жидкость блюхера брызнула прямо на меня и что мне не было больно. Как стебель обвился вокруг моей ноги и что в конце концов я никого не нашел.

Кроме него.

И я показываю на кота, который все еще сидит у наших ног, будто терпеливо ждет, когда моя история дойдет до нашей встречи.

– Как назовешь его, Ади? – спрашивает Дори, почесывая животик кота.

Он валяется между нами на диване, нежась в лучах солнца. Дори была в восторге, когда узнала, как я его спас.

– Ты смелый мальчик, Ади, – говорит она. И настаивает на том, чтобы дать коту банку тунца. Оби запрещает, утверждая, что кошачьего корма ему будет достаточно.

Оби отправляет меня в квартиры, где держали кошек, чтобы я собрал банки кошачьего корма и пачки лакомств в форме рыбок. Еще я нахожу лоток и мешок беленьких камушков, которые нужно туда насыпать. Все это очень тяжелое. Мне приходится останавливаться и переводить дыхание. Я думаю попросить Оби помочь, но, хоть он на меня и не кричал, мне кажется, он все-таки немножко злился за то, что я вышел наружу и принес кота. Поэтому я не спрашиваю.

– Не знаю. Есть идеи? – говорю я.

– Может, Блюх? – говорит Дори. – Потому что он спасся от блюхеров. Настоящий герой, правда?

– Хм, может, Ребус? – говорит Оби. – Что вот в этих кошках? Почему на него не действуют споры?

Он глядит на кота подозрительно. В ответ тот прыгает ему на коленки.

– Эй, слезай! Слезай! – бурчит Оби, но кот только устраивается поудобнее.

Оби прав. Странно, что его не убили споры. Интересно, есть ли еще животные, на которых они не действуют?

Я не могу придумать коту имя. Ему много какие подходят. Дымка, например, потому что шерстка у него серая, с темными полосками вокруг носа и на хвосте. Но у меня всегда была такая странная идея, что у животных уже есть имена, которые им дали их мамы, а потом приходят люди и дают им другие имена, которые животным не нравятся. Мне, например, не хотелось бы, чтобы мне меняли имя. И я хочу подождать. Кот мне сам покажет, как его зовут. Но говорить об этом Дори я стесняюсь, потому что больше никто так не думает.

– Тебе нужно придумать ему кличку, – говорит Дори. – Это твой кот теперь. Будет отзываться. Смотри, он уже повсюду за тобой ходит. Знает, что ты его хозяин.

Дори напевает какую-то песенку, которую пела все утро, и уходит на кухню налить нам чаю. Даже Бену кот нравится. Он тоже пришел к Дори меня проведать и остался. Он долго привязывал пробки и шарики из бумаги к веревочке, а теперь возит свое творение по полу, чтобы кот за ним побегал.

В первый раз мы собрались вот так все вместе, не за обедом. Обычно мы встречаемся только за едой, потому что дел у нас много.

У меня слегка чешется кожа. Это все от антигрибкового порошка, которым меня заставил обсыпаться Оби. Оказывается, в той комнатке рядом с дверью наружу нужно «обеззараживаться» после выхода на улицу. По сути, нужно избавиться от спор, если они как-то на нас попали. Оби написал мне инструкцию, которую я приклею в альбом.

Он обустроил комнатку как раз перед походом в соседнюю башню за Беном и Иви.

Сначала нужно снять всю одежду и положить ее в пакет, потом в другой пакет, а потом в мусорный мешок. Потом, когда ты совсем голый и слегка замерзший, нужно закрыть рот, зажмурить глаза и посыпать себя антигрибковым порошком. С ног до головы.

Потом, когда кажется, что уже все, нужно проделать это еще раз. Я был белый, как простыня. Кстати, Оби говорил мне, что делать, из коридора. Меня он при этом не видел.

Потом нужно подождать десять минут. На всякий случай. Это самая ужасная часть, потому что хочется уже вернуться домой и лечь на диван или что-нибудь скушать, но приходится стоять в этой комнате и чего-то долго-долго ждать, слегка подрагивая от холода. Но, наверно, это все не так страшно, если помогает от спор. По крайней мере, со мной был кот. Его тоже пришлось хорошенько посыпать.