– По кому вы скучаете?

– По мужу, детям, родителям. По сестрам и братьям.

Я хочу спросить, где они сейчас, но Дори продолжает говорить:

– И знаешь, что я поняла, Ади? Это хорошо, когда ты по кому-то скучаешь. Это значит, что тебе этот человек небезразличен. Это значит, что у тебя в жизни есть любовь, и неважно, рядом ли этот человек или нет. И тогда мне стало не так плохо. Так что, о ком бы ты ни думал, твои любовь и забота сейчас направляются к нему. Тот человек все поймет и почувствует и наверняка направит свою любовь в ответ.

Я не знаю, что ответить. Просто иду за Дори по коридору и занимаю себя игрой, в которой пытаюсь наступать на те же самые места, куда наступала она. У меня очень хорошо получается. Если бы я получал за это очки, у меня набралось бы больше сотни.

Так мы играли с Гайей, но она злилась и говорила: «Хватит ходить за мной по пятам, Адеола, и говори со мной нормально». Мне кажется, Дори не знает, что я делаю, потому что не просит прекратить.

Мы возвращаемся в квартиру. Дори вытаскивает из клетки первого голубя и идет на кухню за острым разделочным ножом. Потом мы идем в одну из квартир, где у нас хранится еда.

– Ади, ты когда-нибудь видел, как кого-нибудь убивают? – спрашивает Дори.

Я вспоминаю один раз, когда видел, как собака выбежала на дорогу. Но машина затормозила прямо перед ней, и собака спокойно убежала. Я отвечаю Дори, что не видел.

– В наше время люди стараются не вспоминать, что мы убиваем нашу еду. Если только ты не вегетарианец, конечно. Можно пойти в магазин и купить целую курицу – в смысле, раньше можно было – и даже руки пачкать не надо. Она уже ощипана, завязана и упакована, можно сразу в духовку. Убивать животных – это чья-то чужая работа. Мы этого больше не видим. Так теперь мир устроен.

Когда я была маленькой, все держали куриц и уток. Кто-то даже коз или свиней. И это было нормально. Мы привыкли видеть безголовых кур, которые бродили туда-сюда. Это означало, что скоро будем кушать.

– Дори, почему безголовые куры куда-то ходили?

– Потому что, милый Ади, мама только-только отрезала им головы. Так их раньше убивали. Но штука в том, что их тело продолжало двигаться, так что они шатались туда-сюда, но безголовые. Это жутковато немного. Отец говорил, что это не очень-то уважительно, и научил меня другому способу. Быстро и без крови. Показать?

Я киваю.

Дори одной рукой берет голубя за ноги и поднимает его вниз головой. Она говорит ему что-то низким голосом, но я не могу разобрать что. Потом она кладет другую руку вокруг его шеи, так что его голова оказывается откинута чуть назад. Резко Дори дергает одну руку вверх, а другую вниз.

Мне кажется, я слышу негромкий щелчок. Голубь дергается, но Дори крепко его держит и продолжает говорить низким, мягким голосом. Через пару секунд птица безвольно повисает.

Я подхожу поближе посмотреть на мертвого голубя. Его глаза открыты, но безжизненны. Той силы, благодаря которой он хлопал крыльями и отчаянно клевал семена, больше нет.

Куда она делась? Может, она вокруг нас, висит в воздухе, пока ее не унесет ветер?

– Дори, что вы ему говорили? – спрашиваю я.

– Просто что-нибудь хорошее. И еще спасибо за то, что накормил нас. Если бы меня убивали ради еды, я бы хотела услышать что-нибудь приятное. Что мне благодарны.

– Да, наверно, я тоже бы хотел.

Мы глядим на мертвого голубя еще немного. Потом Дори кладет его на стол и уходит за остальными птицами. С ними она так же осторожна и разговаривает мягким шепотом. Вскоре они превращаются в теплые тушки в ее руках.

Дори показывает, как их ощипывать. Сначала мне не хочется, но я решаю попробовать, и у меня неплохо получается. Дори называет меня Быстрые Пальчики, потому что я быстро справляюсь. Перья отходят гораздо легче, чем я думал. Дори говорит, это все потому, что голубей убили недавно. И что мы можем не бояться навести беспорядок, потому что эта квартира теперь будет нашей Ощипывательной. Серые перышки витают в воздухе и ложатся на ковер, словно снег.

Потом Дори показывает, как отрезать часть крыла, которую не едят, осторожно отрезает два кусочка от тела птицы и говорит, что они называются грудкой. Мясо пурпурно-красное и выглядит сочным.

– Только взгляни на это добро, Ади, – говорит Дори. – Нам оно очень поможет.

Остается только выбросить части, которые не пойдут на еду, и убрать перья. Дори говорит, что они пришли из воздуха, так что туда мы их и вернем.

Мы бросаем их с балкона высоко-высоко в голубое небо. На мгновение кажется, что они превратятся в голубей и сейчас улетят, но тушки только падают вниз к подножию башни.

Перья кружатся в воздухе, словно тихий серый шторм.

Мне кажется, маме нравится голубиное мясо. Она оставляла на тарелке кусочки еды, которая ей не нравилась, но голубя съедала всего. Я так давно не бывал в квартире – собирал еду или ловил голубей, – что, вернувшись утром, очень удивляюсь, когда вижу маму напротив большого окна в гостиной.

Я подхожу к ней. Мой альбом лежит открытый на столе, совсем не там, где я его оставил, под подушкой. Наверно, мама его читала. Он открыт на странице, где я написал:

Как убитъ и приготовить голубя.

Инструкции и иллюстрации.

Мы молчим. Просто стоим и смотрим в окно. Снаружи все больше, гуще и зеленее. Солнце подсвечивает блюхеров. Они повсюду.

Первой говорит мама. Ее голос слегка хриповат, и ей приходится пару раз прокашляться.

– Почему наш дом еще стоит? – говорит она тонким голосом.

Я пытаюсь объяснить про блюхеров, соль и споры, которые не залетают высоко, и что нам везло с погодой, потому что дождя не было давно и соль до сих пор не смыло.

Я понимаю, что немного похож сейчас на Оби. Я рассказываю все так, как говорил бы он. Я завершаю объяснение тем, что если даже мы узнали про действие соли, то кто-нибудь еще это обнаружит и спасет нас.

– Откуда ты все это знаешь? – спрашивает она.

Нужно столько рассказать, что я не знаю, с чего начать.

Рассказать ли ей про тот день, когда я вышел наружу и на меня лопнул блюхер и я думал, что умру?

Или, может, про тот день, когда я впервые встретил Оби и Дори и мы сидели вместе за маленьким столом и ели голубя, хотя я и не знал тогда, что это был голубь?

Или начать с самого начала и рассказать про день, когда закрыли школу, как я так и не попрощался с Гайей, как мама Майкла пыталась забрать меня с собой и я забаррикадировал входную дверь?

Все это время мама спала в своей комнате, пряталась.

Интересно, выгляжу ли я по-другому? Старше? Выше, может? Что во мне изменилось с тех пор, как мы оказались заперты в башне?